Он увидел, как Александра едва заметно криво усмехнулась.

— Мой дорогой сэр, — ответила девушка так тихо, что ему пришлось сдержать дыхание, чтобы услышать ее, — с меня вполне достаточно совместной жизни со школьным учителем. Кроме того, — быстро добавила она, — мистер Гаскойн не пользовался популярностью, даже среди своих коллег. Те, кто его ценил, не привлекают меня, а с остальными местными мужчинами у меня мало общего. — Александра горько улыбалась, ее голос стал резким и отрывистым, когда она повторила те слова, что были брошены ей в лицо перед единственной и крайне неудачной поездкой в Бат: — Я слишком хорошо образованна для своего сословия, все мои заслуги состоят как раз из этого образования и моей молодости, которая быстро проходит.

— Сколько вам лет? — спросил он так же тихо, чтобы не разрушить это странное мгновение откровенности.

— Двадцать четыре, — ответила она. — На выданье в нашей сельской местности и, думаю, даже в Лондоне.

Ее спокойная уверенность всегда удивляла Драмма. А сейчас он понял, с каким трудом ей дается самообладание. Она держалась прямо, но казалась такой беззащитной, стоя одиноко в надвигающихся сумерках, что он пожалел, что не может подойти к ней, обнять и успокоить.

— Но у вас наверняка имеются еще родственники, друзья, люди, которые могли бы ввести вас в более подходящее общество? — спросил он, думая о мужчинах с образованием и обхождением и с достаточным количеством денег, которые могут жениться, на ком захотят. Викарии, отставные военные, купцы, фермеры и тому подобное.

— Не думаю, что это возможно, — сказала девушка.

— Почему? — сразу же спросил он, понимая, что в эту секунду она ответит ему, а позже — нет.

Она вздохнула, открыла рот — и внезапно остановилась, увидев внизу быстро промелькнувшую тень.

— Боже мой! — воскликнула девушка со смесью досады и облегчения, — вы, должно быть, самый известный человек в Англии! К вам еще один гость. — Она вглядывалась во всадника, сквозь вечернюю дымку галопом мчащегося к дому. — Или на нас опять нападают викинги!

— Викинги?

— У приезжего светлые волосы, он очень большой и несется во весь опор на огромной белой лошади.

Драмм хрипло рассмеялся.

— Действительно, викинг. Он утверждает, что является их потомком, и сражался с такой же храбростью, когда был в армии. Но не волнуйтесь, ему больше не надо воевать, он может одним своим обаянием заставить жертву отдать любые сокровища. Это Эрик Форд, — отчаянно пытаясь не сбиться с шутливого тона, продолжил Драмм. — Брат леди Далтон. Да, черная, как цыганка, женщина и светлый, как солнце, мужчина, но они сводные брат и сестра и очень привязаны друг к другу. Она говорила, что он приедет. Не знал, что это случится так скоро. Простите, вы, должно быть, уже сыты моими друзьями.

Александра невольно поправила волосы, глядя на нового гостя.

— Нет, — заверила она, — никакого беспокойства. Я спущусь и пришлю его к вам.

Драмм, нахмурившись, смотрел, как она поспешила пригласить в свой дом высокого светловолосого незнакомца.

— Мисс Гаскойн, — произнес Эрик Форд, и ее ладошка утонула в огромной руке. — Я разминулся с сестрой, не правда ли? Но ни о чем не жалею, поскольку встретил вас.

Александра подняла глаза. Она знала, что Драмм высокого роста, хотя никогда не видела его стоящим. Но этот мужчина был гигантом. Не толстый, но большой, ширококостный. Одет небрежно, но подобающим образом — в плотно облегающую куртку, демонстрирующую замечательно широкие плечи, желтовато-коричневые бриджи, обтягивающие длинные мускулистые ноги в блестящих полусапожках. Густые волосы медового цвета обрамляют классически красивое лицо, и карие глаза искрятся теплой улыбкой, когда он смотрит на нее.

У Александры перехватило дыхание при взгляде на него, поэтому она решила не принимать всерьез его комплиментов. Такие мужчины, как он, не флиртуют с деревенскими женщинами, подумала девушка, значит, это просто его обычный способ обращения с представительницами прекрасного пола.

Но он, должно быть, вспомнил о цели, с которой приехал, Потому что улыбка сошла с его лица и он тотчас спросил:

— Граф в порядке? Он еще здесь?

— Граф Драммонд прекрасно себя чувствует. Он сильно ушибся, но уже выздоравливает. Пожалуйста, поднимайтесь, его комната наверху. Вы приехали издалека? Вы не голодны? — с запозданием поинтересовалась Александра, подумав, сколько потребуется еды, чтобы накормить такого большого мужчину.

— Я всегда голоден, — со смехом ответил он, — но не беспокойтесь, я обойдусь.

— Никакого беспокойства, — сказала она, покраснев оттого, что он продолжал держать ее за руку. Когда девушка опустила глаза, Эрик заметил направление ее взгляда и отпустил руку. Она быстро отдернула ее. — Поднимайтесь, а я принесу вам перекусить, — произнесла хозяйка дома. — Немного курицы, может быть? Или ветчины? Или несколько кусочков пирога с мясом? Вы предпочитаете пиво, чай или вино?

— Да, спасибо, — неопределенно ответил он, улыбаясь ей, прежде чем повернулся и начал подниматься по лестнице.

— Ну кто бы мог подумать, что твое несчастье закончится так славно, — заявил Эрик, быстро входя в комнату. — Попал прямо в горшочек с медом, верно? Честно, она миленькая малышка. Черт! У тебя что-то с ногой? — спросил он, обходя кресло Драмма и с профессиональным интересом бывшего солдата оглядывая его ногу. — Это хороший повод оставаться здесь до бесконечности.

— Она добропорядочная девушка, — коротко произнес Драмм, накидывая на ногу халат жестом старой девы, прикрывающей свои лодыжки. — И тебе все кажутся малышками. Пострадали моя нога и голова, и мне еще повезло. Все могло окончиться серьезнее. Кто-то стрелял в меня, Эрик, — уже без усмешки сказал граф. — Мне говорят, что какой-нибудь парнишка целил во все, что движется. Но я слишком много повидал в жизни, чтобы на этом успокоиться. Вот в чем все дело. Хотел бы узнать правду, но привязан здесь, как будто меня прибили к полу. — Он разочарованно стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

Эрик поднял брови.

— Мой конь упал на меня. Не волнуйся так, он в порядке, — с тонкой улыбкой добавил Драмм. — Он сломал мне ногу в двух местах, так что теперь потребуется целая вечность, чтобы она срослась. С головой дело обстоит лучше, хотя доктор убежден, что она отвалится, стоит мне только кивнуть посильнее. Я рад, что ты приехал, мне нужен кто-нибудь, кто смог бы разведать тут все и выяснить, что случилось и кто за этим стоит. Ты старый следопыт, с чутким носом и зоркими глазами. И кстати, нечего их пялить на мою хозяйку. Если ты не серьезно настроен, а ты никогда не бываешь серьезен.

— Но я же становлюсь старше, — сказал Эрик, опираясь широким плечом о стену возле окна. — Серьезность появляется, как седые волосы: в одно утро ничего, а на следующее — целый пучок. Но я не буду тебе мешать, если скажешь.

Лицо Драмма сначала окаменело, а потом на нем появилось сердитое выражение.

— Мои интересы — это интересы благодарного пациента. Я хочу, чтобы ты понял: она — сельская девушка, бесхитростная, а ты — непревзойденный ловелас. Но поступай как знаешь, ты всегда делаешь все по-своему. И все же я бы предпочел, чтобы ты сейчас поработал на меня, а не ухаживал за хозяйкой дома.

— Одно другому не мешает, — с широкой улыбкой заявил Эрик. — Буду рад. Я тут как раз маялся без дела. И может быть, мне действительно пора остепениться и обзавестись потомством. Ну а пока послужу у тебя курьером. Ты кого-нибудь подозреваешь? У кого есть повод расправиться с тобой?

— Понятия не имею. Я грешу не больше, чем все остальные, — пожал плечами Драмм.

— Но у тебя денег и власти больше, чем у всех остальных, — возразил Эрик. — Ну же, давай, ты ведь обдумывал какие-нибудь варианты. Даже святой может наступить кому-нибудь на ногу.

— А как, ты считаешь, они становятся святыми? — со смехом произнес Драмм. — Если будешь постоянно наступать кому-то на ноги, очень скоро станешь мучеником. Я, однако, в святые не гожусь, так что этот вариант можно исключить.