– Он не раз спасал меня от падения в прыжке на скоростном спуске.

Корд думал о дистанции, которую исследовал сегодня еще раз: адские барьеры, опасные препятствия, крутые повороты. Рейн казалась одинокой свечой, горящей в ночи.

– К сожалению. Дев не позволяет прикасаться к нему незнакомым людям, – призналась она.

– А ездить на нем?

– Каждый, кто попытается, тотчас окажется на земле.

Дежурный стоянки рысью понесся к ним, горя желанием заняться «пантерой». Он открыл дверцу, передал квитанцию и сел в машину.

– А тебя он пытался сбросить? – спросил Корд, в то время как его автомобиль неожиданно громко взревел и отъехал.

– Дев никогда не сбрасывал меня специально. Но я падала не раз по собственной глупости.

– Я не могу представить тебя в глупой ситуации. – Кончиками пальцев он дотронулся до трепетавшей на шее жилки. – Скорее всего – застигнутой врасплох.

Она удивленно смотрела на него, чувствуя, что он нашел ключик к ее сердцу.

Он снова вывел ее из равновесия.

Рейн нисколько не удивилась, увидев, что Корд выбрал самый неожиданный ресторан. Она-то думала, что в ресторане в восточном стиле будет привычный фальшивый интерьер – красные кисточки и драпировки с Тайваня.

Но «Год радуги» был декорирован с континентальной строгостью и богатством: тяжелые льняные скатерти и хрусталь, фарфор и салфетницы из чистого серебра. Она не сразу поняла, почему это место все же кажется странным.

На столе не было никаких приборов.

Меню тоже удивило ее. Оно было написано в идеограммах <Идеограмма – письменный знак, обозначающий не звуки какого-либо языка, а целое понятие.> и переведено на французский. Прочесть идеограммы она не могла. Только цену, которая означала либо высочайшее качество еды, либо то, что ее подают на золоте.

А возможно, и то и другое сразу.

Рейн недоумевала, откуда у Корда деньги на дорогую одежду, машину, рестораны. Кажется, он не упоминал о том, что получил богатое наследство. И несмотря на то что люди, работавшие на правительство на самом высоком уровне, хорошо оплачивались, им все же платили недостаточно. Большинству дипломатов не хватало жалованья, чтобы развлекаться с тем размахом, которого требует их положение. Соединенные Штаты – одна из самых богатых стран мира, но ее дипломатический бюджет – обглоданные кости.

Пока Рейн изучала меню. Корд открыто наблюдал за ней. Его ледяные голубые глаза казались необыкновенно яркими при искусственном освещении. Он предпочел сесть не напротив, а рядом с Рейн.

– Если ты любишь французскую кухню, – сказал он, – закажи из меню справа. Если хочешь что-то неожиданное или готова довериться моему вкусу, я закажу по меню, написанному с левой стороны. И не волнуйся насчет столового серебра. Они принесут приборы независимо от того, что ты выберешь.

Она быстро и внимательно читала меню на французском, что означало весьма близкое знакомство с языком и кухней. А разве можно ожидать от Чандлер-Смит чего-нибудь другого?

Но Рейн все-таки продолжала его удивлять. Он постоянно открывал в ней какие-то новые грани.

И узнавал ее. Искусственное освещение придавало девушке особое очарование. Увидев, что локон упал ей на лицо, Корд потянулся и вернул шелковистую прядь на место, нежно прикоснувшись к ее уху.

Она удивленно посмотрела на него и застенчиво улыбнулась. Как бы он хотел сейчас оказаться с ней вдвоем на необитаемом острове!

Словно прочитав его мысли, Рейн откашлялась и посмотрела в меню.

– Я хотела бы рискнуть.

– А мне ты не доверяешь? – спросил Корд обиженно.

– Риск – дело благородное, – твердо заявила она.

– Где же еще рисковать, как не здесь. – Он улыбнулся, и глаза его вспыхнули.

– Я так сильно проголодалась, что могу съесть все что угодно, – вырвалось у нее.

– Отчаянная женщина, – согласился он вежливо. – Я именно тот, кто тебе нужен.

Корд взял меню у Рейн и положил поверх собственного, которое даже не потрудился открыть.

Официант возник тотчас, как по мановению волшебной палочки.

Корд заговорил с ним на языке, напоминающем пение.

Пораженный необыкновенным клиентом, официант довольно быстро пришел в себя и принялся писать в своем блокноте.

Приняв заказ,: официант что-то посоветовал Корду, и тот согласно кивнул.

Потом подошел винный стюард. Они обсудили список на двух языках, но английского среди них не было.

Наблюдая за ними, Рейн пришла в прекрасное расположение духа. Корд напомнил ей отца, который говорил дома на нескольких языках, но лучше Всего общался на самом старом языке, известном мужчине, – на языке силы.

Покончив с выбором вина. Корд взял Рейн за руку и пристально посмотрел в лицо.

– Никакого унаследованного богатства, только самое лучшее образование дядюшки Сэма и опыт. – Он слегка улыбнулся и добавил:

– Стюард был достаточно вежлив, чтобы не вздрогнуть от моего французского.

– – На мой взгляд, мозги тоже стоят немало. Да и твой французский довольно приличный, – немедленно бросилась она на его защиту.

– Скажи об этом парижанину.

– С какой стати?

Темные зрачки Корда расширились;

– Королева очень добра к своему подданному, – сказал он мягко.

Он поднес руку Рейн к своим губам. Секунду Корд наслаждался ароматом ее кожи, тайно дотронувшись до нее языком. Рейн с трудом подавила дрожь, пробежавшую по телу.

– Я не королева, – прошептала она внезапно пересохшими губами. – И ты не подданный.

Он молча смотрел на нее, снедаемый сильным голодом. Когда вино было подано, он отнесся к дегустации почти безразлично, даже не выпустив ее руку из своей.

Она не сомневалась, что если бы вино было недостаточно хорошим, он заметил бы и немедленно вернул его.

Корд Эллиот не из тех, кто мешкает хотя бы секунду.

Восхитительное «Фюме бланш» было словно создано для экзотической еды. Креветочная паста на узких полосках сахарного тростника, крошечные фаршированные блинчики, хрустящий жульен из маринованных овощей, фрикадельки в пикантном соусе – всего и не перечислить.

Ароматы приятно щекотали ноздри, а глаз радовало изобилие разноцветных закусок – горячих и холодных, сладких и сдобренных уксусом и солью.

К еде подали серебряные палочки и миску с лимонной водой. Корд заметил, что Рейн ела то, что полагалось, руками, каждый раз окуная их в миску с водой. Палочки для еды, однако, не поддавались ей. Она никак не могла подцепить ими рис.

– Вот так, – сказал он, укладывая палочки ей в пальцы. – Держи их почти параллельно тарелке, а не вертикально, это тебе не вилка. Теперь сдвинь верхнюю.

Или наоборот. Делай как удобно.

Стараясь, Рейн уже более умело действовала непослушными палочками, но роняла примерно один из трех лакомых кусочков. Может быть, ее отвлекал Корд, Он орудовал палочками с восхитительной ловкостью. Она наблюдала за ним со смесью восхищения и раздражения.

Когда от Рейн ускользнула еще одна сочная креветка, ее раздражение достигло предела.

– Чертов слизняк, – пробормотала она.

Корд ловко подхватил креветку своими палочками и поднес к ее губам. Без колебания она открыла рот и проглотила ее. Он с жадностью смотрел на ее белые зубы, розовый язык, полные чувственные губы, мечтая завладеть ими в поцелуе.

Корд почувствовал тяжесть в чреслах и нехотя отвел взгляд от ее рта. Сегодня вечером Корд хотел доказать ей, что он не только мужчина, обученный насилию, но и джентльмен. Он хотел совратить ее так, чтобы она была его и душой, и телом.

Он хотел, чтобы она доверилась ему.

Ему было совершенно ясно, что Рейн, самая младшая дочь Джастина Чандлер-Смита, становится обыкновенной женщиной, когда дело касается мужчин.

Но она мудро не доверяла им.

Корд едва не задохнулся от гнева. Какой ублюдок так глубоко ранил ее? Она опасается откровенного восхищения Корда и отношений с ним.

Интересно знать, успеет ли он завоевать ее доверие, прежде чем закончатся Летние Олимпийские игры? Впрочем, какое ему до нее дело, пусть даже он изнемогает от желания!