Вот пишу тебе, а зачем пишу – хрен знает. Просто вываливаются мысли из-под тонких пальцев, с бесспорной непрерывностью долбящих по клавиатуре. Выползают словами, склеенными из черных буковок на белом экране моего монитора. Там и остаются, а надо бы стереть, да рука не поднимается, ну и фиг с ней, с рукой, пусть будут, пока никому не мешают. Пусть живут в каком-то своем необъяснимом мире, пусть плачут как раненные зайцы. Пусть. Мне-то уже не до них, хоть бы до вечера дожить, хоть до утра продержаться, не провалиться в кипящее море личных боязней, коих полным-полно на моем тернистом пути. Ибо – нефиг.

Но что-то не туда меня понесло. Извини.

Теперь о главном. В этом году планируется новый заезд, но уже вполне организованный. Коттеджи достроили, кухню наладили, все удобства в наличии, и теперь на Острове открылся пансионат «Легланд». Вообще-то, пансионат изначально – это от латинского слова pensio – вклад, дом отдыха такой с полным содержанием и экскурсиями. Весь сезон там будут отдыхающие. Знаю, что последнее время ты жутко обленился и не признаешь иного отдыха, кроме как в цивильных условиях. Можешь радоваться – теперь там все вполне обустроено. На меня же свалилась срочная и работа, от которой не отказываются, поэтому путевку переоформила на тебя.

О деньгах не беспокойся – путевка досталась халявно, так что рассчитаешься как-нибудь потом, без помощи денег. В твой заезд отдыхающих будет немного, вместе с тобой всего дюжина, и все они – очень симпатичные, интеллигентные, милые люди, большинство знаю лично. На каждого полагается отдельный коттедж, а вечерами можно собраться в общем зале столовой. Как объяснили, обеспечен камин, грог и теплая дружеская обстановка. Питание европейского стандарта и две недели отдыха в приятном обществе тебе гарантировано. Знал бы, как я тебе завидую! Все необходимые бумажки выслала заказным письмом на твое имя до востребования на Московский Главпочтамт. Проверь дней через десять. Дурак будешь, если откажешься.

Если кто-то где-то вдруг спросит, говори, что заказал путевку через Интернет, через турфирму «Сансет». Я там уже все подготовила. Скажешь, что заказал, а потом получил по почте. Собственно – тут никакого вранья, – я действительно провела эту путевку через эту турфирму. С собой прихвати смартфон с установленным диктофоном. Когда окажешься в Санкт-Петербурге, найди меня обязательно!!!

Ну, извини еще раз за столь пространное письмо, вроде бы все сказала, ничего не забыла. Удачи!»

В который уже раз, перечитав текст послания, я положил его к прочим своим документам. Ни подписи, ни прямого обращения не было, но я и так прекрасно знал автора письма. Зачем взял с собой эту распечатку? Даже и не знаю. По привычке, видимо.

Дело в том, что не признаю беспричинной отзывчивости и невнятной чуткости со стороны чужих или давно потерянных людей. Для меня довольно тяжело понимать все, что противоречит стандартным инстинктам. Беспричинное восстановление давно засохших контактов тоже как-то настораживает. Наводит на подозрения.

Впрочем, дело уже сделано и возвращаться поздно.

Надеюсь, пройдет не так уж много времени, как переночую в гостинице, утром успею на одну важную встречу, бог даст смогу побродить по центру города, может, успею куда-нибудь еще, а потом, на другое утро, меня встретят в условленном месте и проводят до причала «Метеора». Далее – морское путешествие на подводных крыльях до острова в Финском заливе, где и разместился пансионат «Легланд» – место проживания на ближайшие недели.

Говорят, что Санкт-Петербург – город мистический и безумный. Вообще-то, любой горожанин может заявить то же самое о своем городе, естественно, если он представляет и ощущает его таковым. Но все-таки настоящих городов-безумцев, да к тому же еще и с явным мистическим оттенком, не очень-то и много. Петербург может выступать в качестве врат в Потусторонний мир, мрачное и зловещее для земных обитателей место…

В Питер я приехал раньше времени вовсе не для того, чтобы изучать его мистический антураж, посещать выставку работ Сальвадора Дали или Русский Музей. В своей-то родной Москве мало где бываю. Если же кто-нибудь спрашивает, что интересного можно поглядеть в Первопрестольной, обычно отвечаю, что мост через Москву-реку у Москвы-Сити; Кремль, если в него пускают; палеонтологический музей поддельных скелетов динозавров; выставочный комплекс «Винзавод» и маленький музей на Красной площади, где единственным экспонатом лежит мумия настоящего Ленина… То тут, то там сносят старые дома, заменяя их мало похожими новоделами. Меняется городской ландшафт, уходят в прошлое тихие московские дворики и переулки, в самых неожиданных местах торчат стеклянно-бетонные монстры, к традиционной застройке отношения вообще не имеющие. А те немногие исторические здания, что кое-где сохранились, стали неприметны, и судьба их предрешена.

С Питером проще – там можно смотреть все. Пока еще можно. Когда-то его называли – «город-музей», но теперь предпочитают другую формулировку – «культурная столица». Злые языки уверяют, что местное градоначальство даже обратилось со слезной просьбой к руководству страны, умоляя снять с Петербурга статус исторического поселения и исключить из перечня культурного наследия, а то в городе и так «катастрофически много памятников, что мешает коммерческому строительству». Кончилось тем, что Министерство культуры издало нормативный документ, сохранивший охранный статус только за центром Питера, как «историческим поселением в пределах города». Теперь в этом «поселении» суетно, многолюдно, шумят стройки и множество лиц южных и восточных национальностей.

В тот момент ни история, ни памятники культуры, ни мистицизм меня не интересовали. Хотелось встретиться с виновницей моей поездки и расспросить кое о чем. Напрямую спросить, лично, а не через всякие разные средства удаленной коммуникации.

Для начала все-таки позвонил.

– Ты что предпочитаешь: зайти в гости, встретиться в кафе или куда-нибудь меня пригласить? – без особых церемоний спросила моя знакомая, после обычных для таких случаев приветствий и нескольких ничего не значащих фраз.

– Вообще-то, хотел сначала зайти к тебе, а потом пригласить куда-нибудь. Или наоборот – куда-нибудь пригласить, а потом уж к тебе, если не будешь против. Письмо твое обсудить. Есть у меня пара вопросов.

– Там посмотрим. Мысли имеются?

– Имеются. Одна мысль. Знаю приятную такую кафешку на Пушкинской, в комплексе «Нептун». Там на столиках, на пластиковом покрытии, напечатаны разные старые географические карты и планы. Очень здорово – сидишь себе и разглядываешь, когда делать нечего. И обстановка такая…

– Какая? – перебила меня собеседница.

– Такая… уютная, атмосферная…

– А может, атмосфера обстановочная? Ладно, это все равно недалеко от меня, поэтому часиков в десять…

– Ой, я… – начал было протестовать я против столь ранней встречи, но она меня упредила:

– …ну, ладно, ладно – в двенадцать! Помню, что ты «сова». Встретимся у входа в Океанариум и пойдем в твою кафешку.

В назначенное время мы уже сидели за столиком. Я оделся в модно рваные джинсы, черную хлопчатобумажную майку и легкие кроссовки. Картину дополняла бейсболка цвета мокрого асфальта и очки-хамелеоны. Одежда моей знакомой не зафиксировалась в памяти, помню лишь, что она вертела в руках стаканчик с соком, пока я поедал пиццу и какие-то бутерброды. Мужчины, как правило, не сидят на диетах, потому что подолгу не есть – испытание для них весьма трудное, почти пытка.

– Вкусный тут хлеб, – сказал я, чтобы чем-то заткнуть удручающую паузу.

– А хороший свежий хлеб, – наставительно сказала петербурженка, – вообще лучший в мире деликатес. Но им одним питаться нельзя – живот растолстеет и морду разнесет. Знаешь, сегодня со мной произошла одна забавная история. Позавчера была у Авивы, она сейчас в Питере, кстати. Мы лазили на колоннаду, ходили к заливу, а потом до самой ночи болтали о разной мистике. Как дýхи умерших шалят в квартирах, о похищениях девушек и все такое. Дурачились, короче. Вернулась домой в состоянии легкого мандража и решила немного повисеть в инете. Сняла контактные линзы и стала искать очки, которые положила на стол перед уходом. Не нашла…