- А почем начальник лаборатории сразу вас ко мне не направил? - Возмущался врач в присутствии нескольких медсестер.

- Я не доложил что не защищен. - Признался я.

- Вам за это выговор положен! - шумел медик. - Вы не только собой рискуете. Вы и весь коллектив подставляете. И вашего руководителя особенно. Давайте садитесь пройдете тесты и я введу вам блокаду. Но вы же не сможете несколько дней работать после нее. Подумав, я сказал:

- Смогу. Я уже проходил ее. И не удивлюсь ощущением.

Продолжая ругаться и распыляться что к блокаде неделями готовят тело, врач тем не менее снял все данные с меня и вколол «коктейли» в мышцы, когда не нашел к чему придраться. Я посидел под наблюдением с полчаса и только когда почувствовал дурноту, врач отпустил меня в гостиницу. В номере уже лежал на своей койке сотрудник нашей лаборатории Кирилл и лениво перелистывал какой-то журнал. Он не приставал с расспросами и разговорами. Ограничился банальным вторым знакомством. И объяснил, как он тут живет и что можно делать живя с ним, а чего не стоит. Я не спорил и покивав просто улегся на койку моля бога, чтобы меня не вырвало в этой чистой комнатке при таком странно правильном моем ровеснике.

Об ужине и речи не могло быть в тот вечер. Да и утром я подумал что не удержу завтрак в себе если хоть что-то проглочу. Я ограничился чаем. Причем даже не в столовой, а купил в автомате в холле нашего рабочего здания. Крепкий чай оказал на меня положительное действие и я вместо умирания на рабочем месте даже сделал несколько ходок до архива и обратно. В обед я просто добрался до гостиницы и спал. Будильник меня разбудил с огромным трудом. Теряясь в ощущениях в темной комнате я не мог сообразить что вообще происходит и какое время суток. С огромным трудом я пришел в себя и поковылял до автоматов с напитками. Кружка чая и я поплелся в лабораторию дальше разбирать образцы.

К ужину я был никакой от усталости. Борьба с собственным телом и необходимость все-таки быть внимательным и не наделать глупостей в первые дни меня выматывали жутко. Опять не поев я добрался до комнаты в гостинице и немедленно отключился. Утром, когда мне стало полегче я попытался вспомнить предыдущий день, проведенный словно во сне и с огромным трудом восстановил хронологию событий. Завтракал я вместе со всеми, но как я понял поспешил все-таки. Рвало меня в туалете расположенном в том же столовом комплексе. Чуть не плача от злости на самого себя я собрался с силами и залив в желудок крепкий чай поспешил на работу.

В таком режиме я отработал три дня и только в субботу, когда многие уехали в Степную, а некоторые и в Погребень я смог нормально наесться и отоспаться. Больше того, чувствуя необычный прилив сил, я направился в лабораторию и работал там до половины первого ночи как проклятый, готовя к понедельнику партии материала и документации. Я бы может и до утра бы так отработал, если бы не Катя появившаяся в кабинете в обнимку с незнакомым мне парнем. Что она в субботу делала в лаборатории да еще со своим приятелем для меня было абсолютно непонятно.

- Стажер, вы что здесь делаете? - задала она тон разговора. Я, смотря даже не на нее, а на ее спутника признался:

- Екатерина Александровна, очень много материала… настолько все захламлено. Я боюсь если не работать в авральном режиме, то моих рук на все не хватит. Вот я и стараюсь…

Катя прошлась между столов с терминалами и поглядела подготовленный мной к отправке материал взглянула на груды сложенных у стены контейнеров и кипы документаций и кивнув сказала:

- Хорошо. Работайте. Я отмечу это в вашей карте практиканта. - обращаясь к своему другу она сказала: - Видишь бардак какой? Как пошла моя серия так образцы от синтез группы каждый день по сотне штук поступают. А мы все это должны обработать и сдать. Занимаемся чушью какой-то. Словно они сами не могли после исследований все передать в архив. Но это типа наши результаты вот нам все и сливают… Короче вечная наша бюрократия здесь себя таким образом проявила.

- Ничего. - сказал ее друг каким-то странно сильным голосом. - У тебя вон какие стажеры… Ночами пашут. Все разгребут. У меня в лаборатории словно корабль дураков собрался. Ни работать ни хотят, ни идей никаких, ни порядка от них не добьешься. Если бы не наша тема выбросов давно бы закрыли бы. Кому такие идиоты как мы нужны.

- Ой не прибедняйся. - сказала Катя и я со странной болью увидел знакомое лукавое выражение ее лица. Взяв приятеля под руку она потянула его из кабинета и по дороге сказала: - Твой корабль дураков нужен всем нам. Кто будет замерять мои съемы энергии? Я что ли? Я туда сама не полезу. Я там была. Не интересно.

Они вышли из кабинета, а вскоре я услышал их голоса вообще под окнами на улице.

Работать перехотелось совершенно. Наверное даже не владея собой я подошел к окну и с каким-то отвратительным чувством удовлетворенности смотрел, как эти двое целуются в свете фонарей у входа.

Я помнил наш с ней договор. Глупый договор людей не умеющих предсказать следующий день не то что события через два года. Мы ни в чем не должны себе отказывать. Но если судьба нас снова сведет мы будем вместе. Так вкратце звучали наши обещания. Что ж, не судьба, а желание Кати свело нас снова вместе. Зачем? И зачем она так откровенно показывает мне что она не со мной и быть со мной не собирается. Почему она за все эти дни не уделила мне ни минутой беседы наедине. Почему она не объяснила как нам вести себя здесь? Как мне себя вести? Она не хочет разговоров на эту тему? Вполне понимаю, что эти разговоры ничего кроме раздражения вызвать не могут. Но лучше пять минут раздражения, чем такая вот пытка неизвестностью. Неизвестностью и непониманием. Непониманием происходящего.

Заперев за собой кабинет и потушив в холле свет я вышел из здания. И направился по освещенным дорожкам к гостинице. Проходя мимо парка я вдруг услышал тот самый сильный голос и слова:

- Смотри твой стажер домой уже бежит. Он наверное тебя только и ждал чтобы показать какой он работящий. Я остановился, как вкопанный. Повернулся на голос в темноту и сказал:

- Уважаемый, вы ошиблись. Вы меня не с тем кем-то сравнили.

Вместо ответа этого «уважаемого» я услышал голос Кати, чей белый костюм я уже разглядел в темноте парка:

- Идите, практикант. Уже и правда поздно. Андрей вас не знает, он неправильно о вас подумал.

- Хе-хе. - демонстративно прозвучал голос Андрея, но не объяснять же ему в приватной беседе, что надо несколько иметь чувство такта. Или его отсутствие характеристика всех руководителей среднего и старшего звена? Краснея и теряя здравость ума от злости я добрался до гостиницы и завалился на кровать обхватив подушку руками и сжав под ней кулаки до боли. Чуть успокоившись я сходил вниз к автомату у стойки портье и купив себе успокаивающий чай с шиповником смог через «не могу» привести чувства в порядок. Это мне стоило больших трудов, но я хоть уснуть смог, а не пытался бы как последний школьник в темноте переигрывать эту отвратительную сцену в парке.

Утром, после завтрака я с новыми силами направился в лабораторию готовить очередные контейнеры к отправке. В лаборатории кроме меня до обеда отработал и Кирилл, который кстати не ночевал в номере. Я не стал спрашивать его где он был, но поздоровавшись спросил можно ли курить в комнате когда он там не ночует.

- Только в окно конечно. - сказал Кирилл и уткнулся в три монитора разом стоящие пред ним. На мониторах вместо ожидаемой хотя бы видимости работы бегал человечек с огромной радостью расстреливая мутантов. Заметив пальцы Кирилла на сенсорной панели на коленях я не стал его больше отвлекать от игрушки и прошел в рабочий кабинет.

Я неплохо поработал до обеда. Я был даже доволен тем что сколько смог сделать. Появившаяся после обеда Катя сонно спросила меня:

- Много сделали, Альберт?

- Да. - коротко сказал я указывая на разобранный и подготовленный материал.

- Хорошо. В понедельник сразу за три дня образцы привезут отработанные.