Ее несколько раз целовали, застав врасплох, обхитрив или принудив, местные юноши и шутники-мужчины. После смерти мистера Гаскойна — чаще. Она была чужой в деревне и одинокой женщиной и не забывала об этом после навязанных ей ласк. Теперь она никогда не выходила одна, даже за пределы своего сада. Ей не хотелось, чтобы ее поцеловал кто-то, кроме воображаемого возлюбленного, представлявшегося ей в мечтах, до тех пор, пока не появился Драмм. Все эти месяцы она старалась не думать, каково ощутить на своих губах прикосновение его твердых губ. Неужели она наконец узнает? Будут ли они теплыми? Или прохладными, как он сам? Заставит ли он ее почувствовать наяву то, что она лишь представляет себе? Она должна была испытать это, всего один раз, чтобы знать, о чем мечтать в будущем.

Она покачнулась, наклонилась к нему и закрыла глаза. Ожидая. Это было все, на что она осмелилась. И все же она чувствовала, что стук сердца заглушает шум водопада. Она ждала.

— Что подумают люди, если увидят нас сейчас? — отрывисто произнес Драмм, на шаг отпрыгивая на костылях. — Воксхолл так же славится своими темными аллеями и глупостями, которые в них творятся, как и произведениями искусства. Никому из нас не нужны сплетни. Лучше поискать остальных, как вы думаете?

Александра открыла глаза. Она чувствовала себя так, словно он ударил ее.

— Да! — воскликнула она. — Идите! То есть если я пойду с вами, это заставит их подумать как раз о том, о чем вы сказали.

— Но вам небезопасно оставаться здесь одной. Позвольте, я провожу вас.

— Я в безопасности, — сказала она, отворачиваясь и глядя на водопад, который не могла видеть из-за пелены слез, застилавших ей глаза. Лицо у нее горело, она думала, можно ли на самом деле умереть от стыда, и решила, что как раз сейчас это и выяснится. — Я, должно быть, недалеко от остальных, потому что вы легко меня нашли.

— Я видел ваше платье, оно такого яркого цвета, — тихо сказал он. — Вы шли по дорожке, и за вами было легко проследить, в предзакатных лучах вы выделялись, как лепесток розы. Но сейчас ночь, и женщине опасно оставаться одной.

— Не думаю, что настолько опасно, — возразила она, желая, чтобы он ушел до того, как увидит ее лицо. — Я подожду несколько минут и снова присоединюсь к компании. Но вы идите первым. В конце концов, вам больше терять, чем мне, ведь верно?

— Что вы говорите! — с досадой и сожалением произнес он.

— Идите и пошлите за мной Эрика, — сказала она.

— Я пришлю Джилли и Деймона, — ответил Драмм. Он развернулся на костылях. Потом, сомневаясь, оглянулся через плечо. — Мне очень жаль, Алли. Больше, чем вы думаете. Но беда в том, что я джентльмен.

Ее душу вновь затопил стыд потому, что она была так самонадеянна, и обида на него за то, что ему самоуверенности не хватило. Это заставило ее забыть свое место.

— Нет, — резко сказала она, — вы аристократ, и в этом вся беда.

Он замер. Потом кивнул и исчез в темноте.

Когда Александра через несколько минут присоединилась к компании, никаких объяснений не потребовалось. Началось шоу фейерверков.

— Я же говорила тебе не отходить от нас! — ворчливо сказала Джилли.

— Я уже возвращалась, когда заметила вас с Деймоном, — ответила Александра. — Ой! Смотри! Я еще никогда не видела фейерверков. Они великолепны!

Музыканты выступали в такт с пиротехниками, взрывом оркестровой музыки сопровождая каждый взрыв цветных огней. Несмотря на смятение и злость, Александру захватило это зрелище, отвлекая от собственных мыслей.

— Ой! — невольно воскликнула она, когда вместе с взрывом над ними расцвела гигантская хризантема, озарив ночное небо и заставив девушку заткнуть уши. — Если бы я жила в Лондоне, то приходила бы сюда каждый вечер!

— Тогда тебе пришлось бы долго ждать, — ответила, смеясь, Джилли. — Фейерверки устраивают не каждый вечер.

— Я никогда такого не видела, а ты? — спросила Александра, взволнованно сложив перед грудью руки, словно в молитве.

— Слишком часто, в бою, — ответил Драмм. Девушка вздрогнула. Он подошел совершенно бесшумно, поскольку звук костылей, приминающих траву, расслышать труднее, чем звук шагов, а она была слишком захвачена зрелищем, чтобы вообще что-нибудь слышать. Сейчас он стоял позади нее.

— Вот почему на мужчин сегодня это произвело меньшее впечатление, чем на дам, — продолжал он. — Взрывы, запах пороха, воздух, посиневший от дыма, заставляют их слишком о многом вспоминать.

— Но они же пришли сюда, — сказала Александра.

— Нас часто тянет навстречу опасности.

— Я не знала, что вы участвовали в боях, — произнесла Александра, размышляя, нет ли в его словах скрытого намека.

— О, Драмм служил его величеству повсюду, — сказала Джилли. — И на полях сражений, и в будуарах, хотя он, конечно, будет это отрицать.

— Конечно, — ответил Драмм.

— О! — воскликнула леди Аннабелл справа от него. — Посмотрите, три звезды в одной!

Александра почувствовала себя лучше. Он мог намекать сколько угодно. Реальность была не на его стороне.

Фейерверки продолжались долго. Александра чуть не ослепла и не оглохла от грома и треска красочного зрелища. Когда все кончилось, в воздухе висел густой дым, а свечи и фонарики, казалось, исчезли. Так и было не только по сравнению с ярким чудом пиротехники, но потому, что они выгорели до основания. Ночь заканчивалась. Языки пламени от факелов освещали дорожки, и целые потоки людей устремились к своим экипажам, а другие снова направились к реке.

Отовсюду слышались слова прощания и пожелания новых встреч, слуги подзывали кареты, а возницы наемных экипажей выкрикивали цены для тех, кто прибыл не в своей коляске. Дальше, у берега, маневрировала небольшая флотилия лодок, и джентльмены осторожно поддерживали леди, ступающих на качающийся борт утлых суденышек.

Александра стояла вместе с остальными прибывшими по воде. Джилли и Деймон были где-то поблизости, она не видела их в густой толпе. Может, эти господа и принадлежали к аристократии, но толкались, как простой люд, борясь за место. Гуляющих становилось все меньше по мере того, как лодки увозили их.

Поднялся ветер. Флаги на веселых полосатых шестах развевались и хлопали. Лодки покачивались на воде, волны плескали в борта. Александра уже почти верила, что находится в какой-то чужой стране. Она больше не ощущала радостного возбуждения, потому что помнила: скоро все это будет для нее таким же далеким и недостижимым, как любая земля, лежащая где-нибудь за морем. Она сняла шляпку и была рада тому, что ветер растрепал ее волосы, освободив их от заколок, что он швырял пряди ей в глаза, потому что никто не видел, как по ее щекам покатились слезы.

— Ваша лодка здесь, лорд Драммонд, — прокричал кто-то.

— Ступайте вперед, — прозвучал у ее уха голос Драмма, и она почувствовала, как его рука слегка подталкивает ее.

Она наклонила голову, пряча слезы, и прошла вперед. Лодочник взял ее за руку, помогая спускаться. Потом резко отпустил, едва она ступила на борт, и Александра чуть не упала.

— Бога ради, поосторожнее! — сердито воскликнул Драмм. — Я могу позаботиться о себе, пока она не сядет, помоги лучше леди.

Леди? Александра повернула голову, ища взглядом леди Аннабелл и стыдясь того, что заняла ее место. Но Драмм, должно быть, имел в виду именно ее, потому что она не увидела никакой леди, а лодочник, секунду поколебавшись, снова придержал ее за руку и помог опуститься на сиденье. Еще два человека помогли Драмму. Вскоре он держал костыли в одной руке и сидел рядом с ней.

Лодка отчалила.

— А где Райдеры? — спросила Александра, оглядываясь.

— Понятия не имею, — ответил Драмм. — Сначала они были рядом, а через минуту исчезли. И я не знаю, куда подевался Эрик. Мы остались вдвоем. Не беспокойтесь, — быстро добавил он, — никто не подумает о вас плохо из-за того, что вы возвращаетесь без компаньонки. Даже последние ханжи не смогут предположить, что я способен на глупости в лодке, в присутствии трех гребцов.