— На станции Ольховатой поезд с патронами стоит. Будет стоять до завтрашнего вечера.

— Значит, сегодня ночью надо с ним покончить. Это, верно, дело простое?

— Совсем плевое: давай мне трех ребят, я его по ветру пущу.

— Так же, как в Ясиноватой?.. Он у меня мастер взрывать поезда, — обратилась она к Макару, — три дня тому назад на Ясиноватой тридцать вагонов со снарядами под откос пустил.

— Ловко! — отозвался Следопыт. — Вы, я вижу, здесь времени даром не теряете. Ужотко доложу командарму.

Рожи ребят так и расцвели от удовольствия. Но Любочка, деловито нахмурив брови, продолжала:

— Значит, сейчас ты, Васюк, отправишься в Ольховатую. Кто с ним?

— Я! я! я! — послышалось со всех сторон.

— Отбери троих. А за Крандиевский склад я сама возьмусь с Макаром и Егоркой. Нам нужно еще двоих, кто место хорошо знает. Пойдешь ты, Сергун, а еще…

— Я там не раз бывал, знаю дело, — высунулся из кучки долговязый малый.

— Ну, что ж, ты так ты! А теперь, Яшка! Где Яшка?

К вагонетке подошел плутоватый паренек лет пятнадцати.

— У батьки Махно побывал? — спросила его Любочка.

— До самого не добрался, — отвечал тот. — Он сейчас в Екатеринославе сидит, за Днепром. А по эту сторону добровольцев сила, никак через реку не переплывешь.

— Значит, батьку окружили?

— Некому окружать. Белые по сю сторону только отстреливаются, железную дорогу Харьков — Севастополь оберегают. А по ту сторону Днепра только верстах в тридцати от города, у станции Запорожье, белый бронепоезд стоит, войск никаких нет чуть ли не до самого Киева.

— А по ту сторону повстанцы есть?

— Сколько угодно! Только они все мелкими бандами держатся, не могут сбиться в кучу. Сильно их порознь крошат белые.

Макар слушал во все уши, сам разглядывая тем временем окружавших их ребят, черные своды, уходящие в глубь земли штольни. Вдруг он вздрогнул всем телом: там, у входа в поперечный коридор, за большим обломком угля, он увидел странную серую фигуру, припавшую к земле. Дрожащий свет коптилок едва озарял ее, но своими орлиными глазами Следопыт все, же разглядел диковинную, словно рогатую голову, густо заросшую волосами рожу и темные-темные глазные впадины. Казалось, фигура эта жадно вслушивалась в беседу ребят, вытянув тощую шею и выставив ухо из-за камня.

— Сущий чорт! — подумал Макар и, дернув за рукав Егорку, указал ему глазами на фигуру. Егорка тоже заметил ее. Тогда Макар шепнул о ней и Любочке. Та вгляделась в полутьму, побледнела и произнесла вполголоса:

— Правда, он смахивает на чорта. Боюсь только, что он страшнее чорта!

Следопыт, услыша эти слова, спрыгнул с вагонетки и бросился к незнакомцу. Но тот мгновенно исчез, и когда мальчик очутился у входа в поперечную штольню, там уже никого не было.

Только издали, из глубокой тьмы, доносился смутный шум шагов и порой легкий стук сорвавшегося камешка. Охваченный сильной тревогой Макар вернулся к остальным.

— Не будь я красноармеец, — сказал он Любочке, — я бы побожился, что это — сатана, который заходил к нам в гости из преисподней.

— Хуже, — повторила Любочка. — Боюсь, что это — контрразведчик.

Сердце у Макара екнуло. Егорка побледнел. Любочка задала еще два-три быстрых вопроса Яшке и поспешила распустить собрание.

— Делать нечего, — сказала она Макару, подымаясь в бадье наверх, — откладывать нельзя: если это была контрразведка, нас все равно переловят всех. Так уж лучше будем действовать!

Все следующее утро прошло в приготовлениях к ночному делу. Прежде всего Любочка и Сергун отправились добывать динамит. Достать его было нетрудно, так как в погребах рудника сохранились еще патроны, которые употреблялись для взрыва горных пород при работе в шахтах. Сергун, сын рудокопа, прекрасно знал все входы и выходы, знал также, что погреба никем не охраняются и что там можно найти кое-что их интересующее.

Рано утром он отправился на добычу и часа через два вернулся очень довольный и веселый: ему удалось отыскать два забытых патрона, которых хватило бы и на несколько пороховых складов: снаряды при взрыве и сами взрываются от сотрясения воздуха; поэтому достаточно небольшого количества динамита или пироксилина, чтобы на воздух взлетели огромные пороховые погреба.

Принесенные Сергуном патроны были тщательно завернуты в несколько тряпиц и положены в корзиночку, которую Любочка, во избежание неожиданных и опасных толчков, не выпускала уж больше из рук. Затем Егорка, достав стальную палочку и напильник, соорудил боёк, который должен был разбить капсюль патрона. По мысли ребят, патрон надо было положить около стены склада, наставить боёк, а сверху подвесить на бечевке гирю; от бечевки провести длинную зажигательную нитку. Горящая нитка должна была пережечь бечевку, гиря — упасть на боёк, боёк — ударить в капсюль и взорвать патрон.

Сделав боёк, раздобыв гирю и захватив большой моток зажигательной нитки, пятеро ребят отправились на станцию. Дорогой они внимательно озирались, пристально вглядываясь в каждого встречного, боясь, что за ними следит вчерашний подземный чорт. Но навстречу попадались только знакомые рабочие и шахтеры, и, дойдя до станции, ребята успокоились и забыли свои вчерашние страхи.

— Уж не померещился ли нам этот чертяка? — смеясь, спрашивал Макар Любочку. — Тоже и то надо смекнуть: откуда он мог забраться в эту шахту? Ведь другого хода, кроме бадьи, туда нет.

— В том-то и беда, что есть и другой ход, — отвечала Любочка. — Только этот ход был весь залит водой. Может быть, вода теперь отхлынула, и этому негодяю удалось пробраться к нам. Но как он нас выследил? Никто, кроме самих «черногорцев», не знает о наших собраниях. Неужели среди нас есть предатель?

— Я боюсь другого, — сказал, подумав, Егорка. — Я боюсь, что это — присланный контрразведчик. Ведь Балдыбаев поднял на ноги всю контрразведку, а уж по линиям железных дорог шпики так и рыщут, разыскивают Любочку. Мне чудно, как тебя раньше не нашли.

— Да, у папы большие связи, — задумчиво произнесла Любочка. — Он даже с самим Деникиным знаком. Возможно, что ищут именно меня… Ну, да что тревожиться заране, поживем — увидим.

Поезда пришлось ждать довольно долго, и ребята приехали в Крандиевку уже поздним вечером. Ехали они поодиночке, в разных вагонах, чтобы не привлечь к себе внимания. Только Макар не пожелал расставаться с Любочкой и забрался в одну теплушку вместе с ней и своим неразлучным Дружком. О собаке шли большие споры: Любочка утверждала, что Дружок может им только помешать в их ночном деле. Но Макар, боясь разлучиться со своим верным другом, и слышать ничего не хотел о том, чтобы оставить собаку на попечение Герша. Как мы увидим дальше, он оказался правым в своих опасениях, а Дружок сослужил Любочке немалую службу.

Приехав в Крандиевку, заговорщики спрыгнули один за другим с поезда и разными путями прошли в заранее назначенное место сбора — на постоялый двор, расположенный неподалеку от депо, где хранились снаряды. Здесь, не узнавая друг друга, они принялись — кто за чаепитие, кто за ужин, а хладнокровный Сергун даже лег вздремнуть. Макару с Любочкой было не до сна: предстоящее опасное приключение волновало их, а страшная корзиночка с динамитом приковывала к себе все их внимание: один неосторожный толчок — и все могло разлететься вдребезги: и Любочка, и Макар, и постоялый двор, и соседние дома.

Кроме того, Следопыт украдкой оглядывал посетителей трактира, — не следит ли кто за «черногорцами». Но все казалось не внушающим никаких подозрений: люди входили и выходили, — мужики, рабочие, ломовые извозчики, разносчики. И к полуночи Макар почти убедился в том, что вчерашний незнакомец был только тенью от камня, принявшей причудливую форму не то человека, не то дьявола.

Ровно в полночь Сергун потянулся, зевнул и вышел на двор. За ним отправился Егорка; немного погодя — Ванюшка, второй из заговорщиков; последними вышли Любочка и Макар. Все они собрались на улице и, переговорив шопотом, двинулись по направлению к депо.