Аталан, как сделал бы и любой другой счастливый человек, совершенно забыл о старых часах Алико, которые стояли в доме на самом видном месте, напоминая о конце ордена.

— Это произойдёт ещё не скоро, — часто говорил он, тем самым успокаивая свою жену.

Ближе к сроку Аталан с женой переехали в королевский замок, где у них стоял отдельный дом, доставшийся по наследству, также пропитанный атмосферой таинственности и загадочности, как и всё, что окружало орден. Вскоре, когда наступил счастливый день, принёсший ему прекрасного младенца, Аталан совсем позабыл об ордене и всех его чудовищных предзнаменованиях и проклятиях. Даже его лицо, всегда отличавшееся излишней бледностью, присущей только мертвецам и отталкивающей от него людей, приняло слегка розовый оттенок и стало хоть немного походить на лицо человека, который хотя бы раз побывал на солнце.

А затем всё разбилось, разлетелось на мелкие кусочки, как будто и счастья-то не было, оставив после себя обжигающие, глубокие раны на сердце и вечную месть к тому, кто лишил самого дорогого.

Однажды, Аталан в совершено обычный и ничем не запоминающийся, кроме тусклого солнца и надвигающихся сине-чёрных туч, день пошёл на рынок за покупками для своей жены и маленького младенца. Но он не успел отойти от дома и десятка шагов, как услышал звук разбитого стекла и крики из спальни на втором этаже. Когда Аталан, разрываемый от безумного страха, вбежал в комнату, его уже мёртвая жена лежала на полу в неестественной позе, очевидно, жестоко страдавшая перед смертью. Его маленький ребёнок истошно кричал, словно чувствовал гибель своей матери, и махал ручками, как бы отбиваясь от невидимого противника.

Над мёртвым телом нависал безжалостный убийца, который равнодушно смотрел на невинную женщину, страдающую за чужие ошибки. Аталан со слезами ярости на глазах двинулся к нему на встречу и тут встретился с ним взглядом. Да, это был он: Гредеон, человек, убивший родителей Аталана, а теперь и жену. Их связывало нечто большее, чем просто борьба добра со злом, ордена с мерзавцами. Это была глубоко личная месть.

Гредеон ушёл без боя, скрылся, исчез. Ему хотелось, чтобы Аталан жил как можно дольше, страдая от невосполнимой утраты, потому что только так он мог искупить свою вину.

Аталан в целях безопасности увёз младенца в дом на Серебряных полях — единственное место, до которого не смог бы добраться Гредеон.

Время шло, а раны не заживали, напоминая о себе каждый день тупой, ноющей болью где-то под сердцем. Лишь маленькая девочка, безумно похожая на мать, взрослея, дарила Аталану надежду. От отца она унаследовала его волшебную силу, мёртвенную бледность и вечную грустно-равнодушную улыбку. В память о своей жене Аталан назвал ребёнка в её честь и, когда она собралась в первый раз в волшебную школу, сказал:

— Эзолина, когда-нибудь ты станешь очень сильной и могущественной волшебницей, что поможет пройти тебе много испытаний, будешь богатой и красивой, но…

— Что, папочка?

— …Ты поймешь, что в мире есть только одна ценность — Любовь без основания, причины, корысти, способная покрыть любые недостатки, проступки, преступления… Не потеряй её…

Аталан был хорошим отцом и учителем, с чутким вниманием и осторожностью передавая свои знания дочери. Со временем Эзолина стала не просто сильной, а самой сильной волшебницей, умеющей всё то, что и отец: блестяще модифицировать память волшебников, создавая в их мозгу ложные иллюзии и воспоминания; трансформировать любые вещи, одушевленные и нет, делая из мухи слона и наоборот. Эзолина даже умела двигать портал на любое расстояние, в отличие от Эрдамаса, который в лучшем случае осиливал лишь сотню метров, и часто развлекалась этим в детстве, когда хотела посетить, то или иное место на земле. Но лучше всего ей удавалось скрывать свои умения в тайне, притворяясь совершенно обычной волшебницей, которая всего лишь познаёт первые навыки в колдовстве, даже Аталан не знал, на что действительно способна его драгоценная доченька.

Время бежало с насмешливой быстротой, всё дальше и дальше, пытаясь густым туманом замести воспоминания Аталана о жене, но Эзолина, с каждым днём всё больше походившая на мать, не позволяла этого сделать.

Аталан всегда боялся, как отец, но в душе надеялся, как разумный человек, что наступит день, когда это случится, и такой день наступил. Однажды его дочь встретила в лесу сильного и красивого мальчика, по имени Тсалвус, который обожал ставить перед собой препятствия и преодолевать их. Между молодыми людьми слишком быстро запылал костёр любви, точно туда подлили масло страсти. Поначалу даже казалось, что это судьба, страсть не утихала, превращаясь в нечто большее, чем просто влюблённость, и их отношения переросли бы в любовь, если бы… Эзолина не стала совершеннолетней.

В день, когда ей исполнилось восемнадцать, Аталан принял свою дочь в орден и древнее проклятье с равнодушием и насмешкой начало исполняться. В этот же день тогдашний король Атулисы, Рорк Одиннадцатый, лишил своего сына Эрдамаса титула наследника престола, за которым он, откровенно говоря, особо не рвался, и передал этот титул своему внуку, Тсалвусу, который, в свою очередь, несказанно обрадовался. Получив власть и "удлинив" имя, он показал своё истинное лицо, лицо великого правителя, талантливого управленца, хитрого дипломата и искусного политика. Через полгода после того, как Тсалвуса Первого допустили к управлению страной, у Рорка Одиннадцатого, к слову сказать, бездарного короля, неожиданно остановилось сердце, отказавшееся дальше биться, возможно, не по своей воле, что, безусловно, обрадовало население материка, которое надеялось на лучшие времена. Тсалвус Первый с блеском оправдал выданные ему авансы, хоть и забрал себе власти больше, чем предшественники. Народ, уровень жизни которого увеличился во столько же раз, во сколько уменьшился уровень преступности, небезосновательно хвалил нового короля.

Вскоре Тсалвус Первый и Эзолина поженились, но этот обряд воспринимался скорее как продолжение коронации, как необходимая его часть, за которой должно последовать рождение наследника. Эзолина не хотела мириться со своей второсортностью, искренне считая, что любить друг друга могут только равные люди, но тут внезапно грянула война с Гредеоном, страшным, неуправляемым ураганом нахлынувшая на материк, заполнив собой всю Атулису.

Аталан сумел остановить давнего, личного врага, но только ценой своей жизни, наконец-то обретя спокойствие, так ему необходимое, и соединившись со своей женой. Эзолина, используя три одинаковый волшебных плаща, сумела тайно вывезти тело отца, похоронив его там, где нашли своё последнее пристанище остальные члены ордена — на Серебряных полях.

Вскоре, когда буря войны стихла и всё вернулось на круги своя, в королевской семье появилось ожидаемое пополнение: родилась непозволительно красивая девочка, которую назвали Каритас. "Жалко, отец не дожил до рождения внучки!" — плача, часто говорила Эзолина, смотря в весёлые, серо-зелёные жемчужины глаз, с любопытством перебегавшие с места на место.

Постепенно Эзолина, заново обретя семью, забывала об ордене, ведь в "Серебряной звезде" никто не нуждался, благодаря блестящему управлению страной Тсалвусом Первым. А если точнее, она сама хотела поскорее забыть орден, как нечто лишнее, тяжким грузом висевшее на её шее. Лишь волшебные часы Алико, словно мумия воспоминаний, бередивших прошлое, стояли в потайной комнате, скрытой за спальней Эзолины в самой широкой и дальней от берега Королевской башне.

Шло время. Каритас взрослела, словно распустившийся цветок, который холят и лелеют, оберегают и защищают. Расписав, словно ежедневник, её жизнь, Тсалвус Первый "убил" последние нотки независимости в Эзолине, которая принесла в жертву свою любовь, ради мнимого счастья дочери. Они превратились в настоящую королевскую семью со своими обязанностями и обрядами, в ту семью, которую хотел построить Тсалвус Первый.

Но "королевские родители" почему-то не заметили или не хотели заметить, что Каритас унаследовала свой характер от дедушки Аталана и других предков из ордена: такой же взрывной и непредсказуемый, как бушующий смерч, сметающий всё на своём пути.