Дул ветер с берега, солома на голове премьер-министра колыхалась, напоминая ячменное поле на исходе августа.

— Итак, — заявил король Билли, подождав, когда к ним присоединится Элиза, — мы поступим следующим образом. Как только дракон подплывет поближе, ты, — он посмотрел на премьера, — обратишься к нему с речью. Начнешь с того, что король, мол, отрекся от престола…

— Но ведь он не отрекся, — попытался возразить премьер-министр.

— Он отрекается прямо сейчас, так что ты скажешь дракону правду. Официально объявляю о своем отречении — вот, пожалуйста. Но я даю тебе слово чести, что вернусь на престол, если мне удастся осуществить то, что я задумал. Я не собираюсь удирать от дракона — совсем наоборот. Ты скажешь ему примерно следующее: «Наш король недавно отрекся от престола, к тому же он был тощий и наверняка не вкусный. Но сели ты сначала отправишься в Аллексанассу за тамошней королевой, то на обратном пути мы приготовим тебе прекрасного короля, очень жирного и аппетитного.»

Солома на голове премьера затряслась мелкой дрожью, а Элиза чуть слышно всхлипнула.

Именно в эти минуты Билли впервые понял, что значит быть настоящим королем — ведь он собирался рисковать жизнью ради избавления своих подданных от печальной участи каждый месяц осознавать себя трусливыми и подлыми негодяями, выдающими собственного монарха на съедение двухголовому свиноящеру. Со стороны Билли Кинга это был действительно мужественный поступок, тем более что он вполне мог отречься от престола и оставить все так, как есть. Многие другие на его месте пошли бы именно по такому пути.

Море темно-коричневой патоки тяжело колыхалось, выкатывая на пляж свои вязкие волны. Премьер-министр обвел тревожным взглядом горизонт и сказал:

— Хорошо. Я поступлю согласно указаниям вашего величества. Но я предпочел бы смерть, лишь бы не видеть моего короля изменяющих слову чести.

— Не беспокойся, не увидишь, — сказал Билли Кинг, решительный, хотя и сильно побледневший. — Твой король не трус и не предатель, в отличие от — от некоторых.

Пока он это говорил, вдали среди темного моря патоки показалось нечто бурлящее, шипящее и выбрасывающее клубы пара и начало стремительно приближаться к берегу.

— Это Его, — пролепетал премьер-министр и в панике заметался по пляжу, собирая плети засохших водорослей и пытаясь пристроить их у себя на голове.

— Это он, — в один голос поправили его король Билли и королева Элиза.

Однако премьер-министр был уже не в состоянии следить за своей речью и соблюдать правила грамматики.

Все ближе и ближе подплывал огромный дракон, растапливая своим телом густую патоку. Элиза и Билли спрятались за спиной премьер-министра, который, трясясь от ужаса, готовился держать речь. Наконец чудище достигло берега и с жутким хрипяще-свистящим звуком разинуло две голодных пасти. Не обнаружив, однако, приготовленной жертвы, обе головы — голова свиньи и голова ящерицы — недоуменно фыркнули, переглянулись, а затем свирепо уставились на премьер-министра.

Тот стоял ни жив ни мертв, с головы до ног обвешанный сухими водорослями. Королю Билли пришлось позаимствовать у королевы Элизы булавку и уколоть ею главу своего правительства, дабы привести его в чувство.

— Говори, болван, как тебе было велено! — прошептал король.

И премьер-министр заговорил.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он, обращаясь к дракону. — Случилось маленькое недоразумение. Наш король недавно отрекся от престола и сейчас мы не можем вам ничего предложить, но если вы возьмете на себя труд сплавать сначала в Аллексанассу и подкрепиться тамошней королевой, то на обратном пути мы приготовим для вас прекрасного, хорошо упитанного короля.

Заканчивая свою речь, премьер-министр невольно содрогнулся, ибо сам он был очень даже склонен к полноте.

Дракон не произнес ни слова. Он кивнул обеими головами, захлопнул обе пасти, развернулся, и, взмахнув напоследок хвостом, поплыл прочь по проделанной им же самим дорожке из горячей патоки.

Нельзя было терять ни секунды. Билли Кинг подал знак Элизе и премьер-министру и они вместе оттолкнули лодку от берега. Вскочив в нее, Билли тотчас поднял парус и направил судно вслед за драконом. Уже отплыв на десяток ярдов, он обернулся, чтобы помазать на прощание остающимся, но увидел одного только премьера, который остервенело копошился в груде сухих водорослей, пытаясь найти выход их конституционного кризиса. Элизы на пляже не было.

— О Боже! — пробормотал король Билли. — Неужто этот соломенный мерзавец убил ее, чтобы приготовить жертву для дракона на случай его возвращения? Бедная маленькая Элиза!

— Я здесь, — раздался глухой голос из-за кормы.

Это и в самом деле была Элиза, плывшая позади лодки, держась рукой за ее борт. Она уже несколько раз с головой погружалась в горячую патоку и едва не захлебнулась.

Билли поспешно втянул ее а лодку и крепко обнял, несмотря на то, что она была вся коричневая и очень-очень липкая.

— Милая, дорогая Элиза, — сказал он. — Ты самая славная, самая храбрая девушка на свете. Если мы уцелеем в этой переделке, ты выйдешь за меня замуж?

— Разумеется, выйду, — ответила Элиза, с трудом разлепляя рот и отплевываясь от вездесущей патоки. — Где же еще я встречу такого героя, как ты?

— Отлично! Тогда держи руль, а я займусь парусами. Сейчас этой зверюге не поздоровится.

И он занялся парусами, а Элиза прилипла в рулю, стараясь править точно по следу дракона.

Они настигли его примерно на середине пролива. Билли взял свою винтовку и всадил одну за другой восемь пуль в тело чудовища. Дракону это не понравилось; он замедлил движение и обернулся, чтобы узнать, в чем дело. Между тем ветер усилился и лодка, обогнав дракона, начала быстро уходить вперед, к берегам Аллексанассы.

Король Билли не стал спускать парус, чтобы дождаться отставшего врага. Он нашел более оригинальный путь к победе.

— До встречи, моя храбрая Элиза, — сказал он. — С тобой, я надеюсь, все будет в порядке.

Он быстро перезарядил винтовку, прыгнул за борт и, подняв оружие над головой, поплыл по направлению к дракону, удивленно наблюдавшему за его действиями. Вы, я полагаю, представляете себе, как неудобно вести стрельбу по цели, одновременно удерживаясь на плаву в горячей, почти кипящей патоке. Королю Билли эта задача оказалась по силам. Он выстрелил восемь раз и ни один заряд не пропал даром — каждая из драконьих голов получила по четыре пули. Тут уже чудовищу стало не до шуток — оно начало дико реветь, биться, корчиться, то погружаясь, то всплывая на поверхность, и наконец затихло, вытянув четыре громадных когтистых лапы и один еще более громадный хвост, закрыло свои злобные глаза и испустило дух. Голова ящерицы умерла последней.

Убедившись, что с врагом покончено, Билли Кинг поплыл к берегу Плюримирегии. По мере того, как остывало тело мертвого дракона, патока — бывшая сперва такой горячей, что Билли наверняка бы сварился, если бы королевское достоинство позволяло ему погибнуть столь нелепой смертью, — постепенно загустевала; двигаться в ней становилось все труднее. Кстати, вы можете испробовать это сами — достаточно лишь попросить обслуживающий персонал какого-нибудь плавательного бассейна наполнить его вместо воды густой патокой, и тогда вы очень скоро поймете, почему Билли, добравшись в конце концов до твердой земли, был еле жив от усталости и только с третьей попытки смог подняться на ноги.

На берегу его ждал премьер-министр. Он успел уже сбегать на ближайшее поле и принести оттуда большой пучок соломы, посчитав, что затея Билли провалилась и ему как следующему по рангу придется пополнить собою меню дракона, а это дело нужно было хорошенько обдумать. Увидев своего повелителя целым и невредимым, он бросился его обнимать, так что измазанный в липкой патоке король покрылся вдобавок к тому еще и слоем соломы. Объявив о своем возвращении на престол, от которого он недавно отрекся, Билли Кинг обернулся и посмотрел в сторону моря. Посреди пролива виднелась туша убитого дракона, а вдалеке маячил белый парус лодки, приближавшейся в берегу Аллексанассы.