– Значит, это была подготовительная экспедиция? Знакомство?

– Да.

– А перед этим?

– Пространные консультации с Чевхорасом, Сараисме-младшим, Акеурле Двублизнецом, траавом Канчангесджа и парой несовершеннолетних из юношеской стаи Эглида.

– И какие были темы?

– Главным образом – поэзия. Древняя, современная, использование образов в эпическом произведении, этика хвастовства и преувеличений.

– А экспедицией раньше?

– С одним Чевхорасом. Долгий плач по его усопшему родителю, какие-то охотничьи мифы из недавнего местного прошлого, многословный перевод и внутреннее упорядочение эпоса о приключениях древних плазматиков, путешествовавших в рамках водородной миграции около миллиарда лет назад, во время Второго Хаоса.

– А до этого?

Фассин улыбнулся:

– Длительный тет-а-тет с Валсеиром, экспедиция, включавшая проживание с Прожженными плутами из трайба Димаджриан.

Он подумал, что в детали этого путешествия углубляться нет нужды. Экспедиция была долгой, шестилетней (в физиологическом времени, тогда как на взгляд извне продолжалась почти столетие), и принесла Фассину известность талантливого наблюдателя, обеспечив ему репутацию как в клане Бантрабал, так и в сообществе наблюдателей вообще. Ценность рассказов и историй, с которыми он вернулся, послужила основной причиной его быстрого возвышения в собственном клане и предложения вступить в брак с дочерью главного наблюдателя клана Тондерон, старшего из двенадцати кланов.

– И как давно это было в реальном времени?

Фассин задумался.

– Лет триста назад… Двести восемьдесят семь, если не ошибаюсь.

Словиус кивнул:

– Много ли информации было передано во время этой экспедиции?

– Почти ничего, сэр. На этом настаивали Прожженные плуты. Это одна из самых… отсталых юношеских стай. Мне разрешалось только раз в год сообщать, что я жив.

– А перед этим что была за экспедиция?

Фассин вздохнул и постучал пальцами по плавленому стеклу у бортика бассейна. Что это старик надумал? И неужели Словиус не мог просто посмотреть журнал клана? Из стены выступала шарнирная консоль с экраном на конце. Фассин не раз видел, как это устройство опускали к Словиусу, чтобы тот мог просматривать домашнюю библиотеку. Метод этот, хотя и не очень быстрый и эффективный – нажимать на клавиатуру ему приходилось своими недоразвитыми пальцами, – обеспечивал ответы на любые вопросы. Старик мог и просто попросить – для этого имелись слуги.

Фассин откашлялся:

– По большей части – инструктаж Паггса Юрнвича из клана Рехео, это была его первая экспедиция. Мы нанесли визит вежливости трааву Хамбриеру во времени один к одному – насельники учли отсутствие у Юрнвича опыта. Экспедиция продолжалась почти три месяца по физиологическому времени. Учебный курс.

– И у тебя не было времени для собственных исследований?

– Очень мало.

– Но все же было?

– Я смог побывать на симпозиуме по глубокой поэтике, проводившемся университетской стаей Марсал. Кто там еще был – не помню, нужно справиться в журнале клана.

– А что еще? Я имею в виду сам симпозиум. Его тему.

– Если не ошибаюсь, охотничьи методики насельников в сравнении с действиями инквизиториев Войны машин. – Фассин погладил подбородок. – Примеры были местные, из системы Юлюбиса, некоторые касались Глантина.

Словиус кивнул и посмотрел на племянника:

– Ты знаешь, что такое представительская проекция, Фассин?

Фассин посмотрел на видимый ему через прозрачную панель в крыше сегмент газового гиганта. На одной стороне уже появлялся ночной терминатор – темнота наползала своим краем на дальние тучи. Фассин снова перевел взгляд на Словиуса:

– Я, кажется, слышал этот термин, но в точности за его смысл не поручусь.

– Представительская проекция – это когда они световым лучом посылают настроенный ряд запросов и ответов к физически удаленной точке, имитируя таким образом своего представителя.

– Вы сказали «они»?

– Инженеры, Администратура. Возможно, Омнократия.

Фассин поднял брови:

– Правда?

– Правда. Если верить тому, что нам говорят, объект этот представляет собой нечто вроде библиотеки, передаваемой сигнальным лазером. Если надлежащим образом поместить его в соответствующую систему достаточной мощности и сложности, это… эта сущность… хотя на самом деле это всего лишь многоканальный набор утверждений, вопросов и ответов плюс ряд правил, регулирующих порядок их озвучивания, так что возникает эффект осмысленного разговора. Это близко к искусственному разуму послевоенного периода. Настолько, насколько это разрешено.

– Это нечто особенное.

Словиус чуть покачивался в своем бассейне.

– Разумеется, они необыкновенно редки, – согласился он. – Одна из них направлена сюда.

Фассин несколько раз моргнул:

– Сюда?

– В клан Бантрабал. В этот дом. К нам.

– К нам?

– От Администратуры.

– Администратуры? – Фассин захлопнул рот, чтобы не показаться идиотом.

– Через техкорабль «Эст-тоон Жиффир».

– Ух ты, – сказал Фассин. – Нам… оказана честь.

– Не нам, Фассин. Тебе. Проекция направляется для беседы с тобой.

Фассин едва заметно улыбнулся:

– Со мной? Понимаю. И когда?..

– В настоящее время идет передача. Проекция будет готова к ночи. Тебе нужно освободить для нее время. У тебя есть какие-то планы?

– Планы?.. Ужин с Джааль. Я уверен…

– Пусть это будет ранний ужин. И не опаздывай.

– Да, конечно, – сказал Фассин. – Вы не знаете, чем я заслужил такую честь?

Словиус немного помолчал, потом ответил:

– Понятия не имею.

Гвайм повесил на крючок трубку внутренней связи, покинул свое место у агатовой стены, встал на колено рядом со Словиусом и что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул и посмотрел на Фассина:

– С тобой, племянничек, желает поговорить мажордом Верпич.

– Верпич? – повторил Фассин, глотая слюну.

Семейный мажордом, самый главный слуга клана Бантрабал, обычно пребывал в спячке, пока весь клан не перемещался в зимнее жилье, что должно было произойти через восемьдесят дней. Еще ни разу этот порядок не нарушался.

– Я думал, он спит, – сказал Фассин.

– Его разбудили.

Корабль был мертв уже несколько тысячелетий. Никто, похоже, не знал, сколько именно, хотя, по самым правдоподобным оценкам, речь могла идти о шести или семи. Это был один из множества кораблей-неудачников, в составе какого-то из огромных флотов участвовавший в Войне новых быстрых (а может, в чуть более поздней Войне машин, или в последующих Разрозненных войнах, или же в одном из быстротечных, ожесточенных, сумбурных сражений, нередко происходивших в Рассеянии), еще одна забытая и никому теперь не нужная пешка в великой игре галактических держав, в соревновании цивилизаций, в изощренных ходах панвидов, во всеобщей метаполитике галактического масштаба.

Корпус корабля лежал необнаруженным на поверхности Глантина не менее тысячи лет, потому что, хотя по человеческим стандартам Глантин и был малой планетой (чуть меньше Марса), по тем же меркам он был малонаселен – менее миллиарда обитателей, бо́льшая часть которых сосредоточилась в тропиках, а район, куда упал корабль (Северная пустыня), посещался редко и особых достопримечательностей не имел. Местной системе наблюдения потребовалось немало времени, чтобы хоть отчасти вернуться к тому состоянию, в каком она пребывала до начала военных действий, а это также способствовало тому, что корабль долго оставался необнаруженным. И наконец, несмотря на солидные размеры корабля, его системы автокамуфляжа частично уцелели после крушения, гибели всех смертных на борту и удара о поверхность планеты-луны, все это время маскируя корабль еще под одну складку пустой породы, извергнутой из глубокого кратера, созданного падением гораздо меньшего, но куда более скоростного аппарата, который от удара испарился десятью километрами дальше в самом начале конфликта между новыми быстрыми.