Его хрипловатый шепот смутил Элпин, а ее собственная реакция — потрясла до глубины души. Срывающимся голосом она спросила:

— Ты что, намерен спать со мной?

Он засмеялся. Его грудь еле заметно завибрировала, и Элпин почувствовала это движение.

— Подобные развлечения обычно именно так и заканчиваются.

— Развлечения? — Все благие намерения улетели, как чайки перед ураганом.

— Да, и я надеюсь, что мы насладимся им сполна. Скажем, сегодня в полночь в моей спальне.

— Сегодня? — ярость заставила ее кровь забурлить. — Твоя любовница едва успела уехать.

— Я хочу тебя. Все остальное не имеет значения, — указательным пальцем он дотронулся до ее носа. — Итак, этой ночью. Я повел бы тебя туда прямо сейчас, но нам помешает Саладин.

Элпин казалось, что ее голова пуста, как пересохший колодец.

— Саладин? Он кивнул:

— Как видно, ты не услышала звука трубы, возвестившей о его приезде. По правде говоря, я и сам чуть не пропустил его.

Она ничего не слышала. Один взгляд на лицо Малькольма дал ей понять, что в своих попытках соблазнения она зашла слишком далеко. Она хотела слегка увлечь его, а вместо этого влипла сама.

— Тебе не кажется, что все происходит чересчур быстро?

К ее неудовольствию он снова засмеялся и закинул руки за голову.

— Ничего подобного. Кстати, не трудись мыться на кухне. Я прикажу, чтобы ванну доставили в мою комнату. Искупаемся вместе, — он вскинул брови.

Малькольм выглядел как жирный кот, донельзя довольный своими похождениями. Именно этого результата и надеялась достичь Элпин. Но не на первом же свидании! Она еще не готова отдаться ему. Сначала он должен предложить ей стать его женой…

Скатившись на пол, Элпин встала на ноги. Призвав на помощь всю свою гордость, она заявила:

— Мы не можем, Малькольм. Это будет неправильно.

— В том, чтобы хотеть друг друга, нет ничего неправильного, — нежно прошептал он. — Не станешь же ты отрицать, что хочешь меня?

— Нет, — не в силах смотреть на него, она отвернулась к окну. Ее поразило, что жизнь в замке продолжала идти своим чередом. К воротам медленно двигалась телега с сеном; девочка сгоняла с дороги гусей; выстукивал свою обычную мелодию на наковальне кузнец, и дети гонялись друг за другом. Элпин вспомнила о двух других детях. О, это было так давно! Теперь между ними стоит ненависть и жадность… — Мне понравилось, как ты целовал меня, но потом я передумала.

Он коснулся ее плеч.

— Измени свое решение, Элпин.

— Ты должен пообещать, что больше никогда не будешь целовать меня, — она отвернулась.

Он последовал за ней. Спиной Элпин ощущала тепло его тела, его дыхание.

— Обещаю, что буду не только целовать тебя. Я готов на большее. — Тут пропела труба, и Элпин аж подскочила на месте. Его пальцы напряглись. — Мы обсудим это ночью в моей спальне.

— Нет. Между нами все кончено.

Он отпустил ее. Повернувшись, Элпин не увидела тепла во взгляде Малькольма. В его глазах светилась холодная неприязнь.

— Значит, тебе придется собрать свои веши. Я прикажу Александру отвезти тебя к твоему дяде.

Слушая звук удаляющихся шагов Малькольма, Элпин хотела позвать его обратно и надавать пощечин. От этой скотины Керра следовало ожидать любой подлости. Поразмыслив, Элпин отказалась от своей затеи. Разве он виноват, что она попалась в свою собственную ловушку? Да! Его нежные поцелуи заставили ее забыть об осторожности; тогда-то он и нанес предательский удар.

Элпин задрожала от страха. Она боялась оказаться побежденной, боялась тех чувств, которые вызвал в ней Малькольм, боялась быть отправленной в тот ужасный дом, из которого сбежала, как только ей исполнилось шесть лет. Но самым ужасным казалось другое. Неужели ей суждено прожить всю жизнь, не познав мужской любви, не изведав порывов безрассудной страсти?

Но Малькольм Керр не предлагал ей ни нежности, ни привязанности в традиционном понимании этих слов. Он назвал это развлечением. Развлечением.

Ей стало противно. Красочные девичьи мечты потускнели, словно выцветшие на солнце занавески. Ей больше не нужна романтика. Тяга к романтике ушла вместе с детством. В юности, глядя на Чарльза и Адриенну, готовых отдать жизнь друг за друга, она поняла, что такое любовь. Тогда же Элпин осознала и то, насколько опасно подобное самозабвение, ибо со смертью Адриенны умерла частица жизни Чарльза. После смерти жены он превратился в жалкое подобие человека, не интересующееся ни окружающим миром, ни жизнью и будущим своей юной воспитанницы.

В тот роковой день жизнь Элпин коренным образом изменилась. Ее детство прошло. Вместо того чтобы плескаться в любимом пруду, она начала размышлять о возможности орошения этой водой пересохших плантаций сахарного тростника. Вместо того чтобы играть с детишками рабов в жмурки, она думала, как вернуть этим детям свободу.

Она превратилась в женщину практического склада ума. Теперь ее интересовало лишь самое необходимое: крыша над головой, достаточное количество земли, чтобы прокормиться, и душевное равновесие.

Все это отнял у нее Малькольм Керр. Одним росчерком пера он отобрал у нее дом и средства к существованию. Одним поцелуем он лишил ее самоуважения.

Элпин дотронулась дрожащими пальцами до своих губ и вспомнила, как ее губы соприкасались с губами Малькольма. Тогда вся ее решимость растаяла, уступив место желанию, которое мучило Элпин и поныне. Она может прекратить свои терзания. Для этого достаточно в полночь постучаться в его дверь и его объятия раскроют ей, на какую тайну намекали его поцелуи. Но она прекрасно понимала, куда могут завести подобные взаимоотношения: осуществляя свою мечту о возвращении в «Рай» и освобождении рабов, ей придется самой стать рабыней человека, который не оценит ее жертвы.

Сильная воля Элпин не желала мириться с подобной сентиментальной чушью. Ей нужно работать, строить планы. Она попала впросак, и это огорчает ее. Он сыграл с ней грязную шутку. Браво, Малькольм! Ты, очевидно, забыл, что Элпин Мак-Кей знает толк в шутках. Что ж, я освежу твою память…

Отбросив прочь сомнения, Элпин собрала белье и отправилась в прачечную. Затем она пришла на кухню, чтобы проследить за приготовлением ужина.

Иланна в одиночестве сидела в мрачном, похожем на пещеру помещении и чистила гору репы, лежавшей перед ней на столе. Ее темные, словно патока, глаза оглядели Элпин.

— Беда идет за тобой следом.

Думая, что Малькольм последовал за ней, Элпин вздрогнула и оглянулась. В дверях никого не было, кроме паука, старательно трудившегося над огромной паутиной.

— На твоем месте, — Элпин схватила щетку и смела паутину, — я бы прекратила играть в ведунью, по крайней мере, пока мы находимся здесь. Эти деревенские жители вполне способны объявить тебя ведьмой и забросать камнями.

Иланна вскинула руки, словно отстраняя врага.

— Большой плохой шотландец сильносильно запугал сердечко бедной девушки-рабыни.

Элпин расхохоталась и поставила щетку на место.

— Кроме того, прекрати разговаривать на байян. Когда тебе нужно, ты превосходно говоришь по-английски. И ты свободна.

— Благодаря тебе, — Иланна провела ладонью по столу. Ее кожа была того же цвета, что и потемневшее от времени дерево, а яркий цветастый наряд, казалось, оживлял эти древние стены. — Садись. Расскажи, почему так сверкают твои глаза.

Придерживая юбку, Элпин перешагнула скамейку.

— Ты была права, говоря, что я попала в беду. — Она взяла кожуру от репы и принялась наматывать ее на палец. Затем Элпин рассказала своей подруге о попытке соблазнить Малькольма.

— Зачем тревожиться? Ты рассказывала, что в детстве он постоянно целовался с тобой.

— То были другие поцелуи.

— Да уж, готова поспорить. Ты не выглядишь так, словно любезничала с мальчишкой.

Уронив кожуру, Элпин снова дотронулась до своих губ. Даже пряный привкус репы не мог перебить теплого вкуса губ Малькольма.