- Эй! - раздался глухой голос из шахты лифта. Я молчал думая не померещился ли мне звук голоса.

- Эй там! - повторил голос.

- Чего? - громко крикнул я. Точнее хотел громко, но получилось глухо и хрипло. Надышался дыма и пыли.

- Сколько вас там? Я чуть не засмеялся от такой наивности.

- Человек десять. - соврал я и весело добавил: - На вас хватит.

- Ты вот что… мы двери закрываем и идем выше. Откроете кинем гранату. - пообещал голос и я с удивлением почти сразу услышал звук закрываемой двери. Наконец заскрипели запоры встающие на место и я чуть выглянув убедился, что дверь и правда закрыта.

Все еще не веря своим глазам я стоял возле двери и слушал шумы внутри шахты. Ругань, брань, и даже чей-то плачь. Отпустив цевье ружья и достав сигарету я закурил. Я докурил одну сигарету и сразу закурил следующую. Стоя у дверей лифта и почти не веря что нас миновала чаша сия, я никак не мог ни надышаться, ни накуриться.

Я слышал как ко мне сзади кто-то подходит. Но боялся отвести взгляд от дверей. Я стоял и смотрел даже когда Катины руки взяли меня за локоть отчего ствол опущенного ружья уперся в ковровую дорожку. Она стояла рядом со мной и тоже смотрела на двери. И другие подошедшие люди глядели даже не на труп погибшего мужчины, а только на иссеченную утыканную мелкими осколками столешницу и дверь за ней. Тяжело выдохнув я сказал не оборачиваясь:

- Кажется пронесло. Катя посмотрела мне в лицо и сказала:

- Ты скинул заложника… Я не верил своим ушам. Они у меня изрядно кажется пострадали.

- Что? - переспросил громко я.

- Там все показывали… - Катя показала в сторону моей квартиры. - Это заложники открывали двери. И ты скинул одного из них.

Я чуть ружье не выронил от таких слов. А я-то уже стоял, думал, ну, неужели мне еще медальку повесят за мужество. А я оказывается заложника убил и еще один человек погиб от гранаты… Медленно я опустился на край кровати и спросил глупо у Кати:

- И что теперь будет? Покачав головой она сказала:

- Ничего… ничего не будет. Суд примет во внимание обстоятельства.

- Какой суд? - теряясь в бреде спросил я.

- Обычный. - сказала Катя кажется поняв мое состояние близкое к шоку. - Идем в комнату. Ляжешь. У тебя лоб кровоточит… пойдем я протру.

Я безвольно поднялся и не выпуская винтовку пошел за ней. И куда только делась моя героическая мегамужественность? Словно и не я это был. Я чувствовал, что меня наглым образом обманули. И еще мне было жалко того ни в чем не повинного заложника который просто выполнял то, что ему сказали. Ну правильно. Сказали же сопротивления не оказывать. Сказали же выполнять все требования преступников. Твердили же следить только за собственной безопасностью и не геройствовать. А я? Я получается все не так сделал? Но если бы они вошли они бы всех убили! Или нет? Убили бы. Я же сам видел как они без разбору расстреляли столько человек.

В комнате я сел на тряпки и откинулся на спину переживая происшедшее. А по телевизору оператор показывал, как бандиты поднялись и заняли весь следующий этаж не встретив ни сопротивления ни даже заграждения. Один из заключенных выбрав из толпы заложниц самых уставших подвел их как специально к камерам и демонстративно застрелил. Остальные в ужасе жались к друг другу и что-то кричали. Звука понятно не передавали вообще. Но почему-то мне показалось что в камеру после этого бандит передал мне привет. С намеком - месть за сопротивление.

Я все никак не мог придти в себя. Странно, но меня вдруг довольно неприятно и резко затошнило. Я сдержался что бы не выплеснуть из себя праздничные салаты и шампанское, но я боялся что следующий спазм просто не выдержу.

- Своих видел уже? - спросила Катя и я абсолютно не понял кого она имеет ввиду. А когда сообразил, то отрицательно замотал головой. Катя кивнула присаживаясь рядом со мной и прикладывая к царапине на лбу какую-то белую тряпицу. Гладя и успокаивая меня она сказала: - Я Вовку этого видела. Еще жив. Он заложников сторожит. Я знала что он дурачок, но что на столько даже не догадывалась. Подумать только… и этот урод ко мне клеился и я даже когда-то думала не переспать ли с ним от скуки на ВБНК.

Эти подробности меня не столько успокоили, сколько развеселили. Нервный смешок и я заметил, что Катя тоже улыбается. Повернувшись ко мне она нагнулась и поцеловала меня коротко. Легла на мое плечо и призналась:

- А знаешь… Я ведь за тебя жутко испугалась. Никогда так не пугалась. А потом словно отпустило. Будто точно знала что ты не погибнешь. - она помолчала и сказала: - Мне так стыдно было когда все кончилось. Ты там один был… и я даже не волновалась. Переживала, как студентка за сборную института и не больше. И только потом дошло что это не кино и что там ты… настоящий ты, который может погибнуть. Вот тогда стало снова страшно и я выбежала к тебе. Я думаю остальные тоже это все как кино смотрели. Как еще одно реалити шоу… а то что на их глазах люди гибнут настоящие, а не актеры… наверное не все и понимали. Она повернуло лицо к потолку и крикнула:

- Оператор! Гад! Выключи трансляцию. Народ перестает понимать, где реальная смерть, а где кино.

Этот ее возглас хоть и был полным гнева, но вызвал у меня только улыбку. Правда, прозвучавший следом суховатый ответ вверг меня в ступор:

- Кнопка выключения на вашем телевизоре слева снизу. Обращайтесь… Даже Катя вскинула брови. Нас слушали в прямом режиме.

- А если бы мы любовью занимались? - спросила она.

Я только отмахнулся от этих глупых мыслей уже даже не посещавших меня. Слишком много я передумал на эту тему и слишком много я для себя решил что бы удивляться или возмущаться.

Минут тридцать я просто отдыхал гадая кончилось для нас все или нет. На экране и правда, как в кино заключенные двигались вверх, по ходу не спеша и деловито уничтожая ученых попавшихся на пути. Бессмысленные или даже безумные убийства безвредных для них людей. Я невольно подумал, что уничтожая наших с Катей коллег, они вершат какую-то свою великую месть государству. Каждый из этих специалистов был на вес золота и сейчас этот золотой запас стремительно таял. Оставляя в живых только не многих женщин небольшой отряд заключенных уже удалился от нас на три этажа вверх. Сколько еще погибнет людей, гадал я, пока они остановятся или будут остановлены.

От просмотра нас оторвали раздавшиеся из коридора крики. Мы поднялись с Катей и поспешили из квартиры. Я крепко сжимал ружье в руках думая что после увиденного буду палить по бандитам без всякой жалости.

Собравшиеся возле лифта так и не разошлись и теперь напуганные обсуждали что-то. Мы подошли и нам сказали, что из лифтовой шахты только что слышали разговоры, а потом негромкий стук.

Буквально сразу опять несильно постучали. Я по дивану и навалу на нем подобрался к дверям и спросил:

- И кто там?

- Служба безопасности. - раздался негромкий голос: - Откройте пока нас не заметили сверху.

- Нет, мужики я пас… - сказал неуверенно я. - Я даже не знаю кто вы. Катя слыша разговор спросила громко:

- Оператор! Кто в шахте?

Сначала я думал нам и не ответят. Проигнорируют или даже сняли прямое наблюдение. Но через пару минут голос из динамиков под потолком ответил:

- Да. Это ЭсБэшники с двадцать шестого. Впустите их пока дым не рассеялся и их не заметили.

О каком дыме идет речь я понял только когда мы разгребли завал и с помощью стальных ножек газетного столика с которого предварительно сняли стекло, отжали немного двери. Даже не дым, а гарь ворвалась тонкими струйками к нам. Чьи-то руки перепачканные копотью вцепились в края дверей и стали раздвигать их. Вот один человек в черной форменной рубахе и с маской на лице проскочил к нам и немедленно отполз в сторону. За ним следующий. И последним зашел невысокий жилистый мужчина, что держал двери открытыми. Сняв маску он вдохнул полной грудью и сказал:

- Двадцать девятый загорелся. Потушить, наверное потушили уже, но из-за дыма ни черта не видно. Благо на двадцать пятом маски захватили, а так бы точно сейчас задохнулись. И вентиляцию в шахте заблокировал контроль. Думают что это остановит тех… Я кивнул и попросил помочь завалить вход обратно.