- Главное отрегулировать высоту, - вспоминал я слова сопровождавшего нас. - скинутый конец троса должен болтаться не ниже пятого этажа. У него есть здоровый запас растягивания, так что реально вы не на пятом застрянете, а провалитесь до второго и будете болтаться на уровне третьего. Осторожно, сами не раскачивайтесь. Амплитуда у вас и так вначале будет большая, если стену одного из корпусов заденете, размажет в легкую…

По говорившему тогда было видно, что мы у него не первые и наверняка не последние. А мы все нервно улыбались и смотрели, как он стравливает вниз трос и фиксирует на нужной высоте. Для нас тогда это продолжало оставаться игрой. Страшной. Смертельно опасной. Запрещенной, но игрой.

Я скинул трос вниз и, подкравшись по снегу к краю, посмотрел, куда он ухнул. Конец троса валялся на снегу и даже чуть ушел в него под собственной тяжестью и скоростью падения. Вернувшись к основанию антенны я подтянул и перекрепил трос. Но, посмотрев и убедившись, что еще мало я снова повторил подтягивание.

Теперь конец троса болтался на уровне между пятым и четвертым этажом и я, уже прочно закрепив конец на антенне вытянул его полностью на крышу. Пока нервничая жевал губами сигарету, я еще раз пропустил через свои руки весь трос, внимательно его осмотрев и только после этого стал обвязывать как учили ноги. Самому это было делать неудобно и откровенно даже боязно. А вдруг что-то не так сделаю, и выскользнуть колени и икры? И войду я точнехонько в снег и бетон под ним.

Закончив обмотку я подполз к краю и с трудом поднялся точно возле метки в виде кирпичей наваленных на краю. Ветер был не сильный, я практически не мерз, что меня удивляло. Наверное, адреналин в крови прогнал чувство холода. Не смотря на кучу выкуренных сигарет, я снова закурил и практически не думая, стал рассматривать выгоревший лес и поселок, раньше прятавшийся под его кронами.

Хорошее было место. Вспомнилось, как после прыжков Кире стало плохо. Страшнейшая головная боль и головокружение. Я тогда подумал что у нее жесткое сотрясение мозга от рывка троса. Ее вытошнило и мы, не стесняясь, пошли к одному из домов попросить таблеток от головы. И запить. Женщина вынесла нам и то и другое и даже ничего не спросила. Кто мы, откуда, что за странная компания - одна девушка и пятеро парней.

Это летом было. Я помню такой ухоженный садик, яблони с еще зелеными и горько кислыми яблоками. Мы не удержались попробовали. Хозяйка не видела, как мы рвали их и как плевались потом.

В поселке было несколько магазинчиков. Сейчас уже и не разглядишь среди развалин где именно они были. Но тогда я купил себе на память в одном из них значок парашютиста. Это было символично. Уже пропал страх. Уже не было того нервного смеха. Была только улыбка, гордость собой и друзьями, за исключением Петьки, и был этот значок.

Стоя на краю и рассматривая лес, я вдруг странно отчужденно понял, что ничего не боюсь. Сейчас я повалюсь за бортик, долечу до конца, когда полет остановится, я раскачаюсь и дотянусь до пожарной лестницы. Руками подтянусь так, чтобы перелезть между ступеньками и сидя уже освободится от троса. Потом я спущусь по пожарной и поднимусь уже по обычной лестнице наверх и вытяну трос. Спрячу его и поеду домой. Поеду с чувством, что я сделал то, что должен был. Я уже себе докажу, что не стал трусом и отказываюсь от той жизни просто сознательно, а не испугавшись Системы и наказаний. Я делаю это ради обычной нормальной жизни. Ради своего и счастья родителей видеть своего единственного сына, а не ждать от него весточек из мест не столь далеких. Я просто хочу прожить жизнь, как обычный человек. Без подвигов и сомнительных приключений. Без погонь и ночных авантюр. Без митингов и демонстраций. Но для того чтобы я всегда спал спокойно и не сомневался в себе мне надо сделать всего шаг. Доказать себе что я остался таким же каким был, просто немного стал думать по-другому. Не умнее стал, был бы умнее - не полез бы сюда, признался я себе с горечью, а просто стал немного другим. Тем, кому уже не нужны революции и вечная борьба с вечным врагом.

Сейчас мне надо просто повалиться вперед, подумал я тогда. Но внезапно позади себя я услышал резкий скрип снега под чьими-то ногами и две руки толкнули меня в пропасть.

Я летел в состоянии ни жив, ни мертв от испуга. Это нападение навсегда осталось в моей жизни как самое страшное переживание. Даже резкий рывок, отчего я всем организмом, а особенно позвоночником и дернувшейся головой почувствовал сотрясение и легкую боль, не вывел меня из ступора. Я болтался свободно с расслабленными руками и словно выжидал, что будет дальше. А дальше, как я понял, трос перерезали.

Лежа в окровавленном снегу я пытался собраться с силами и подняться. Вроде все слушалось не смотря на сильный удар руками и лбом. Подтянув руки под себя я уперся ими в бетон под слоем снега и приподнялся. Встал на колени и размазывая руками кровь с глаз огляделся. В глазах ясно. Голова не кружится. Вроде сотрясения не было. Перевернувшись на спину, я стал освобождать себя от троса. Высвободившись я поднялся на уже успевшие затечь ноги и посмотрел наверх. Тот подонок не показывался. Зато напугав меня в арку вспарывая снег въехал автомобиль и резко затормозил. Выскочившие из него те самые паренек и девчонка кинулись ко мне с вопросами жив ли я. Будто не видели, что я стою и вроде даже шевелюсь. Вышедший третий пассажир завопил во все горло, что такое он только по телевизору видел. Чтобы человек со второго этажа вниз головой упал и выжил… в общем все в таком духе.

- Он перерезал веревку… - сказал я водителю выдавливая из себя слова.

- Кто он? - не понял меня паренек.

- Я не знаю. - с трудом выговорил я еще не придя в себя. - Сначала толкнул меня, а потом перерезал трос.

- У тебя кровь… - напомнила мне девушка и даже попыталась вручить сне какую-то тряпицу. Отмахнувшись, я приложил пригоршню снега к кровоточащей шишке и повторил

- Он перерезал трос.

Они не знали, что мне сказать. Третий додумался только до того, чтобы предложить вызвать милицию. Все дружно на него зашикали и объявили идею бредовой.

Парень и водитель помогли мне дойти до машины и сесть на переднее сиденье. Когда девушка и второй паренек забрались назад, водитель немедленно завел машину и, вырулив задним ходом по своей же колее выбрался на недалекую дорогу.

Как меня куда-то везли, я уже помню смутно. Помню только, как мне помогали сесть в вагон монорельса и желали удачи. Я благодарил и что-то мямлил, а они только озабоченно смотрели на меня и напоминали, чтобы я обратился к врачу, как доберусь в Москву.

Но в Москве я, конечно, не пошел по врачам, а, добравшись до дома, немедленно заперся в ванной и долго возился с нежелающем липнуть пластырем. Когда появился отец, вернувшись со встречи с «нужным человеком» я уже смог с честным взором соврать про то, что еще не привык к входным раритетным вращающимся дверям одного из близких магазинов.

А на следующий день меня телефонным звонком вызвали к моему контролеру в милицию. Пока я шел в отделение, что только не думал. И что мое УДО отменили и что вышел новый закон какой-нибудь касательно таких как я. Но все оказалось прозаичнее. Я же забыл, что я имею дело с Системой с большой буквы. Меня немедленно пропустили в кабинет и сразу же ошеломили вопросом:

- Голова не болит? Полеты со второго этажа вниз головой редко оказываются безобидными.

Я пробормотал, что все нормально и контролер юстиции зачитал мне, что он выяснил:

- Вчера ты воспользовался карточкой выписанной на твое имя для поездки в небезызвестные Сосняки. Мне информацию передали еще вчера, и я запросил результаты видеосъемки на объекте «чертов мост», как и вы и мы его называем. - он не стал мне эффектно показывать записи со мной в главной роли, хотя бы потому, что я мог предположить где же у них там находятся скрытые камеры, и продолжил монотонно зачитывать с ноутбука данные: - В четырнадцать тридцать две ты обнаружил трос через восемь минут был уже на крыше, в пятнадцать двадцать на тебя было совершено покушение. Твой прыжок останется у нас для архива, если хочешь, выдам тебе копию. Это что-то. Человек, перерезавший трос, вот…