После того мракобесия, что на протяжении месяца, творилось в Москве, огромный город впал в оцепенение, всячески прекратив активную жизнь. И вскоре его медленно и верно укрыло снегом, погрузив в подобие сна. Только трассы федерального назначения и крупные магистрали, по-прежнему очищались коммунальными службами, да и то с грехом пополам. Остальная же часть столицы утопала в белой зимней шубе…

С введением в Москву войск «ВДВ», силами Кантемировской и Дзержинской дивизий, жители города, сомневающиеся или не желавшие, до сих пор, покидать своё имущество, но кому было ещё куда податься, второпях покинули злополучный город. Посольства многих стран, в основном западных, вообще отказались находиться на территории страны, и в том же темпе, похватав шмотки вылетели из страны. А кто, из послов, всё же не отказывался, но высказывал свой страх, по поводу пребывания в городе, в скором времени, в целях безопасности, были переведены в Петербург. Туда же вскоре и эвакуировали федеральное правительство. А уже за главами государства потянулись, банковские службы, биржевые, офисы и начальство крупных компаний — элита экономической мощи страны. И в самом городе вскоре осталась только мэрия и префектуры города…

И чтобы такой героический шаг не оказался безрассудным, оставшихся министров постоянно сопровождал вооружённый конвой, а сами улицы города, с недавних пор, патрулировались военными. И в местах наибольшего скопления людей постоянно присутствовало практически такое же количество солдат, какое и обычных граждан.

По ночам, в создавшейся истерической и напряженной обстановке, жителям города запретили выходить на улицу. Но несмотря на договорённость с гражданскими лицами, каждую ночь, на милиционеров и солдат-десантников, с пугающим постоянством, совершались нападения неизвестных. И вскоре патрули, постоянно находящиеся под жёстким прессингом, впредь стали открывать огонь на поражение не интересуясь личностью повстречавшегося гражданина. Возможно эта мера помогла патрулям избежать лишних жертв среди личного состава, но какой ценой… Очень часто, жертвами расстрела оказывались вполне обычные граждане: заблудившиеся, подвыпившие или не успевшие добраться засветло до дома, или влюблённые парочки, выбравшиеся погулять по вечерним улицам Москвы. Все эти люди не виноваты ведь, что зимой так рано темнеет, а просидев весь день на рабочем месте, разве неохота немного погулять на свежем воздухе, а уж тем более любящие сердца, разве когда-нибудь действовали они разумно. Но на жертвы беспощадной расправы вооруженных патрулей, вынужденно закрывали глаза, отмахиваясь, что мол сами виноваты, вас же предупреждали. Может и были правы, а может…

Второй месяц город походил на бомбу с таймером замедленного действия. Всеми силами, разведка скрывала факт о существование мутантов в городе, взяв под свой жёсткий контроль «СМИ». Наверно правильно, а то такие знания в руках обычного обывателя, повлекли бы за собой огромные жертвы среди всего населения города. Люди сразу же стали бы подозревать и своих ближних и соседей, и просто мимо проходящих субъектов, вынужденно сбиваясь в стаи и они стали бы нападать на всех попавших им на глаза.

Версия терроризма и так вызвала в умах людей немалый сдвиг по фазе на почве истерии, а узнай они о мутантах, и в городе началось бы, настоящая, гражданская война. Не буди лихо, пока тихо…

В Москве кипели страсти, а под ней тихо, и даже, как-то незаметно трудились люди. Спецлаборатория биохимии располагалась где-то под городом на глубине нескольких десятков метров и построена была ещё в советские времена, для быстрого изучения локальной зоны заражения и разработки соответствующих противомер, в случае нападения агрессора в лице империалистических государств, в особенности США и её союзников, на период холодной войны. В девяностые, во время перестройки, лабораторию законсервировали и забросили, как и многие, в то время, объекты стратегического назначения.

Ближе к двухтысячному, в связи с новой угрозой, теперь уже в лице террористов, коими силами могла свершиться атака главного города страны, с применением химического и бактериологического оружия массового поражения, лабораторию вынужденно расконсервировали. После чего оснастили современным оборудованием, как для работы проведения исследований, так и для защиты от утечек, как биологических, так и химических ядохимикатов. И защиту выстроили, надо сказать, на славу. Реальную картину контрмер, при возможной утечке, знали только два человека — начальник охраны и главный специалист, под чьим руководством работает весь персонал подземного учреждения.

Получив в своё полное пользование ультра современную лабораторию профессор Школяров никак не мог налюбоваться на её возможности.

«Какие исследования можно здесь проводить», — восторгался он, — «а какие открытия. Это тебе не какой-нибудь заштатный институт, где всё оборудование давно уже дышит на ладан и вполне могло быть лично знакомо с самим Менделеевым».

Удручал лишь один факт — лаборатория являясь режимной зоной сверхсекретности и выход на поверхность строго ограничивался, приходилось и жить и спать, и работать, только её на территории, в комнатках напоминающие бункеры — этакие каменные мешочки.

Но несмотря на всю уникальность лаборатории и возможности которые она преподносила своему обладателю, а дальнейшая работа по изучению новой формы жизни, у профессора Школярова, нещадно стопорилась — нужен был живой экземпляр, а его как назло всё не было. Генерал Звягинцев только всё обещает, мимоходом бросая: «ждите». И Школяров после пятой уже по счёту попытки поторопить генерала, бросил это бесполезное занятие, отдаваясь на волю случая.

А исследования между тем, с каждым днём, притормаживали свой бег. Трупы в итоге приходилось кремировать, как биологически опасный материал, а новые поступали очень редко, и если честно — всего один, за месяц. Собранные образцы тканей, учёные сохраняли по мере возможности и по ним удалось вскоре всё же что-то да выяснить. Оказалось, что мутация у полученных образцов, произошла на генном уровне, во всём организме, а не локально, как предполагалось ранее. Но вот что вызвало этот эффект и каким образом? Что послужило толчком для специфической реакции организма? Нет ответа. А ломать голову и строить всего лишь догадки — это не было в духе профессора Школярова. Пусть молодёжь этим занимается, а он прожженный специалист своего дела и несмотря на нереальность происходящего, со стороны здоровой логики, он не собирался на пустом месте лезть в дебри и строить там не менее фантастические гипотезы.

Наконец, ближе к вечеру среды, пришло сообщение, о поимке одного мутанта и завтра же с утра, люди генерала Прохорова, возьмут мутанта под свою опеку и доставят целёхонького в лабораторию. Узнав о столь радостной вести, профессор не на шутку разволновался и дальнейшая работа просто валилась из рук, и заместитель предложил Школярову отправляться отдыхать до-завтра. Тот пораскинув мозгами, неукоснительно подчинился…

На следующий день, порог секретной лаборатории пересекли четверо спецназовца, ведя под руки, в смирительной рубашке, обвитой цепью, человека со странно изогнутыми ногами. Но не смотря на явный дефект, в движениях человека чувствовалась какая-то особая и хищная грация.

Профессор Школяров, завидев вожделенный объект своих исследований, подлетел к спецназовцам, как подросток, получивший наконец долгожданный подарок:

— Ну наконец-то! Мы уж тут просто заждались. — И в запале приблизился к мутанту на не позволительное расстояние.

— Э… папаша! Ты того, поосторожней. — Отстранил здоровый спецназовец Школярова. — Эта тварь, прежде чем попасться, нам две капроновые сети порвала и снотворного столько проглотила, что «стадо слонов» можно положить, а ему хоть бы хны, уже через двадцать минут прочухалась. Еле скрутили. Двух наших, гадина, зацепила. Так что вы господа учёные не очень то к нему близко приближайтесь. Мало ли, что…

И в подтверждение, мутант резко рванулся на профессора, с такой силой, что четверо здоровых мужиков аж покраснели от натуги, пытаясь удержать того на месте.