Поляков морщился от слов моего босса, как от зубной боли. Он сам все это прекрасно знал. Но он так давно привык что его технические проблемы не касаются и что всегда есть люди способные их решить, что жалобы моего начальника его раздражали. Он не выказал это на словах и только напомнил:
- В вашем распоряжении огромная техническая служба. Почему вы не даете указание устранить неисправности?
- Потому что лаборатория Кстесса отказывается прекращать свою серию экспериментов. Мы не можем пустить людей в чашу пока там выхлопы через каждый час. Мы с Альбертом там побывали ночью. Но за одну ночь невозможно продиагностировать оборудование и подготовить его. А потом нужно будет провести подготовительные… Поляков повернулся корпусом ко мне и попросил:
- Вы не могли бы попросить Кстесса подняться к нам? - снова говоря с Сергеем Игнатьевичем Поляков тихо посоветовал: - Вы с Кстессом помягче и он все поймет. Его эксперименты идут успешно. Думаю не возникнет сложности договорится с ним о скажем двухдневном перерыве…
Дальше я не слышал уже. Спеша по коридорам в сторону лифтов я думал про себя, что скорее Кстесс удавится, чем позволит прервать свои опыты идущие к завершению. Спустившись на три этажа вниз я прошел мимо Катиной лаборатории и краем глаза заметил ее коршуном нависшей над двумя своими программистами. Остальные приданные ей люди занимались чем угодно, только не работой. В основном все стояли возле широкого экрана на котором шли новости большого мира. Я не стал заходить и задерживаться. Проскочив метров сорок по коридору я завернул в ответвление ведущее в сектор энергетиков и через полчаса расспрашивая всех встречных нашел таки Кстесса.
- Здравствуйте, - обратился я к нему отвлекая от кормления рыбок в большом аквариуме зоны отдыха. Когда ученый повернулся ко мне я как можно уважительнее сказал ему: - У нас в расчетном сейчас Поляков с моим боссом ваше рабочее время делят. Не хотите поучаствовать? Кстесс даже поперхнулся.
- Альберт, ваши шутки неуместны иногда. И злы. Я улыбнулся и сказал:
- Поляков просил вас подойти. Дело серьезное он с отдыха прилетел. Его военные и энергетики давят по вещественному направлению. А ваши выбросы нам не дают оборудование подготовить. Я на днях сам по стенам ползал. И все гадал успею я после сирены в капонире скрыться или нет… страшно ведь.
- А что сами ползаете? - возмутился Кстесс, - Что людей для этого нет?
- Я бы вообще заключенных отстранили от работы с аппаратурой. - сказал я глядя как Кстесс невозмутимо продолжает кормить рыбок: - Невероятно участились случаи саботажа. Вы же все знаете. Если даже я всего лишь ассистент знаю про вредительство, то вы и подавно знаете. Так что если что-то хочешь делать, сделай это сам. Вот я и ползал снимал данные для отладки.
Профессор наконец сбросил остаток корма с ладоней в аквариум и взяв меня под локоть решительно повел обратно к лифтам. Только завидев вдали под вытяжкой курящую Катю, я осторожно высвободил локоть и пошел свободно рядом с профессором. Проходя мимо нее я улыбнулся в ответ на ее улыбку и пропустил старика в лифт первым.
Как же Катя бесилась, узнав что Сергей Игнатьевич перешел в прямое подчинение Полякова и потащил меня за собой. Когда мы первый раз с ней встретились здесь в подземной многоэтажке она кажется даже зубами заскрежетала от злости. Не смотря на то что я был всего лишь практикантом у меня был подписан настоящий, а не «студенческий» контракт. После моих некоторых успехов которых я добился не без помощи Сергея Игнатьевича, окружающие вообще намертво позабывали, что я всего лишь практикант. И хотя все без исключения обращались ко мне по имени, по имени отчества я еще не дорос, как говорится, но было приятно видеть, то уважение в глазах особенно других моих ровесников. Это тоже бесило Катю и мне пару раз передавали что она обо мне нелестно отзывалась. И «выскочка» с «лизоблюдом» было самое мягкое из переданного мне.
Но после отпуска проведенного вместе на Капри ее отношение ко мне сменилось. Причем в корне.
Хоть она и отдыхала там вместе с Андреем, ставшим не начальником лаборатории, а всего лишь начальником физанализа при лаборатории Кстесса, но про меня не забывала и пару вечеров нам удалось провести вместе гуляя по набережным этого чудного островка. Помню как она спросила: И долго ты собираешься надеяться, что мы будем вместе? Я даже не знал что ответить. Попробовал честно: «Не уверен, что я надеюсь. Просто мне с тобой хорошо. Даже, когда ты на меня злишься.»
Я не знаю что провернулось в красивой головке моей Кати в те дни, но после отпуска она никогда не позволяла себе дурно высказываться обо мне и неоднократно даже сама искала встреч со мной. Учитывая мою загрузку проблемами Сергея Игнатьевича это было не просто. Получалась своего рода глупая детская игра. Сначала я за тобой бегал, теперь ты побегай. С моим ненормированным рабочим днем и головой вечно забитой цифрами, расчетами, задачами, становилось откровенно не до романтики посиделок в рекреациях. Да и перед ее Андреем не хотелось Катю подставлять. В нашем закрытом от чужаков муравейнике под землей даже мысли казалось становили известны всем и сразу. Я старательно учился не думать.
Когда я передал Кстесса с рук на руки Полякову и снова сел за терминал, то обнаружил новую входящую почту и немедленно просмотрел ее. Не надо было быть титаном мысли чтобы понять, что писала Катя.
«Если ты сегодня вечером не сильно занят со своей фифочкой то приходи к нам в лабораторию мы день рождения Кирилла празднуем».
«Фифочкой» она называла симпатичную девушку из нашего расчетного центра, которая откровенно строила на меня планы и я даже честно пытался ответить на ее желания. Но дальше редкого секса наши отношения как-то не зашли, да и не могли зайти, если я при виде Кати терял волю к сопротивлению начисто. А эта стервочка не стесняясь пользовалась своим влиянием на меня и разве что секреты родины не требовала ей передать. Нет до слива информации в ее лабораторию понятно я не докатился, да и не нужно это было. Нас всех не просто так в одну толпу собрали и сказали «работать!». Каждый отдел, каждая лаборатория имела теперь доступ к исследования своих коллег и могла делать выводы и экономить средства на дублирующих экспериментах.
Но если кто может подумать что мы стали все единым коллективом, то он наивнее чем я когда поступал в институт. В первый же день все разделились на «энергетиков» и «вещественников» или «материалистов». Катя со своей работой по черпанию энергии попала к первым, а я вслед за Сергеем Игнатьевичем ко вторым.
Думая над каждым словом я набрал ответ моей «секретной подруге», как я ее в шутку окрестил еще на Капри.
«Не до фифочки мне. У нас сроки горят. Да и Кирилл, не думаю что будет рад моему приходу. Как и твой Андрей который уже ревновать тебя ко мне начинает.» Катя прислала ответ немедленно «Зараза, я тебя уговаривать должна?» Посмеявшись я ответил: «Хорошо приду, но без подарка. В магазин не успею спуститься.» «Жду» пришел от нее ответ и я закрыл почтовую программу.
Вернувшись к данным и буквально с лету найдя погрешности приборов я выписал их в планшетку и поправил параметры в докладном отчете. Я бы так и ковырялся бы с цифрами если бы довольно резкий возглас Кстесса не прервал меня:
- Я не позволю прерывать уже почти законченные опыты! - заявил он на всю расчетную и думаю все сорок штатных сотрудников предпочли оторваться от работы чтобы поглядеть на это чудо - кричащего Кстесса.
Поляков поморщился от громкого голоса своего номинального подчиненного и напомнил:
- Я руководитель проекта. Я несу всю ответственность. И если я говорю что вы должны прервать ваши опыты чтобы ваши коллеги могли довести до ума оборудование, значит вы просто это тихо делаете, не шумя и не сотрясая воздух.
- Я считаю ваше требование прекратить идущие опыты не просто неверным. - громко распалялся Кстесс. - Если бы я не знал вас больше десятка лет я бы подумал что это саботаж! Эксперименты будут закончены через месяц! Прервать их сейчас значит потом многое начинать заново! Я не могу позволить сделать это. Вздыхая Поляков сказал:
