Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Аделаид Таврский, — весьма солидно представился тролль, преобретший с этого момента дополнительный импозантный оттенок в многоцветье своего имиджа.

— О, майн гот! О, дюрди штрасс! Это же старина сакс!

В общем, радость, суета, волненье, знакомства. Опять же разжигание костра с целью обогреться и перекусить. И разливание по походным бокалам с целью обогреться и отметить.

— Ну… За благополучный исход и знакомство! — подражая небезызвестному генералу толкнул тост Шез.

— Прошу простить меня… Может, я касаюсь чего-то секретного, но госпожа так и не представилась… — зардевшись от собственной наглости решился-таки Рэн. Ночь-то он так и не спал. Проклятая кровь ходила ходуном, а потом выпала роса, и стало холодно.

— Госпожа? — непонимающе переспросил Санди, — Какая госпожа?

Шез закатил глаза и едва сдержал указательный палец рванувшийся к виску. Битька сжалась: «Ой, я попала!», вспыхнуло в голове: «Мама, роди меня обратно!»Шез опомнился скорее:

— Сэр, Вы что, Бэта за девицу приняли? — (Рэн, ничего не понимая, побледнел и переводил взгляд с Шеза на отвернувшуюся Битьку) — Бэт, ты что, не представился господину? Вы не обессудьте, он у нас без отца, без матери, ни кола, ни двора. Какое там воспитание…

Битька резко прервала расцветающие Шезовы грузы:

— Я, сэр, просто не понял. Не понял, джентльмены! Нет у нас такого слова «миледи». Откуда мне знать, что у вас так женщин называют? И просто еще… Ну не до того было. Ну, ему же плохо было… Ну, какая разница, кто я…ну…

— Просто молодому человеку действительно было нехорошо, — строго расставил все точки над «i»Санди, — Иначе он не спутал бы моего весьма мужественного друга с девицей! А если есть еще какие-то сомнения, то можно ведь разрешить их по-мужски!

— Нет, нет, извините, — сдавленно пробормотал Рэн, опустив голову и старательно занавесившись челкой, чтобы никто не заметил, как он вдруг позеленел, и какой стыд и разочарование перекосили его лицо.

— Замяли! Замяли! Давай-ка лучше, Бэт Рич, слабай что-нибудь. А то ведь потеряешь квалификацию, ИЗ ОБРАЗА ВЫЙДЕШЬ, ЧТО НИ К ЧЕМУ, — с нажимом поулыбался в Битькину сторону Шез, исподтишка показав кулак с татуировкой «Курт и Кобейн — близнецы-братья».

— Нет уж! Лучше расскажите, как вы сумели спастись?

— Ну-у-у, это был еще один беспримерный подвиг нашего доблестного Друпикуса.

Друпикус смущенно зашаркал ножкой, и все четверо заспорили, кто будет рассказывать. Улучив момент, Битька хмуро шепнула Рэну: «Прости. Мне и в голову не пришло, что может так получиться».

Тот сдержанно кивнул, избегая смотреть на экс-миледи. «Какого черта?!»— звенела в нем обида непонятно на что.

«Какого черта?! Все эти игры с переодеваниями… Признаться, вот и все,»— подумала Битька. Но не призналась.

— …Собственно говоря, если бы дело было осенью… — в конце концов, право донести до Битьки и новых знакомых правду о спасении от ископаемых исполинов, доверили Санди, — …я думаю, я бы не проморгал опасность так позорно и нелепо. Сейчас же, когда все просто провонялось земляникой, очень трудно в сплошном земляничном, или, как сказал бы наш незабвенный Пруни, «с легким добавлением запахов мяты, душицы и ромашки», бреду различить оттенок аромата апельсинов. Да и в целом, середина лета — прапонтам не сезон…

Очевидно хорошо знающий предмет разговора Рэн подтверждающе кивнул.

— …Обычно осенью, когда запахи прелые и тонкие, в прохладном прозрачном воздухе острый шипучий запах оранжа так и останавливает тебя, так и толкает в лоб, то есть в нос, предупреждая: да, апельсины — это вещь, но ты же не хочешь никогда их не попробовать. Очевидно, Пруни прав — что-то не так в этом мире, если прапонты начали засыпать на лето, а не на зиму…

Троллик нетерпеливо заверещал, заподпрыгивал, и Шез толкнул Санди бесплотным кулаком в плечо, мол, давай о главном: о бешеной скачке на миллиардах лохматых гор, когда небо смешалось с землей, и все чихали так, что чуть не лопнули тремя гранатами…(Друппи укоризненно покосился)… тремя гранатами и одной огромной бомбищей; когда самые странные предметы, включая небольшое стадо коров, две мельницы и очумевшего льва верхом на гигантском мухоморе проносятся рядом, а порой метеоритами шлепаются прямо на вас и вы орете: «Санди! Са-а-а-анди! Са-а-а-а»… И вдруг вам захлопывает уши громовым обрывком собственного крика…

— Но как же вам удалось спастись? Мамонты остановились? — решилась Битька вмешаться в затянувшееся молчание погрузившихся в созерцание созданной их эмоциональным рассказом друзей.

— Они никогда не останавливаются, — задумчивым хором произнесли Санди, Шез, Рэн и даже Друпикус с Аделаидом. Лица их, включая морды (хотя можно ли назвать мордой благородную физиономию Друпикуса?) были светлы и обращены к видению той беспредельности, в которую бесконечно несутся мохнатые пращуры современных слонов.

— Ну, останавливаются, конечно, — уточнил наконец Санди, — Но предварительно бегут очень, очень долго. Бывает, дольше нашей жизни. И даже дольше жизни всего человечества…

Теперь уже в возвышенное оцепенение впала и Битька. С ума сойти. Вот они сидят, а мамонты (или как тут у них? Прапонты?) все бегут. И завтра они лягут спать, а прапонты все будут бежать. И Битька вырастет, вырастут Битькины дети и внуки, а прапонты будут бежать. И даже в том, ее, времени, которое само по себе через много-много сотен лет, прапонты, возможно, все еще будут бежать. А люди будут думать, что это ураган и давать ему женские имена…

Битька даже не сразу заметила, как в порыве чувств одной рукой сжала лапку тролля, а второй — сильные горячие пальцы Рэна. Осознание вывело ее из оцепенения, и она сказала, что довольно уже сидеть, благоговейно замерев подобно американцам во время исполнения национального гимна (дядюшка Луи на это хмыкнул добродушно и иронично одновременно) и пора рассказать-таки, как же все-таки они спаслись, если прапонты не остановились.

— Быстро. Спаслись мы быстро, — на этом согласились все уцелевшие. А Шез нашел должным уточнить:

— Короче: в начале было как в кино с Боярским, а потом как в тетрисе.

В результате более развернутого рассказа Санди, в продолжение которого тролль, естественно, закаменел от переизбытка чувств, Битька наконец узнала, как было дело, но впечатление от услышанного действительно очень точно определялось емкой фразой Гаррета. Она будто сама видела, как похожий на Боярского и Харатьяна своей вечной юностью и романтизмом Санди с развевающейся шевелюрой вскочил, терзаемый жутким встречным ветром и, схватив гитару, куда тут же забился Шез, словно с балкона красотки изящно сиганул прямо в кожаное седло Друпикуса. И потом несся на скорости двадцать, тридцать, сто пятого уровня сложности, лавируя между мчащимися горами… О! Да!!!

Рэн был восхищен не менее, и с благодарностью к судьбе думал, что вряд ли бы этот беспримерный подвиг вызывал у него столь простые и однозначные чувства, если бы восторгающийся без предела Бэт Рич, сидящий рядом, до этих пор оставался девушкой.

— Но, самое главное, я ведь подозревал… — с досадой на себя закончил рассказчик.

И все, наконец-то, узнали на что он надеялся, засыпая на стогу.

ГЛАВА 14

Компания мило расположилась в тени пышно цветущего дерева возле реки. С поляны ушли-таки, хотя Санди и порывался встретиться с господами Амбрюзюалем и Фроггом, если те вдруг да вернутся за какой-нибудь надобностью. Но Рэн так твердо сказал: «Если надо будет, то сам», что Санди просто кивнул. Рэн был счастлив, что Санди понял все, как надо, меньше всего он хотел сейчас произвести впечатление человека, не нуждающегося в компании. Главной мыслью его сейчас была: жаль, если придется с ними расстаться.

Вообще, ему было хорошо. Он чувствовал себя свободным. Вот: лежит, на траве, сверху небо. Об руку — река. Сам себе человек.

И рядом такие же сами по себе люди. Правда, хотелось бы с ними…

Санди жует травинку, метет ее метелкой небо, разгоняет маленькие барашки облаков.

17
{"b":"18191","o":1}