Малькольм поспешил избавиться от мысли о возможных нежных чувствах к Элпин Мак-Кей.

— Надеюсь, что по отношению ко мне ты будешь вести себя столь же лояльно. Я хотел бы, чтобы ты посвятила меня в тонкости управления плантацией сахарного тростника.

Она улыбнулась. Улыбка получилась чересчур радостной.

— Можете быть уверены, что я предана вам, господин. Я буду заботиться о вашем имуществе, словно о своем собственном.

Но он был валлийцем, с родовым именем, длинным, как зима. Встав, он поднял недоброшенную ею простыню и швырнул ее в кучу грязного белья. Белье пахло мужским потом, долгими днями тяжелого труда. Если Элпин понесет его, то испачкает платье. Малькольма беспокоило, что он готов заботиться о ней, и озадачивало, как быстро она умудрилась проникнуть к нему в дом и очаровать его солдат и слуг. Он подозревал, что к добру это не приведет.

— Кто-то очень хорошо работал на плантации «Рай». Это отразилось на прибыли.

Она пробормотала что-то вроде «тебе виднее…», затем сдернула с матраса последнюю грязную простыню и подошла к куче белья.

— Кстати о работе: надеюсь, ты простишь меня, если я побыстрее закончу свои дела, чтобы успеть покататься верхом? Ты уже заказал обед?

Он наступил на простыни сапогом.

— Скажи, почему упоминание о плантации «Рай» приводит тебя в такое бешенство, что ты начинаешь швыряться вещами? Ты ненавидела это место?

Темно-лиловый цвет ее глаз напомнил ему о том, каким бывает небо перед самым рассветом.

— Я не злюсь. И я вовсе не ненавидела плантацию, — опустившись на колени, Элпин собрала простыни. Увидев, что Малькольм и не думает убирать ногу с белья, она посмотрела на подол его килта. — Я занята, и мне безумно хочется покататься на том сером в яблоках коне. А ты пачкаешь простыни навозом.

Он пришел сюда, чтобы утвердить свои права хозяина этого дома и этой земли. Возможно, Элпин умна, но ей все равно придется подчиняться его приказам. Глубокая ложбинка меж грудей Элпин притягивала взгляд Малькольма, и он перестал размышлять над тем, как причинить ей побольше неприятностей. Внезапно он осознал, что под тартаном на нем ничего нет. Кожу начало покалывать.

— Ты так и не объяснила мне, почему тебе не нравится, что Эмили убирает в казармах.

Элпин уселась на пятки, на лице появилось выражение нетерпения.

— Ради ее же блага. Она может… попасть в беду. Кроме того, она подает дурной пример служанкам. Если неподобающее поведение сойдет ей с рук, остальные девушки решат, что им тоже все дозволено.

Слова о неподобающем поведении заставили Малькольма загореться желанием, представив своей подругой Элпин.

— Нет ничего плохого в ухаживании, — возразил он, будучи не в силах прогнать неуместные мысли.

— Есть. Отцы посылают своих дочерей работать сюда, а ты, как владелец замка, отвечаешь за их физическое и моральное благополучие. Тот же принцип должен соблюдаться, когда лорд усыновляет ребенка своего родственника.

Она права, но, черт возьми, он не даст ей наслаждаться сознанием собственной правоты. Малькольм понял, что не вполне готов закончить разговор.

— Но ты же находилась здесь с мужчинами.

Она усмехнулась:

— Я не представляю особого соблазна. Неужели она напрашивается на комплименты? Ну, черт с ней, пусть получит, что хочет.

— Ты слишком долго прожила на своем тропическом острове, Элпин. Любой из этих парней, не задумываясь, отдал бы свою лучшую лошадь за то, чтобы поиграть с тобой в «поцелуй веснушку».

Изогнув губы в улыбке, она промурлыкала:

— Уверяю вас, господин мой, этого никогда не произойдет.

— Неужели у тебя не осталось веснушек?

— Малькольм Керр! — она шлепнула его по лодыжке. — Как ты смеешь так вульгарно выражаться!

Не обратив внимания на вспышку девичьего гнева, он продолжил:

— Помнится, вот здесь, — он дотронулся до своего бедра, — у тебя их была целая россыпь. — И здесь, — он похлопал себя по ляжке. — Не будем забывать и те, что на спине.

— Не забывай, что у тебя их тоже хватало!

— Где же?

— Прекрати. Хватит. Кажется, мы разговаривали о Рэбби и Эмили.

— Предоставь парнишку мне. Я с ним потолкую.

— Уверена, от этого будет не слишком много пользы.

— Издеваешься надо мной?

— Нет. Только не думаю, что тебе удастся контролировать личную жизнь Рэбби. Вы с ним два сапога пара.

Сплетники в Уитли-Бэй забили ей голову рассказами о постоянных любовных похождениях Малькольма. Он ухаживал за сельскими девчонками, чтобы никто не заподозрил истинных причин, по которым владелец Килдалтона избегает женитьбы. Он не мог с чистой совестью жениться на какой-нибудь девушке, чтобы затем обречь ее на безрадостное существование без детей.

— Ну что? — поинтересовалась Элпин. — У великого повесы Малькольма не находится слов?

— Разве я пытался соблазнить тебя?

— Конечно, нет, — тихо произнесла она. — Ты не стал поступать столь неблагоразумно.

— Хотя мог бы.

— Не стоит. Любовников из нас не выйдет. Мы не подходим друг другу.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю. Так мы вернемся к Эмили и Рэбби?

Малькольм намеревался показать Элпин Мак-Кей, что с ним не следует спорить.

— Не хочешь ли поспорить, что мне удастся обуздать любвеобильного Рэбби?

Откинув голову, она пристально посмотрела на него. Ее язык показался между чуть приоткрытых губ и скользнул по ним, оставляя влажный блестящий след. Тут Малькольм окончательно потерял контроль над своими похотливыми мыслями. Как прекрасно было бы впиться поцелуем в этот рот, обнять… Успокойся! — уговаривал рассудок. — Ведь это же Элпин Мак-Кей, а ты нафантазировал невесть что…

Испугавшись собственной реакции, Малькольм сложил руки на груди и вскинул брови.

— Ну что?

— Почему бы и нет, господин? — она пожала плечами, заставляя его обратить внимание на разворот ее плеч и нежную шею с ямкой между ключиц. — Ставлю бочонок с ромом против твоей серой кобылы.

— Что? Бочонок выпивки против лошади? Это не назовешь честным спором.

Словно учитель, втолковывающий что-то оболтусу-ученику, она пояснила:

— У меня всего шесть бочонков рома. А лошадей у тебя в десять раз больше. Учитывая это, моя ставка по стоимости равна твоей.

Странный ход ее мыслей был недоступен его логическому пониманию. Ну, ладно, все равно победа останется за ним. Ром ему ни к чему… разве что можно воспользоваться подвернувшимся случаем, чтобы понять, почему его так тянет к женщине, которая совершенно не должна его привлекать.

— Хорошо, но только при условии, что ты выпьешь его вместе со мной.

Она вздрогнула.

— Целый бочонок? Да мы упьемся в стельку!

— Дружеская попойка. Помнится, ты сама назвала нас «лучшими друзьями». Или твое мнение изменилось?

Она снова заинтересовалась своим браслетом.

— Не беспокойся, Малькольм. Как бы я ни пыталась изменить свои чувства по отношению к тебе, это мне не удастся.

Намек был ясен, несмотря на шутливый тон. Блеск в глазах Элпин также не ускользнул от внимания Малькольма. Он улыбнулся.

— Хорошо. Кстати, я собираюсь продать «Рай» и хотел бы перед этим побольше узнать о нем.

Ее глаза расширились, с лица сбежала краска.

— Ты не можешь продать его. Это было бы глупо, — она схватила Малькольма за щиколотку. — Пожалуйста, не продавай плантацию!

— Почему бы нет?

Ее взгляд беспомощно метался от кучи белья на полу к развешенным на стенах тартанам.

— Конечно, раз ты хозяин, то можешь продать «Рай», — растерянно признала она. — Но как быть с живущими там людьми? Со слугами? С рабами?

В последнее слово Элпин вложила столько сострадания, что Малькольм снова вспомнил о проблемах с рабами, возникших пять лет назад. Уж не согласился ли Чарльз отдать плантацию Малькольму лишь для того, чтобы насолить Элпин, пять лет назад вставшей на сторону рабов? Первым побуждением Малькольма было отринуть саму мысль о том, что та самая Элпин, которую он знал, способна на гуманный поступок. Но ведь в детстве она любила животных. Кроме того, Малькольм почти не знает ее нынешнюю. Она ему не писала, а Чарльз в своих письмах умалчивал о ней.