Предоставив ее самой себе, никто даже не думал подождать, пока она сядет. Вместо этого парни уткнулись в свои тарелки и набивали рты едой. Когда Эва наконец добралась до своего стула, все бросили ножи и вилки и вскочили на ноги.

Когда Чейз Кессиди помог ей сесть, все остальные немедленно плюхнулись обратно. Она послала им улыбку, разгладила юбку и постаралась сесть так, чтобы не измять ее.

На ее тарелке лежала только зеленая фасоль, которую она сама себе положила. Она взяла с блюда хлебец, а потом попросила:

– Будьте любезны, передайте мне, пожалуйста, мясо с картошкой.

Ковбои сконфуженно переглядывались. Перекочевывая из рук в руки, блюдо добралось до нее. К тому времени на нем осталась только лужица подливы, волоконце мяса и жалкий холмик пюре.

Эва подняла глаза и перехватила взгляд Чейза. Она не знала, является ли складка, прорезавшая его лоб, выражением осуждения ее нерасторопности или досады на своих людей за их свинство.

Эва отметила про себя, что в следующий раз нужно готовить еды в два раза больше. Ей самой пришлось удовольствоваться хлебцами и фасолью и утешаться тем, что тарелки были вылизаны дочиста. Все хранили гробовое молчание. В маленькой кухне повисла звенящая тишина. Эва решила разрядить обстановку и наполнить кофейные чашки.

– Я приготовила хлебный пудинг с апельсиновым джемом. Я не знала, пожелаете ли вы, джентльмены, чтобы я подала кофе и десерт в гостиную, или…

– Здесь будет в самый раз, – ответил Чейз.

Она вернулась к столу, держа в руках высокий эмалированный кофейник.

– А потом? – настаивала она.

– Здесь полно работы. Мы встаем еще до рассвета. – Он пристально смотрел на нее.

Она чувствовала неприязнь в его взгляде, как будто она посягала на его авторитет. Знал бы он, как ее освистывали во время спектаклей, как в нее летели помидоры и другие предметы – и она выдерживала это. Для того чтобы сломить ее, нужна более веская причина, чем подъем на рассвете.

– В котором часу подавать завтрак? – жизнерадостно осведомилась она, кружась вокруг стола и наполняя чашки дымящимся кофе.

– В пять тридцать, – последовал ответ.

Она отвернулась, чтобы никто не видел ошарашенного выражения ее лица. Такое неподдельное изумление она за всю свою жизнь испытывала всего раз пять или шесть.

Хлебному пудингу все отдали должное, как и говяжьему фрикассе. Мужчины уписывали за обе щеки, однако на сей раз, когда блюдо добралось до нее, на нем оставалась еще примерно столовая ложка десерта.

Почти все присутствующие уже покончили с едой, когда Лейн отодвинул от стола свой стул. Чейз остановил его, бросив:

– Поблагодари мисс Эдварде. Лейн избегал смотреть в ее сторону.

– Спасибо, – неохотно буркнул он и выскочил из комнаты.

Чейз заметно расслабился. С уходом мальчика с него явно спало напряжение. Он откинулся на стуле, прихлебывая кофе. Один за другим мужчины закончили трапезу, поблагодарили ее и ушли. От второй чашки не отказался только Орвил Браун.

– Только я возьму ее с собой, мэм. Я бы хотел выпить ее на улице, если, конечно, вы не возражаете.

Она бросила взгляд на Чейза, который и глазом не моргнул, и сделал вид, что он вообще не слышит.

– Конечно, не возражаю, мистер Браун. – Эва смотрела, как старик медленно поднимается со стула, и поднесла ему чашку кофе. Как только стихли шаркающие шаги Орвила Брауна, Чейз встал и отодвинул стул. Он стоял, пристально глядя на нее, как будто хотел что-то сказать, но обдумывал последствия. Прошла минута или две, прежде чем он заговорил.

– Мисс Эдуарде?

– Да? – Эва с интересом ожидала продолжения.

– Вы были правы. – Он стоял, зацепив большие пальцы рук за отвороты карманов.

– По поводу чего?

– Готовить вы действительно умеете. Эва усмехнулась.

– Благодарю вас.

На его лице было написано колебание, как будто он хотел сказать что-то еще, но не решился. Эва вернулась к столу и начала собирать посуду.

– Что-то еще?

– Мне следует предупредить вас о том, что Лейн вовсе не такой приятный в общении, каким он мог показаться сегодня днем. У него настолько сложный характер, что он выходит из себя – чуть, что не по нем.

Она повернулась к нему и вытерла руки о передник.

– Что вы имеете в виду?

– Он непредсказуем.

– Я должна опасаться за свою жизнь? – Она поддразнивала его, едва сдерживаясь от смеха.

– Не думаю. – На лице Чейза Кэссиди не было и тени улыбки. Он хмурился.

– И вы серьезно…

– Похоже, Лейну вы пришлись по душе. И это был решающий довод, который побудил меня принять вас на работу. Утром я забираю всех своих людей, и мы отправляемся объезжать пастбища. А это означает, что вы остаетесь присматривать за Лейном до нашего возвращения.

– Ясно. – Значит, он нанял ее не только в экономки, но и в няньки к своему племяннику. Эва напрягла память, но так и не смогла припомнить ни одной главы из книги миссис Эпплби, которая бы освещала проблему воспитания шестнадцатилетнего трудного подростка, обогнавшего ее по росту головы на полторы.

Чейз вздохнул, и его гнев сменился грустью.

– Когда меня не будет, проблем с ним намного поубавится. Я, похоже, являюсь для него наиболее сильным раздражителем.

Она бросила взгляд в направлении гостиной, вытерла руки о полотенце и подошла ближе, чтобы Лейн не смог услышать ее слов.

– Простите, что я сую нос не в свое дело, но мне кажется, что вам не следует делать Лейну замечания в присутствии остальных работников. Это унижает его, я уверена. Мальчик его возраста всегда воспринимает в штыки, когда ему начинают указывать, что ему делать, и уж тем более при посторонних.

Он оглядел ее с ног до головы и скрестил руки на груди.

– Да откуда вам знать, мисс Эдуарде? С чего это вы считаете себя специалистом по шестнадцатилетним мальчишкам?

Эва вспыхнула. Интересно, как бы он отнесся к тому, если бы она рассказала, что ей приходилось иметь дело со столькими сопляками, что и не сосчитать. Мальчишками вроде Лейна, которые жаждали своей первой в жизни выпивки и первой в жизни женщины. Некоторые из них были даже моложе Лейна.

– Никакой я не специалист, – парировала она, – но я же не вчера родилась. А вам бы понравилось, если бы вам делали замечания в присутствии других людей?

Уголки его губ слегка дрогнули.

– И именно поэтому вы ждали, пока мы останемся одни, чтобы прочитать мне нотацию?

– У меня и в мыслях не было вас обидеть, мистер Кэссиди. – Она переплела пальцы и прижала их к груди, но глаз не подняла. – Я просто хотела, как лучше.

– Никаких обид. Но предоставьте мне самому решать, как воспитывать Лейна. Когда я уеду, ваша задача – только следить, чтобы он посещал школу и не забывал делать уроки.

– Я нечаянно слышала спор по поводу школы, днем, как только приехала.

– Для женщины, которая пообещала не лезть в чужие дела, вы слишком уж интересуетесь моей персоной.

– Я вовсе не подслушивала. Просто вас слышно было в соседнем штате.

Чейз уже почти улыбался.

– Он требовал взять его на объезд пастбищ. А я не разрешил.

– Может, его нужно подтянуть по каким-нибудь предметам? Вы не будете возражать, если я с ним позанимаюсь?

– Ну что вы. – Он потер рукой затылок, а потом добавил: – Если он согласится.

Она начала собирать со стола оставшиеся тарелки и приборы.

– Когда вы отправляетесь? Должна ли я приготовить что-то к вашему отъезду?

– Мы выезжаем завтра утром. О своем снаряжении мы позаботимся сами.

– Вы долго будете отсутствовать?

– Три, максимум четыре дня. Мы должны собрать весь скот с открытых равнин. Как только вернемся, сразу начнем клеймить. – Он направился к двери и в последнюю секунду приподнял шляпу. – Если понадоблюсь – я у конюшни.

– Я прослежу за тем, чтобы Лейн не пропускал школу, – заверила она.

Стоя на пороге, Чейз Кэссиди бросил на нее насмешливый взгляд.

– Успехов вам, мисс Эдуарде. И не забудьте, что вы почти вынудили меня взять вас на работу.