— Да-да, конечно. Учтём… — отшатываясь проблеял Школяров, вытирая платком, выступившую на лбу испарину. — Давайте его сюда. — И более не мешкая, показал на стеклянный бокс с железным столом-каталкой внутри.
Спецназовцы с натугой затащили, упирающегося мутанта в бокс и крючьями пристегнули сковывающие цепи, к столу.
— А зачем вы, завязали ему рот? — поинтересовался Школяров, наблюдая за процессом, пленения. — Ругается?
— Если бы. Эта сволочь, любитель харкаться. Так и брызжет слюной, — отдуваясь, ответил здоровенный, под два метра, спецназовец, видимо самый главный.
— Да? — неподдельно удивился микробиолог. — Интересно, и с чего бы это?
— Не знаю. Не моё это дело. — Растёр затекшие руки, служивый после чего заспешил убраться восвояси. — Ну всё, пошли мы. И поосторожней с этим… — махнул он в сторону мутанта. — в случае чего, враз вам башку оторвёт, эта точно. — И вместе с остальными покинул лабораторию, а на их место встали два автоматчика, уже внутренней службы безопасности.
Разглядывая во все глаза оставленный презент, Школяров аж рот раскрыл от удивления, а когда его кто-то толкнул неосторожно, он придя в себя недовольно топнул:
— А ну все за работу, — разогнал он, столпившихся у бокса, сотрудников. — И чтобы срочно сделали томографию, рентген, УЗИ, и взяли пробу крови. И побыстрей, через три часа жду результатов.
«Наконец-то настоящая работа!», — воскликнула душа и потирая руки, Школяров отправился к себе, отзваниваться генералу Прохорову, с благодарственной речью…
Неделя пролетела незаметно, как один долгий день. Без сна и отдыха, работал Школяров не покладая рук, анализируя проведённые эксперименты, и всё больше убеждаясь, что мутация поступившего к нему пациента, была вызвана не естественным образом, а скорее всё-таки искусственно. Но как? Этот-то вопрос, больше всего и мучил. Понятно было, что «ДНК» мутанта не многим отличается от нормы. Но каким путём — это самое отличие произошло? Что вызвало мутацию генов? Загрязнение внешней среды, химическое отравление, радиационное облучение, неизвестная болезнь? Вопросы, вопросы, вопросы…
Тестируя очередные анализы, от экрана монитора, профессора, оторвал звонок чёрного телефона, внутренний связи.
— Слушаю? — недовольно бросил он в трубку.
— Профессор Школяров? — поинтересовались в трубке.
— Да.
— Зайдите ко мне в кабинет, есть разговор. Срочно.
— Сейчас буду, — буркнул Школяров кладя трубку. И зачем это он понадобился майору Чеботареву — шефу внутренней службы безопасности?
Через пять минут, гонимый своим же вопросом, профессор вошёл к майору.
— А… это вы. — Оторвался майор от бумаг, разложенных на столе. — Что-то вы быстро? Я ждал вас минимум через полчаса. Думал хрен два вы сразу оторвётесь от своих исследований. Присаживайтесь.
Школяров выдвинув стул из-под стола уселся и уставился на Чеботарёва красными, от недосыпа, глазами.
— Дело у меня к вам, вот какое, — издалека начал Чеботарёв. — Вы знаете, что пропали три ваших сотрудника и один мой?
— Да, — подтвердил Школяров. — Я слышал, что они вышли в город, после чего не возвращались. Может, они загуляли? Всё-таки две недели под землёй.
— Может и так… — не стал отрицать майор потирая выбритый до блеска подбородок. — Но вы знаете, какая чертовщина сейчас происходит в городе. Люди пропадают средь бела дня и потом их находят мёртвыми или обезумевшими. Поэтому я вот, что хочу вам сказать. — Школяров протёр глаза, и с интересом уставился на очень серьёзного майора. — С сегодняшнего дня, — продолжал Чеботарёв, — передайте всему персоналу, что выход на поверхность будет строго ограничен. А для того чтоб выйти из лаборатории, нужно отныне предварительно подавать заявку. После чего, к каждому сотруднику, выходящему на поверхность, будет приставлена вооружённая охрана. — И собрав со стола разбросанные листы бумаги, пояснил. — Я не знаю чем вы здесь занимаетесь. Но я уверен, что это очень важно. И я не могу допустить, чтобы с сотрудниками лаборатории происходили несчастные случаи или они без вести пропадали. Вы со мной согласны?
Школяров нехотя, но всё же утвердительно кивнул.
— Вот. — Расслабился Чеботарёв. — А почему это, я вам сначала говорю, а не по селектору громкой связи, сейчас объясню. Понимаете, люди работающие в нашей лаборатории, работают здесь недавно и потому полностью не приспособлены находиться в закрытом помещении, да ещё под землёй, в течение долгого времени. Поэтому узнав о моём распоряжении, они могут начать, возмущаться и докладывать вышестоящему начальству, люди-то они известные и неволить здесь их никто не имеет право. А мне бы не хотелось отвечать на нападки со стороны моего начальства, что мол, приняв меры, я превышаю свои обязанности, — майор улыбнулся профессору, как доброму и старому другу. — Но вы же подчиняетесь непосредственно генералу Овчаренко. И потому, если вы со мной согласны, вы могли бы поставить генерала в известность от своего собственного имени, что мол это ваша идея, и в целях безопасности вы бы лично хотели ограничить свободу сотрудников…
Школяров молчал, не зная как ему поступить. Но если честно, ему было глубоко наплевать на личные интересы сотрудников лаборатории и потому, в конце концов, он наверное и согласился:
— Хорошо. Я сегодня же позвоню. Мысль, кстати надо сказать, хорошая. Да и нечего, сотрудникам, делать наверху, у нас и тут работы полно, некогда им по городу шляться.
— Во! — Одобрил майор. — Сразу видно, что вы человек старой закалки, и потому знал, что мы поймём друг друга. Значит мы с вами договорились? — Школяров коротко кивнул головой. — В таком случае я больше не смею вас задерживать.
Выйдя из кабинета Чеботарева, микробиолог сразу же окунулся в результаты исследования своего любимого мутанта и вскоре напрочь забыл о разговоре и лишь ближе к ночи осознав свою ошибку, оставил для себя, на видном месте, записку с напоминанием.
Но один прискорбный случай, произошедший в лаборатории, вынужденно отложил профессорский звонок генералу. Зато, ответил на самый главный вопрос, мучивший Школярова на протяжении всей недели…
Школяров проснулся ближе к двенадцати, видно сказались напряжённые часы работы, и разбудил его не звонок будильника, а истеричный звук сирены, нещадно вывшей по всему комплексу лаборатории.
Ещё не проснувшись окончательно и не очистив голову от остатков сна, профессора сдуло с кровати, словно ветром и несмотря на своё заторможенное состояние, Школяров, даже в беспамятстве, четко сознавал, где сейчас находится. А на режимном объекте звук тревожной сирены, мог означать только одно — жизнь! — если быстро отреагировать на неизвестную опасность, или смерть! — если промедлить хоть секунду и упустить момент.
Натягивая белый халат, Школяров нёсся по извилистому коридору со скоростью болида. Противный халат никак не хотел застегиваться развеваясь парусом, позади профессора. Навстречу попадались встревоженные сотрудники ночной смены. Они выглядывали из жилых комнат в узкий коридор и сразу же шарахались от несущегося на них словно ведьма на помеле, главного координатора проекта.
А у профессора в голове металась только одна предательская мысль:
«Неужели мутант вырвался на свободу?! Бог мой! Сколько же он перебьёт людей, прежде чем его остановит служба безопасности».
Преследуемый образами, один кровавее другого, Школяров нёсся в главную лабораторию исследовательского центра и за поворотом в девяносто градусов, неожиданно врезался в двух вооружённых людей. От удара два спецназовца даже не шелохнулись, как стояли, словно изваяния из бронзы, так и остались стоять, а вот Школяров не ожидая никого за поворотом, глупо шлёпнулся на задницу.
— Сюда нельзя! Закрытая зона, вернитесь пожалуйста в жилой корпус, до прояснения обстоятельств происшествия, — продекламировал дежурную фразу, один из спецназовцев и не узнавая, грозно помахал автоматом на второе лицо лаборатории, показывая чтобы тот убирался.
— Я профессор Школяров, главный по проекту! Что здесь происходит?! — Отдуваясь, возбуждённо закричал Школяров и не дожидаясь ответа обречённо выкрикнул. — Он вырвался, да?!
