Лейтенант Рудаков, уже два года исправляющий здесь должность начальника, выехал к нам навстречу и благосклонно обещал принять на себя заботу об удовлетворении всех наших потребностей. Как в губе, так и в порту все имело еще зимний вид, и мы тщетно искали зеленое местечко: нынешняя зима была, как уверяют, необыкновенно продолжительна. На другой день я нашел долготу порта по хронометрам 158°44'30'' в. Истинная его долгота, по наблюдениям астронома Горнера, составляет 158°48'20'' в. Такая небольшая разность в показаниях моих хронометров служит доказательством, что на верность всех определенных по ним в этом плавании долгот вполне можно положиться.
Я не стану описывать Камчатку, поскольку это делали до меня многие путешественники, скажу только кое-что о моем пребывании здесь. Первой моей заботой было починить корабль, весьма много потерпевший; особенно сильно у него была повреждена медная обшивка. Для удовлетворения этой потребности лейтенант Рудаков отпустил нам еще вполне годную листовую медь, оставшуюся от старого корабля «Диана»[78]. Медная обшивка нашего корабля, вероятно, не могла бы так скоро повредиться, если бы она была хорошего качества, но стокгольмские купцы, доставившие ее для «Рюрика», как видно, не позаботились об этом. С того времени, как я был здесь с капитаном Крузенштерном, на Камчатке произошли многие полезные перемены, и это надо приписать преимущественно распорядительности лейтенанта Рудакова.
15 июля корабль был готов к выходу, и мы ожидали только попутного ветра; весь экипаж был совершенно здоров, исключая второго лейтенанта Захарьина, который в продолжение всего путешествия страдал от болезни. Недостаток в офицерах был для меня весьма чувствителен, потому что мне пришлось стоять на вахте попеременно с лейтенантом Шишмаревым; такой тягостной корабельной службы нельзя требовать от начальника подобной экспедиции, поскольку он и без того имеет довольно дел. Это путешествие для открытий, конечно, первое, которое счастливо совершено только двумя офицерами. Болезнь заставила лейтенанта Захарьина остаться на Камчатке, и теперь мне предстояло затруднительное плавание в Берингов пролив только с одним офицером, но это отнюдь не заставило меня колебаться, так как рвение лейтенанта Шишмарева, равно как и мое, нимало не ослабело.
Вызывала печаль только невозможность полностью осуществить задуманное, так долго занимавшее мое воображение, ибо что могли мы совершить в Беринговом проливе, если один из нас всегда должен был оставаться на корабле? Естествоиспытатель Вормскиолд выразил желание остаться здесь, чтобы предпринять исследования по части естественной истории на Камчатских горах; я поручил его покровительству лейтенанта Рудакова.
Поскольку экипаж мой, состоявший только из 20 матросов, был недостаточен для предприятий в Беринговом проливе, то я получил по моей просьбе из местной команды еще 6 матросов, которых обещал привезти назад в следующем году. Российско-американская компания отпустила со мною одного алеута. Такая прибавка семи человек к экипажу была нам впоследствии весьма полезна.
Глава VIII. Плавание от Камчатки к Берингову проливу и оттуда к о. Уналашке
15 июля 1816 г. – 13 сентября 1816 г. Отход из Авачинской губы. – Густой туман вблизи о. Св. Лаврентия. – Описание дикарей, встреченных на о. Св. Лаврентия. – Приближение к островам Гвоздева и открытие нового острова, названного Ратмановым. – Открытие к северу от мыса Принца Валлийского бухты. – Надежда открыть искомый проход. – Исследование найденного обширного залива. – Открытие ледяных гор. – Открытие рукава, идущего в глубь материка. – Мелководье около него. – Описание жителей берегов Америки. – Описание открытого залива. – Плавание к берегам Азии и прибытие к мысу Восточному. – Описание вида и положения мыса Восточного. – Описание чукчей и сравнение их с жителями берегов Америки. – Прибытие к заливу Св. Лаврентия. – Посещение корабля чукчами. – Пляски и увеселения чукчей. – Исследование залива Св. Лаврентия. – Доставка чукчами оленей для экипажа. – Прибытие чукчей из Мечигменской губы. – Вражда чукчей с американцами. – Замечания о заливе Св. Лаврентия. – Отплытие из залива Св. Лаврентия. – Сильный шторм. – Прибытие на Уналашку. – Распоряжения для путешествия в следующем году. – Увеселения на Уналашке.
Отправив с нарочным государственному канцлеру [Н. П. Румянцеву] донесения о первой части нашего путешествия со всеми произведенными наблюдениями и не дождавшись почты из С.-Петербурга (которая обыкновенно приходит сюда в это время года), мы оставили Авачинскую губу, несмотря на противный ветер.
20 июля в 9 часов утра мы увидели о. Беринга; эта покрытая снегом высокая и утесистая земля живо напомнила участь знаменитого несчастного нашего мореплавателя Беринга. В небольшом расстоянии от берега мы плыли вдоль западной части острова и обогнули его северную оконечность. Из успешного наблюдения широты и долготы мы вывели широту северной оконечности западного мыса о. Беринга 55°22'17'' с. и долготу, согласную с хронометрами, 165°55'53'' в. Широта западной оконечности таким же образом найдена 55°17'18'' с., а долгота ее 165°53'23'' в. Оставив о. Беринга, я направил курс к западной части о. Св. Лаврентия.
26-го мы находились в широте 63°0' с. и долготе 171°43' з. Пользуясь благоприятным ветром, мы быстро шли вперед; с приближением к о. Св. Лаврентия хорошая погода нас оставила: мы были окружены густым туманом, сопровождаемым беспрерывной слякотью. Поскольку от самого Берингова острова пасмурная погода не позволяла делать никаких наблюдений, то мы не могли достоверно знать наше положение; по корабельному счислению мы должны были находиться неподалеку от о. Св. Лаврентия, именно в 20 милях от его SW-оконечности. Когда в 3 часа пополудни туман к N на самое короткое время прочистился, то мы увидели на NО 60° вершину высокой горы, но вскоре после этого туман опять стал непроницаемым, и мы должны были пролавировать в этом неприятном положении близ берега весь день и всю ночь; лот указывал нам дорогу. Стояние барометра при этой дурной погоде было весьма высокое.
Несмотря на все старания, употребленные при постройке «Рюрика» для предохранения его от крыс, могущих причинить большой вред во время продолжительного путешествия, я сегодня узнал, что одна крыса показалась на палубе. Поэтому тотчас приступили к травле их и убили трех, которые, вероятно, зашли на корабль в Петропавловском порту, где их бесчисленное множество. А так как там этих животных не было до прибытия корабля «Надежда», то очень вероятно, что нами убиты потомки прежних моих спутников.
27-го туман все еще продолжался; мое терпение подвергалось жестокому испытанию. Я часто замечал, что при большой высоте барометра на твердой земле бывает прекрасная погода, между тем как в одной миле от берега море покрыто густым туманом; поэтому я решил направить курс прямо к берегу, и опыт этот был удачен. Вскоре доставали лотом дно уже на 10 саженях, и это показывало близость берега; густой туман исчез, солнце просияло, погода была прекрасная, и взорам представились высокие, покрытые снегом горы. Ближайший берег был в двух милях, туман скрывал протяжение земли на О и W; «Рюрик» находился в небольшой безопасной открытой бухте. На берегу были видны люди и шалаши. Желая познакомиться с жителями этого острова, не посещенного еще ни одним мореплавателем, а также доставить естествоиспытателям случай исследовать эту мало известную землю, я предпринял туда поездку.
Немедленно были спущены на воду две четырехвесельные шлюпки, и я отправился с учеными в путь, вооружась саблями, пистолетами и ружьями. Поскольку было опасно бросить якорь в этой открытой бухте, «Рюрик» оставался под парусами, и лейтенант Шишмарев принял команду. Ветер слабо дул от SW, «Рюрик» должен был удалиться несколько от берега и вскоре скрылся в тумане. В недальнем расстоянии от берега встретилась байдара с десятью островитянами, которые без страха к нам приблизились, громко кричали, делали странные движения и, поднимая вверх лисьи меха, знаками звали нас к себе. Мы заметили скрытое в байдаре оружие и поэтому соблюдали величайшую осторожность. После некоторых приветствий, состоявших в том, что они несколько раз поглаживали себя обеими руками от лица до живота, первое их слово было: «Табако!» Я велел подать им несколько табачных листьев, которые они тотчас взяли в рот; после я видел, что они также курят из маленьких каменных трубок величиной с наперстки; взамен моих подарков они давали мне разные вещи своей работы.
