Пытаясь классифицировать договорные матчи, мы в главке «Мотивы преступлений» не коснулись еще некоторых обстоятельств, подталкивающих команды к участию в теневом футболе.

В сезоне 1992 года, когда после распада союзного футбола проводился первый чемпионат России, среди клубов высшей лиги появились несколько новобранцев, никогда прежде с прелестями Большого футбола не встречавшихся. Особое внимание привлекала к себе дальневосточная команда из города Находки, носившая экзотическое наименование «Океан». Новички выглядели вполне достойно, не робели перед столичными грандами, отнимали очки и у них, и у других именитых клубов. Завершил «Океан» сезон на вполне приемлемом для новобранца 13-м месте при двадцати участниках лиги. Но не только спортивные достоинства «Океана» привлекли к себе пристальное внимание руководителей клубов и столичных управленцев. Перелеты из Санкт-Петербурга, Ярославля, Владикавказа, Нижнего Новгорода в Находку и обратно быстро опустошили клубные сейфы и заставили спонсоров всех мастей и уровней задаться единственным вопросом: «А на кой нам сдался этот «Океан»? Пока этот вопрос обсуждался на всех стадионах и тайных совещаниях, сезон закончился.

Все стали со страхом поджидать 1993 год. Радостных новостей он не прибавил, а тревог стало больше. В числе восемнадцати участников второго чемпионата России оказался еще и сосед «Океана» — владивостокский «Луч». И хотя составители календаря отправляли все клубы в дальневосточное турне сразу на две игры, избежать ощутимых ударов по клубным бюджетам не удалось. К делу подключились чиновники и внесли изменение в регламент, предусмотрев сокращение высшей лиги в сезоне 1994 года до 16 команд (вместо 18).

Таким макаром были созданы исходные условия для избавления футбольной элиты от тихоокеанских пришельцев. Теперь дело было за малым: следовало разработать план, не дозволявший «Лучу» и «Океану» подняться выше 15-го места в итоговой таблице чемпионата. Почти все команды европейской части России, а вслед за ними и Урала, при молчаливом одобрении столичных чиновников объединились в своеобразный пул. Эта тайная организация тщательно отслеживала и контролировала «оборот очков», стараясь не допустить их утечки на Восток. Наблюдая за накатывающими на них волнами экспансии, дальневосточники пытались принимать контрмеры. Тысячи писем и телеграмм (о посылках с икрой и крабами и говорить не стоит) приходили в Спорткомитет и другие государственные организации России с требованиями соблюдать спортивные принципы борьбы. Но силы были явно неравны.

Два дальневосточных клуба, которые даже между собой не очень-то дружили, были бессильны противиться произволу. Тем более что поддержать их было некому: самыми восточными командами (кроме «Луча» и «Океана») были свердловский «Уралмаш», «КАМАЗ» из Набережных Челнов, камышинский «Текстильщик» и самарские «Крылышки». Они тоже считали полеты на Дальний Восток крайне разорительными и жаждали «избавления» от незваных пришельцев. Словом, заговор удался блестяще: «Луч» занял 15-ю строку в таблице, «Океан» — 16-ю и, прихватив с собой «Ростсельмаш» и столичный «Асмарал», неудачники, ко всеобщему ликованию, перекочевали в первую лигу. Существенную лепту в осуществление Описанного плана внесли два оборотистых «воспитателя» из нижегородского «Локомотива» и сочинской «Жемчужины», о которых я упоминал выше.

При всем неприятии мною договорного футбола я готов покаяться и признать, что за 12 сезонов работы инспектором допустил несколько случаев отступления от собственных принципов. Расскажу об одном из них.

Дело было 12 июля 1989 года, когда взбудоражившие всю страну события в Нагорном Карабахе еще не затихли. В указанный день на стадионе небольшого азербайджанского городка Агдам, расположенного совсем рядом с Нагорно-Карабахской АО, местная команда, носившая наименование «Карабах», встречалась с лидерами закавказской зоны второй лиги — сухумскими динамовцами. Я в то лето отдыхал в Сухуми, где меня и застала телеграмма футбольного начальства с просьбой выехать в Агдам на инспектирование матча.

Обстановка в городе была тревожной: накануне совсем рядом с Агдамом произошла перестрелка представителей противоборствующих сторон. Пострадал кто-то из местных жителей. Тем не менее маленький уютный стадиончик был заполнен до отказа. Всем ведь известно, как неравнодушны к футболу в Закавказье.

Сидя в гостевой ложе, я уже через 10—15 минут отметил ряд эпизодов, когда, казалось, темпераментные кавказцы должны были проявить присущий им азарт и волевой настрой. Но не было этого! Соперники тщательно избегали столкновений и, оберегая ноги от возможных повреждений, торопливо поджимали их под себя. Я обратился к сидевшему недалеко от меня известному сухумскому арбитру, судье Всесоюзной категории Гураму Габескирия, который, будучи состоятельным человеком, оказывал спонсорскую поддержку своим землякам и сопровождал их в поездках. «Договорная?!» — с негодованием спросил я. Гурам аж остолбенел: «Прошло всего несколько минут, а вы уже определили?..» И мой собеседник откровенно рассказал мне, что, хоть победные очки сухумцам очень нужны, они из-за обстановки в городе, опасаясь за жизни и здоровье игроков, решили принять предложение хозяев поля и сыграть вничью. Счет так и не был открыт. Но я ни слова в своем инспекторском рапорте о сговоре не написал.

Через несколько дней возвратился в Москву. Вскоре на одном из матчей, проходившем на стадионе «Динамо», встретил блистательного мастера футбола, великого тренера Михаила Иосифовича Якушина. Наблюдая вместе с ним за происходившим на поле, я в паузах рассказал старшему товарищу о своих «карабахских скитаниях». Внимательно выслушав меня, мудрый Якушин сказал: «Все ты сделал правильно: иначе в той обстановке поступить было просто нельзя».

Когда мы возвращались со стадиона, я набрался храбрости и спросил: «Михаил Иосифович! А вам лично доводилось когда-либо участвовать в договорных матчах?» Якушин от неожиданности даже остановился. Внимательно посмотрев на меня, он слегка улыбнулся и чистосердечно признался: «Было дело! Всего один раз за всю жизнь. Да и то не в футболе, а в хоккее с мячом. Произошло все в декабре 36-го в матче первого чемпионата СССР с ленинградскими динамовцами. Мы уже обеспечили себе 1-е место в группе, а ленинградским одноклубникам, чтобы бороться за общее 3-е Место, Нужно было занять 2-е место в группе. Но для этого им необходимо было получить два очка в матче с нами. Тогда кто-то из больших динамовских начальников «посоветовал» нам уступить. Мы подчинились...»

Изощренные попытки замалчивания всего негативного, что присуще нашему футболу, нет-нет да и натыкались на откровения некоторых тренеров и мастеров. Для очистки совести и избавления от мучающих их грехов они писали или прилюдно говорили о своей причастности к договорным играм.

Позволю себе напомнить и хотя бы фрагментарно воспроизвести некоторые из поразительных признаний, сделанных известными и заслуженными людьми..

Олег Блохин в интервью, опубликованном «Комсомольской правдой» 24 ноября 1987 года, признался, что неоднократно участвовал в договорных играх. «А сколько их было?» — спросил интервьюер, «Не подсчитывал», — ответил один из сильнейших форвардов Европы.

Кричащее болью письмо адресовали в «Комсомольскую правду» четыре футболиста ростовского СКА весной 1989 года. С пронзительной откровенностью они поведали, как наставник команды П. Гусев склонял их к играм, результаты которых были загодя расписаны. После сенсационной публикации (11.03.89) в Ростов из Москвы незамедлительно была заслана «группа быстрого реагирования», состоявшая из нескольких «настоящих полковников». «Настоящие» свое дело, видимо, знали туго: ребят припугнули, и дело было замято. А П. Гусев еще долго подвизался в тренерском корпусе и, говорят, по сей день считается опытным и порядочным наставником.