Через три дня прибыли они на край населённой Селембрис, где у начала пустынной области, окаймляющей волшебную страну, торчали над землёй три головы, сросшиеся затылками. Три навеки заснувших стража.

- Останься здесь. - сказал Джакадже Лён, оставив приятеля за чертой, где тот мог находиться в безопасности от тяжёлого влияния наваждения.

Сам он прикидывал как перебраться на вершину. Не стал он обращаться птицей, как Линарри, а направился к одной голове - там, сбоку, под нависшими густой гривой плющами, таился вход - нора, прогрызенная непонятно кем в незапамятные времена.

Поднявшись по плющу, Лён в самом деле обнаружил скрытое отверстие - ухо Наганатчимы. Так сказала ему Пипиха в тот день, когда Жребий привёл её и Лёна к этому месту. Тогда он не понимал всей подоплёки дела и полагал, что этот эпизод навсегда канул в прошлое. Непонятное решение Пипихи - это финал, к которому пришла его Нияналь. Но почему - по-прежнему тайна.

- Наганатчима! - позвал он, пройдя вглубь прохода.

Молчание.

- Наганатчима!! - требовательно крикнул дивоярец.

"Чего тебе?" - неохотно отозвалось в голове.

- Скажи, Наганатчима, куда девалась Пипиха?

"Не называй её Пипихой! - гневно загудел низкий голос. - Это Нияналь, твоя жена, Румистэль!"

- Я знаю! - настойчиво продолжал он, - Но она передумала и не тронула кристалл. Где она, Наганатчима?

"Беспамятный Румистэль! - грянул рёв, едва не сжёгший ему мозг, отчего дивоярец схватился за виски и чуть не забился в корчах, - Она тронула кристалл! Ниянали больше нет! Если хочешь знать больше - спроси Кречета!"

- Кто такой Кречет?! - дерзнул крикнуть Румистэль и приготовился получить такой удар, что мозг мог лопнуть. Но каменные великаны мрачно промолчали: на Румистэля сердились так, что больше не хотели говорить.

Под это враждебное молчание прошёл он на вершину, и там давящее чувство охватило его с полной силой: Наганатчимы гнали его прочь. С трудом разворошил он курган из валунов и достал маленький зелёный огонёк. Зажал его в ладонях и огляделся.

Думал он ранее о том моменте, когда придёт однажды к этому холму и достанет с вершины кристалл. Думал он как спросит принцессу о том, почему она избрала такой путь. Верил, что ответит она ему, и тогда многие тайны откроются. Почему, что случилось? Или было повторение того, о чем говорил Лино Линарри своему другу Лавару Ксиндаре: случилась беда с дочерьми Ниянали. С его, Румистэля, дочерьми. Сивион-лиль и Вивиан-лиль, сердце моё и радость моя - что с ними? Когда он снова сумеет попасть в прошлое и выяснить всё?

Не по себе было Юги Джакадже, пока стоял он и ждал дивоярца. Всё виделось ему что-то: как будто какие-то тени. Люди, повозки. Сам холм стоит мрачный и как будто распускает вокруг волны недовольства - древние силы Селембрис не хотят видеть тут чужих. И голос, как будто кто-то безмолвно говорит ему: "Сколько ещё вы будете меня тревожить, беспамятные? Сколько будете ходить по кругу и приносить одни и те же жертвы?"

- Не бурчи, Наганатчима, - отвечает Джакаджа, - Лучше скажи мне: как достать кристалл? Я не могу ни одного добыть, потому что дивоярец всё время меня опережает!

"Ты думаешь поправить дело кристаллом? Что сделаешь ты с ним?"

- Это по крайней мере сила, и я смогу быть равным возможностями с Румистэлем.

"Нет, Лембистор, это тебе не поможет. Ты не там ищешь причину ваших неудач. Вы слишком закружились в ваших воплощениях, и всякий раз теряете себя всё более. И вот опять Нияналь пришла сюда, чтобы раствориться в Вечности - это значит, что вы опять промахнулись и не нашли ошибку".

- Я ничего не помню, Наганатчима, - пожаловался Юги. - какие-то обрывки памяти тревожат меня, но я так же далёк от истины, как в начале пути.

"Знал бы ты, несчастный, какой путь тебе предстоит! Не знаю я, чем помочь вам - нет у меня знания о том. Вы будете крутиться в колесе воплощений, и с каждым поворотом Судьбы будете сокращать Селембрис! Смотри, лимб наступает! Смотри, как перекручено время и всё более сминается пространство! Лавина искажений зажёвывает древнюю страну, и волны лимба накатывают, заглатывая великое творение бессмертного народа!"

- Я знаю, Наганатчима, - шепчет Юги, и звук его голоса теряется в неподвижном воздухе, - Эти чудовищные зоны наваждения, отнимающие память! Эти пространственные дыры, в которые лезет всякая нечисть! Зоны перевернутого времени, которые дивоярцы берегут, как святыни! Они не знают, что этого быть не должно! Они думают, что плоский вид Селембрис - это нормально! Но Румистэль тоже этого не знает! Он думает, что всё всё так и должно быть! Ему это внушили дивоярцы, которые сами ничего не знают.

"Он слепец! Он потерял свой путь! Ищи, Лембистор, ищи причину! Где-то должна быть точка разрыва причин и следствий!"

- Мы ходим по кругу! Я чувствую в себе отголоски прежних воплощений! Всё перепуталось, Наганатчима! Я иду рядом с ним и боюсь назвать его другим именем. Мне нужен кристалл, Наганатчима!

"Ты думаешь исправить при помощи кристалла то, что вы наворотили? Не получится, Лембистор. Следи за Румистэлем, жди, когда обнаружится причина, и тогда открой ему правду. Слушай меня, Лембистор. Ты пройдёшь ужасный путь самопотери, вы станете врагами с Румистэлем..."

- Нет... - в ужасе прошептал Джакаджа.

"Но на этом пути будет момент, когда ты снова начнёшь помнить себя. Вот отсюда ты начнёшь видеть взаимосвязь событий. Тебя должен найти Гомониил - он знает больше, потому что я стою тут в неподвижности и вижу

только то, что события повторятся".

Джакаджа хотел сказать что-то, но сдержался: на землю опустился серый сокол и тут же обернулся в Румистэля.

- Не по себе? - спросил тот, заметив бледность спутника и выражение тревоги в его глазах. - Да, Наганатчима всегда так действует на людей. Здесь опасное место для человека - мутится разум.

Оставив Джакаджу в номере гостиницы, где обычно скрывал он своих друзей, Лён отправился в Дивояр, чтобы забрать оттуда свои последние сокровища: книгу отца Корвина и послание Гедрикса. Чувствовал он, что вскоре его пребыванию в небесном городе приходит конец. Он перестал доверять дивоярцам и, похоже, вообще перестал кому бы то ни было доверять.

После ухода дивоярца Наташа обратилась к Юги со странным предложением. Тот выслушал, сделал удивлённые глаза, но согласился. Только спросил:

- А зачем тебе это нужно?

На что Лиланда ответила с усмешкой:

- Ещё не дорос до понимания.

В портовом городке Бреннархайма в один из выходных дней гуляли дивоярцы. Рослые, красивые, нарядные парни с туго набитыми кошельками - это студенты небесного Университета, без пяти минут магистры. Нездешние ребята выделялись среди простого народа необычной мастью: почти все они были очень светловолосы, почти белые. Резкие черты их горбоносых лиц своеобразно красивы, в них присутствует гармония особенной человеческой породы: сочетание силы и ума. Благородны и просты, они любили и умели веселиться.

Худощавый Очерота, похожий на него Диян и выделяющийся среди прочих богатырь Пантегри. Жаворонарцы везде привлекают к себе взгляды, где бы ни появились - настолько очевидно отличаются от урождённых селембрийцев. Особенный народ, живущий на суровой планете Содружества, они природные воины и бесстрашные бойцы. Вот это привлекает к ним женский пол, и девушки стремятся с познакомиться с щедрыми и весёлыми парнями. Вот и сегодня они сидят в окружении компании, и замечательно проводят время.

- Как жаль, что с нами нет Лёна и Пафа, - говорит Дияну Пантегри.

Эти слова доходят до ушей женщины, сидящей в одиночестве у окна. Одетая в дорожный плащ, почти скрытая под капюшоном, она молчит и, кажется, не слышит шума, царящего в заведении. К вечеру тут собирается много народу, всё больше гуляют компаниями, и одинокой даме, если она не явилась сюда с определённой целью, делать тут нечего.