Обезумевши люди задались целью, во что бы-то не стало прорваться на санитарную зону. Им казалось, что стоит им пересечь запретную черту и они сразу же окажутся в безопасности, а весь кошмар обступивший их со всех сторон, разом закончится.

Толпа обезумела. Она больше не отдавала себе отчёт своих поступков. Логика испарилась из голов людей, и заразившись ложной идеей, толпа готова была рвать и метать, лишь бы эту идею воплотить в жизнь.

За оглушительными криками и грохотом таранных ударов, Ерофеев даже не сразу расслышал, что ему докладывают по наушнику рации:

— Это первый, вышел на цель.

— Это второй, занял позицию.

Оказалось, что это снайпера, посланные Ерофеевым, для наблюдения, поменяли свои позиции и сейчас докладывали.

Ерофеев с облегчением и даже с какой-то радостью в голосе, закричал в наушник:

— Ребята, выручайте! Что видите?! Приём, как поняли?!

— Это первый, вижу цель. Видимость пятьдесят, возможны жертвы, — послышалось в ответ, сквозь шумовые помехи.

После первого, ответил второй:

— Это второй, вижу ещё двух, как поняли приём.

Ерофеев только обдумывал полученную информацию, как в наушники ворвался резкий и нервный, на гране срыва, голос капитана Соловьёва, командующего блок постом:

— Приказываю уничтожить цели! Уничтожить во что бы-то не стало! Плевать на жертвы! — И напоследок, слух солдат резанул крик его отчаяния. — Стреляйте же, а не-то нас всех здесь затопчут!!!

Тем же вечером, чуть ранее известных событий, к зданию районного муниципалитета «Щербинки», где расположился штаб оккупационных войск, подъехала чёрная волга. Из машины выскочили двое: профессор Мирный и человек среднего роста, в серой дублёнке, и с поспешной резвостью, скрылись внутри здания. Злой, как сто чертей, Мирный ворвался в кабинет генерала, где проходило совещание. И прямо с порога, с возмущёнием громко поинтересовался:

— Кто отдал приказ, проводить эвакуацию в массовом порядке?! Кто только до этого додумался?!

Генерал Овчаренко, недовольно поднял бровь:

— Профессор! Вы что себе позволяете…

— Вы что же не понимаете, что может случиться? — перебил генерала, Мирный. — Вы отдаёте себе отчёт, что вы натворили?!

— Молчать! — стукнул по столу генерал, вскакивая с места. А все, кто сидел рядом с ним разом вздрогнули, от неожиданности. — Что вам надо, профессор? Если хотите услышать ответ на ваш вопрос, то это я отдал такой приказ…

— Вы?! — Округлил глаза Мирный.

— Да, я! — с вызовом повторил Овчаренко. — А вы, как хотели? То им перекрой весь город, то теперь охраняй каждого жителя по отдельности. Так что ли получается? А где я вам столько людей найду, А?! — И растеряв весь свой запал, устало сел на место. — А теперь идите, у нас важное совещание.

Мирный обалдело стоял с открытым ртом и какое-то время не мог прийти в себя:

— Вы? — наконец прошипел он. — Да как вы могли, такое сделать?! Я же вам, только недавно, рассказывал о повадках мутантов. Вы же сами просили меня инструктировать вас, обо всём, что касается мутантов. И вы клятвенно уверили меня, что будите прислушиваться к моим словам, а сами отдаёте этот ужасный приказ… Немедленно отзовите его!

— Нет! — Устало махнул Овчаренко, отсылая профессора куда подальше. — Я свои приказы не изменяю…

— Тогда вам не избежать катастрофы… — зло прошипел в ответ Мирный, словно мессия вешающий пророчество.

То ли жуткий вид профессора, то ли его странные слова, да ещё таким тоном, но что-то остановило генерала от более радикальных мер по отношению к Мирному:

— У вас пять минут. Объяснит свою позицию. В чём по-вашему я не прав?

— В чём вы не правы? — зло переспросил профессор, белее от бешенства. — А я вам сейчас объясню, в чем вы не правы. Вы плохо слушали меня генерал и вся ваша братия, — рявкнул он, обводя кабинетных начальников, испепеляющим взглядом. — Я вам сто раз предоставлял результаты экспериментов. И там говорилось, если вы конечно читали, что «мимикрид», становится агрессивным, проходя трансформацию только в стрессовой ситуации. А вы представляете, какая сейчас ситуация в Москве? Да там сейчас люди не то, что стресс испытывают, они в шоке: они всё потеряли, им негде жить, их увозят в неизвестном направление, а в городе свирепствует неизвестная болезнь. Вы хотя бы представляете, что сейчас с ними делается. Боже! — И профессор накрыл лицо ладонью. — Я только сейчас представил, что произойдёт, когда в такой массе народа, объявится «мимы»… Мясо, пушечное мясо, — продекламировал он, холодея. — Люди же по сравнению с ними просто безобидные кролики.

Генерал устало прикрыв глаза, покачал головой:

— Не надо сгущать краски, профессор. Вот уже три дня идёт эвакуация города и никаких эксцессов. — Попытался он остановить расписываемые здесь кошмары. — И надеюсь, что так и дальше будет. А на ваши оскорбления, я опять вам отвечу у меня нет людей…

И считая что на этом разговор их окончен, генерал Овчаренко собрался прогнать Мирного, как на столе зазвонил красный телефон экстренной связи. Генерал продолжая недовольно смотреть на профессора, поднял трубку и приложил к уху. По мере того, пока говорил неизвестный докладчик, лицо генерала стремительно менялось в выражении. Уставшие его глаза остекленели, кожа на лице приобрела землистый оттенок, став похожей на пергамент, а сам Овчаренко, в доли секунд, постарел лет на десять, не меньше.

Дослушав докладчика, он безвольно опустил руку на стол, так и не положив трубку на аппарат и тихо сказал:

— Полковник Звягинцев, введите в город ещё десять тысяч человек…

— Да где же я их возьму, товарищ генерал! — возмутился полковник. — У меня и так в оцепление, по милости некоторых… — бросая злой взгляд в сторону профессора Мирного, отчитывался он, — больше миллиона находится, да в городе несколько тысяч…

— А мне плевать, откуда ты их возьмёшь! — неожиданно для всех взорвался генерал. — Хоть из-под земли их выкопай! Но чтобы через два дня, подкрепление вступило в город.

— Есть… — протянул Звягинцев, не смея спорить с генералом.

Генерал отвёл глаза от взбрыкнувшего было полковника, посмотрел в непонимающие лица подчинённых, потом повернулся к Мирному, что так и стоял в дверях, и с горькой усмешкой произнёс:

— Ну, что профессор, вот и накаркали… — Затем вернулся к подчинённым и ввёл их в курс дела. — Зафиксировано уже три случая появления «мимов», среди скопления народа. Погибших и раненых во время паники, насчитывается, по меньшей мере, десять тысяч. Их просто раздавили свои. А жертв, пострадавшие от самих мутантов, в сотни раз меньше. — Просветил Овчаренко подчинённых, после чего перешёл к приказам:

— Полковник Говорунов, когда прибудет подкрепление… — взгляд в сторону Звягинцева, — приказываю разогнать людей с улиц, и не допускать их скопления, больше пяти тысяч. Заняться вплотную организацией эвакуации населения. Разбить людей на колонны и ежесуточно охранять. И чтоб на улицах, вот такого, как сейчас бедлама, не было. Вы поняли?

— Да… — промокнул полковник вспотевший лоб, белоснежным платком.

— Выполняйте, — распорядился Овчаренко. — И помните, головой у меня будете отвечать, за каждую жизнь, что прервётся по вашей вине. — Говорунов кивая, съёжился под тяжёлым взглядом генерала. — Все свободны…

Когда люди в погонах и высоких чинах, покинули кабинет, профессор Мирный, подошёл к Овчаренко и сел напротив:

— Генерал, извините, но у меня ещё одно дело к вам.

— Говорите, — устало кивнул Овчаренко.

Мирный прокашлявшись в кулак, продолжил:

— Вообще-то, я вначале шёл к вам, совсем с-другим делом, но по дороге узнал о, как вы ранние выразились, балагане творящимся в городе, и пришёл в неистовство, потому сразу и налетел на вас. А дело-то у меня, вот какое… — пояснил он и повернувшись к двери позвал, — Леонид Абрамович, входите! — Мирный представил генералу, вошедшего человека лет пятидесяти, в черном, деловом костюме и с проплешиной на голове. — Знакомьтесь — это Леонид Абрамович, профессор-генетик. Он разработал совершенно новый экспресс анализ ДНКа. Совершенно стопроцентный результат, — азартно похвалил Сергей Андреевич.