На такое Эммет не рассчитывал.

— Тогда нам ничего другого не остается, как самим нести вахту, — сказал он.

У Нельсона Мгобогамбеле было две охотничьих винтовки — громоздкие неудобные ружья с откидными прицелами, выглядевшие так, будто они происходили еще из колониальных времен. Конечно, Эммет предпочел бы современное оружие, но после разрушения Лейли-Касла у него не было возможности и необходимости вооружаться.

Заметив его скептический взгляд, мясник сказал:

— Вы недооцениваете моих леди. — Он с нежностью погладил обе винтовки. — Может, с виду они и не очень, но с расстояния сто метров способны сбить москиту хоботок.

— Очень мило, — сказал Эммет. — Теперь нам еще понадобится карандаш и лист бумаги.

Под пение и болтовню собравшихся у огня хадендоа Нельсон делал набросок Вад-Хашаби. Когда он закончил, Эммет стал рассматривать его рисунок. В центре находилась деревенская площадь, слева от которой плотным полукругом располагались мазанки. Позади Нельсон нарисовал несколько прямоугольников.

— Что это? — поинтересовался Эммет.

— В основном поля, — ответил мясник. — Несколько загонов для коз и верблюдов.

Эммет продолжил изучать рисунок. Справа от деревенской площади стоявшие полукругом дома заканчивались. За ними лежала ровная пустошь, похожая на широкую улицу. Вдоль другого края пустоши выстроились несколько современных зданий Вад-Хашаби: мясная лавка Нельсона, крохотный супермаркет и несколько жилых домов.

— Очень хорошо, — пробормотал Эммет и, поразмыслив немного, спросил: — Из каких хижин исчезли люди?

Нельсон показал. Похитители людей выбирали исключительно мазанки, скорее всего потому, что в них можно было проникнуть без проблем. Но в остальном Эммет не мог проследить никакой системы в их действиях.

Он задумался. Во время его вчерашнего визита Н’табо упомянул, что до сих пор исчезали только беременные женщины, дети младше тринадцати лет и некоторые из самых старых жителей Вад-Хашаби. Он попросил Нельсона отметить все хижины, в которых проживали такие люди. Из стариков они ограничились пятью старейшими. Так примерно из восьмидесяти хижин скоро остались десять наиболее интересных для похитителей.

— Мы разделимся, — предложил Эммет. — Вы возьмете на себя четыре хижины на севере. Я буду присматривать за шестью, на юге. Как долго еще будет длиться праздник в деревне?

— Приблизительно до полуночи.

— Я думаю, что, пока горит огонь и вся деревня на ногах, никакой опасности нет. Мы должны немного отдохнуть, чтобы быть в форме, когда другие улягутся спать.

— В гостиной есть диван. Устраивайтесь поудобнее, потом я вас разбужу.

— Вы тоже должны лечь, Нельсон.

— Я так и сделаю. Но сначала хочу взглянуть на сына.

Отцовская забота Нельсона тронула сердце Эммета.

— Вы не обязаны это делать, — заметил он. — Я имею в виду — стоять на вахте. Это может быть довольно опасно. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Нельсон внимательно посмотрел на него.

— В конце концов, я тоже хочу жить спокойно, — решительно сказал он.

Светящиеся цифры на наручных часах Эммета показывали чуть больше 1.30. В деревне воцарилось спокойствие. Кажется, даже сверчки и цикады перестали стрекотать. На безоблачном небе сверкали звезды, луна бросала на землю бледный свет.

Эммет сидел на прогнившем бревне в тени мазанки, у него был хороший обзор, а самого его не было видно. Несмотря на куртку, выданную ему Нельсоном, он дрожал от холода. Винтовка лежала на сгибе локтя.

Уже больше часа он находился под открытым небом и, чутко прислушиваясь к звукам в ночи, был начеку. Каждые пятнадцать минут он делал обход «своих» хижин. Но до сих пор все было спокойно.

Он вернулся к бревну. Чтобы согреться, потер руки и подышал на ладони. Где-то проблеяла коза. Первый звук после целой вечности тишины.

Вдруг Эммет услышал короткий приглушенный крик. Вероятно, всего лишь обезьяна, подумал он. Но возможно, и кто-то другой. Он снял с предохранителя винтовку и пошел крадучись по залитой лунным светом деревне в направлении раздавшегося крика. Миновал теперь едва тлевший костер и направился к северной части деревни. Остановился у одного из хранилищ корма для скота, построенного из глины и высушенных пальмовых листьев. Собственно говоря, здесь должен быть Нельсон, но его не было видно.

Наверняка он делает обход, пытался внушить себе Эммет, но овладевшее им мрачное предчувствие уже не покидало его.

Что-то было неладно.

Он постоял две минуты рядом с хранилищем. Когда Нельсон так и не появился, он решил отправиться на его поиски. Осторожно он двинулся дальше, к северному краю Вад-Хашаби.

Внезапно он увидел тень. Темный силуэт, бесшумно промелькнувший по ночной деревне, исчез в хижине и сразу появился снова. На этот раз силуэт стал больше и человек двигался медленнее. В лунном свете Эммет увидел: он что-то нес на плечах.

Затем он увидел еще одну тень. Этот «призрак» тоже нашел жертву, женщину, как заметил Эммет. Обмякшее тело лежало на руках похитителя, женщина была либо мертва, либо усыплена.

Эммет проверил ружье и пошел за похитителями, но уже через несколько шагов остановился. На утоптанной глинистой почве перед ним валялось ружье. И всего в двух метрах в тени корявого старого дерева он увидел тело.

Опустившись на колени, чтобы внимательнее рассмотреть тело, он понял, что дурное предчувствие его не обмануло. Это был Нельсон. Он лежал на животе, руки плотно прижаты к телу, голова неестественно вывернута назад. Похитители людей сломали ему шею.

Странный взгляд мертвеца вызвал у Эммета дрожь. Мысль, что у сына Нельсона больше нет отца, ужалила в самое сердце. С тех пор как он вступил в орден меча и розы, он пережил немало горя и ужасов, однако никак не мог к этому привыкнуть.

Он быстро закрыл мертвецу неподвижно смотревшие в пустоту глаза и поклялся, что не позволит убийцам и похитителям уйти безнаказанными. И только он хотел подняться, как на него упал яркий луч карманного фонаря. В тот же момент раздался пронзительный крик.

Из хижин сразу выскочили люди, начали что-то взволнованно говорить друг другу и бурно жестикулировать. Со всех сторон они сбегались к державшей карманный фонарь и продолжавшей кричать молоденькой девушке. Сельские жители что-то настойчиво пытались ей втолковать, все одновременно, как казалось. Девушка то пронзительно кричала, то жалобно плакала, показывая при этом на Эммета и мертвеца.

Эммет понял, что девушка, как и все остальные, приняла его за убийцу, склонившегося над жертвой. Он хотел что-нибудь сказать, объяснить, почему посреди ночи он стоял на коленях рядом с Нельсоном, однако вспомнил, что мясник был единственным человеком в деревне, говорившим на английском языке. Никто бы его не понял.

Эммет смотрел на разъяренные лица. Люди в толпе распаляли сами себя. Все кричали, перебивая друг друга, и хотя Эммет не понимал ни слова, он догадывался, что в его адрес неслись проклятия и угрозы. Еще немного, и разгневанная толпа набросится на него. В такой ярости люди способны на все.

Эммет бросился прочь. С оравой горланящих преследователей он понесся мимо хижин к границе деревни. Перескочил через деревянную ограду, пересек пастбище с козами и наконец достиг свободной саванны. Даже не думая о диких животных, он бросился в заросли высокой, в рост человека травы и густого кустарника.

Большинство деревенских жителей вскоре прекратили преследование. Только несколько самых настойчивых прочесывали территорию еще некоторое время, но, благодаря тому что действовали они крайне бессистемно, Эммет смог без труда от них улизнуть.

Через полчаса он достиг своего автомобиля, проскользнул внутрь, тихо закрыл дверцу и повернул ключ в замке зажигания. Затем, не включая фар, поехал по ухабистой дороге прочь.

Эммет тихо постучал в деревянную дверь. Когда никто не открыл — что в середине ночи не было удивительным, — он постучал громче.