И в этих людях, не было никаких человеческих проявлений или эмоций.
Например, никто из них не удивился пленному, которого привели в лагерь. Адам ни разу не заметил на себе, чей-нибудь заинтересованный взгляд. «Мимы» как будто, просто не замечали его, даже когда проходили мимо. И ещё, все эти «люди», не были подавленны.
«А вроде, должны бы? — дивился Адам открывшейся перед ним картине. — Пережить только что, массированную бомбардировку и выглядеть абсолютно спокойными? Как будто ничего и не было? Довольно странно… Нет это не люди. Люди просто не могут себя вот так вести. Не могут…».
Наконец конвоиры, идущие спереди, подвели Адама к зданию, с чудом сохранившимися двумя нижними этажами. Когда он подошёл вплотную к дому, конвоиры проникли в здание через чудовищный пролом и подойдя к какому-то человеку, в «плащ-палатке» накинутом поверх полевой формы, синхронно, как по команде, встали по бокам незнакомца и замерли. А мужик это, не обращая малейшего внимания на прибывших солдат, с интересом разглядывал пленника.
И когда Адам подошёл к нему…
— Ну и кто у нас такой смелый? — пробасил незнакомец, иронично улыбаясь, при этом его глаза оставались холодными и даже злыми. — Кто же это отчаялся на такой безумный поступок, искать встречи с нами и притом в одиночку? — следом спросил жуткий человек и рассмеялся, обнажая ряд жёлтых зубов. — Ты не из наших. Я это чувствую… — и подтверждая свои слова, жадно, широко раздувая ноздри, втянул воздух.
И Адама вновь с неимоверной силой сковал недетский страх, стоило только взглянуть, на того, кто ожидал от него ответа. Но отчего это человек так его напугал? Что в нём было такое неестественное и жуткое, что хотелось бежать от него. Бежать без оглядки, не останавливаясь, только бы убежать. Если бы ещё слушались ноги…
С виду, стоящий перед ним мужчина и смотревший на него во все глаза, был высокого роста, худощав, но обладал широкой костью. А что сразу бросалось в глаза, так это — его абсолютно лысый и блестящий, как отполированная кастрюля, череп, с двумя темными впадинами глазниц; и глаза — эти тёмные глаза зло сверлящие из-под опалённых бровей.
«Мим» задав вопрос, вопросительно и неподвижно стоял на месте скрестив руки на уровне пояса. Стоял расслабленно, ничего не опасаясь. Он даже и не помышлял, чтобы перед началом разговора, обыскать Адама на предмет ношения оружия. Зачем? Он не боялся людей и их оружия, потому как сам давно был оружием, страшным и беспощадным. А в особенности его лицо. О!.. Его лицо было пострашнее любого оружия. Точнее не лицо. Оно то было как раз вполне обычное, немного измождённое с впалыми щеками, покатым лбом и острым подбородком. Но вот выражение, которое было на этом лице, оно могло напугать любого…
Потому что на том лице читалось сразу несколько чувств, казалось бы даже несовместимых друг с другом. Однако так оно и было. Чувство полного равнодушия совмещалось в нём с надменностью, сливаясь со следами вселенской злобы, что плескалась в тёмных его глазах. Прибавить к этому чувство полного превосходства над другими и брезгливость с отвращением, имеющее видимо отношение только к Адаму. И получится только примерный портрет. Нужно это было видеть. Нужно прочувствовать всеми фибрами души.
Но все эти впечатления, которые пережил Адам за какую-то ничтожную секунду, всего лишь поверхностны. Основное негативное влияние исходило из самого нутра незнакомца. Как некая чёрная энергия, она обволакивала человека и у того сами собой начинали трястись поджилки, тело сковывало морозом, рот пересыхал, а взгляд сам собой упирался в пол не в силах смотреть в эти чёрные глаза пропитанные злобой. Потому как внутренне знаешь, что стоит этому человеку разозлиться на тебя и он раздавит тебя как козявку, не только физически, но и морально. Его чёрная энергетика, проест тебе душу и доведёт тебя до безумия. Таких людей можно сразу распознать. Если этот человек, например входит в комнату, то все люди находящиеся там, невольно сразу замолкают и опускают глаза. И особенно этот тип характера, ярко проявляется у людей обладающих реальной властью.
И человек, неподвижно стоящий перед Адамом, ей обладал и по-видимому немалой…
— Постой! Дай я сам отгадаю, — решил поддержать разговор незнакомец, беря на себя инициативу. — М-м… Дай подумать. Судя по твоей видеокамере, ты видимо — журналист! Я угадал?
Адам как истукан, только слегка кивнул головой, не в силах вымолвить и слово.
— Отлично! — обрадовался незнакомец заметив жест. — Очередной сорвиголова в поисках сенсации. Ха, ха, ха! Ну и что всё успел заснять, пока шёл сюда? Не бойся, снимай столько, сколько нужно. Сколько душе твоей угодно. Ха, ха… Это даже хорошо, что ты пришёл сюда, журналист, — похвалил он Адама, довольно ощерившись. — Пора… Пора вам дать несколько ответов. Не так ли, журналист? Ведь ты за этим сюда пришёл, да ещё и в одиночку, какая смелость. Ха, ха, ха… Надеюсь, у тебя найдётся парочка вопросов, ко мне?
Адам был бы и рад задать пару вопросов, но как назло, в голове не осталось ни одной мысли. Полностью деморализованный, под влиянием гипнотизирующих глаз незнакомца, он пребывал в абсолютном ступоре. Он даже не смог бы сейчас и вспомнить как его зовут, какие тут могут быть вопросы, да ещё перефразируемые на русский язык, когда родной-то еле вспоминается.
Поиграв две минуты в гляделки, незнакомец внутренним чутьём, догадавшись, в каком пребывает состоянии Адам, решил расположить к себе собеседника, проявив этикет гостеприимства:
— Ох! — наигранно сконфуженно воскликнул он, и делая поклон представился. — Извини, я не представился. Влад Строгав. — «Скорее Влад Тепеш», — в секунду промелькнуло в голове Адама. — Полевой командир этого лагеря.
Видя что отмалчиваться больше не получиться, Адам неуверенно выдавил, казалось бы сейчас, самые сложные слова на свете:
— Адам… Адам Велес.
— О! Иностранец? — неподдельно удивился Влад. — Я приятно удивлён. И как же тебе это удалось сюда проникнуть, Адам?
Велес не нашёлся чего ответить и пожал плечами.
— А… Ну-ну. Можешь не говорить. Я даже примерно догадываюсь, при помощи чего, ты сюда пробрался. Эх, люди… Вы даже готовы покупать смерть, для самих себя, — осуждающе протянул Влад и увидев как побледнел Адам, громко рассмеялся. — Ха, ха, ха! Не боись Адам. Пока ты мне интересен — а ты, я надеюсь, будешь мне очень интересен — я не дам тебя в обиду. Ха, ха, ха…
Часто смеялся Строгав, но несмотря на то, что казалось бы смеялся он весело и открыто, смех его, как смех гиены — что смеётся над жертвою своей, страху нагонял немерено.
— Это даже очень хорошо, что ты иностранец, Адам, — между тем продолжал Влад. — Получается и за границей уже нами заинтересовались. Что ж это превосходно… — преследуя свои какие-то тайные мысли, задумчиво произнёс он. Затем, посмотрев в упор на Адама, с участием спросил. — Ну что же ты молчишь, Адам? Задавай свои вопросы. Я о многом могу тебе поведать. О многом, очень о многом… Ха, ха, ха…
Но молчание Адама, попеременно облизывающего пересохшие губы, затянулось. Он, ну ни как не мог подобрать слов, с чего можно было бы начать.
— Ну-ну, Адам, расслабься, — посоветовал Влад, чуть наклонив голову на бок. — Хочешь я сам за тебя, задам первый вопрос? Тебя конечно же в первую очередь интересует, кто мы такие? Я прав, Адам? Ха, ха, ха…
Адам обрадовано кивнул. Действительно, этот ужасный человек угадал его первый вопрос.
— Что ж, я отвечу тебе Адам… — задумчиво протянул Влад, выдержав театральную паузу. — Мы люди, Адам. Мы обычные люди. Мы ничем не отличаемся и мы как все. Ну например, как ты, — ошарашил он и тут же, чуть наклоняясь, настороженно поинтересовался. — Или ты не обычный, Адам? Ха, ха, ха…
Пока ужасный человек, что носил имя Влад Строгав, смеялся над своими шутками, своим жутким, горловым смехом, Адам находился в смятении. Действительно, когда тебя ошарашивают таким ответом, когда ты думаешь, что перед тобой что-то одно, а тебе вдруг говорят, что это совсем другое, но ты перед этим, был полностью уверен в обратном, то тебе кажется, что весь мир перевернулся с ног на голову. И потому Адам даже и не заметил, как к нему снова обратились.
