Хантер многому научился в войну, осторожность стала второй натурой. Но во время воины была целая армия в голубой униформе.

Сейчас же только ночь и единственная тень человека, прятавшегося среди теней тьмы.

Хантер остановился и прислушался.

Ничего. Ни звука. Только шум ветра и звук падающих капель на растения.

Он медленно присел на корточки и провел рукой по белой земле. Не вставая, поднес пальцы ко рту и осторожно лизнул.

Соль.

«Ах ты подлец! Ну подожди, я до тебя доберусь».

Ветер ворочался и вздыхал, как женщина в постели, и в дальнем конце огорода зашуршали шесты, по которым вилась фасоль.

А ведь это не шорох листьев на ветру. Похоже, кто-то раздвигает шестизарядным револьвером стебли фасоли и целится в бледное пятно, выделявшееся в тени сарая.

Элисса.

– Ложись, Сэсси! – завопил Хантер.

И выдернул револьвер. Он надеялся лишь на быстроту и неожиданность. Выстрел – и Хантер уже знал – мимо.

Единственное, на что он рассчитывал, что и тот промахнулся.

Выстрелы взорвали ночь. Собаки разразились лаем, рабочие в бараке завопили. Хантер ругался словами, способными расколоть гранит, и спешно перезаряжал оружие.

– Сэсси! Ты в порядке? – крикнул он.

– Да!

– Стой там! Никому не стрелять, пока не убедитесь в цели!

Хантер не ждал ответа Элиссы, он побежал между рядами кукурузы вслед за тенью, которая пыталась раствориться в ночи.

Прежде чем Хантер добежал до конца огорода, он услышал лошадиный топот, быстро удалявшийся сквозь дождь и ветер.

– Сукин сын! – прорычал Хантер.

Заливаясь лаем, Виксен металась по мятым растениям.

– О, заткнись! – зло крикнул Хантер. – Надо было раньше лаять.

Сжавшись, Виксен умолкла.

– Полковник, – окликнул Морган. – Ты в порядке?

– Я в порядке, – ответил Хантер. – Скажи людям, чтобы они отложили оружие и принесли лопаты и фонари.

Морган прорвался сквозь последние ряды кукурузы, всматриваясь.

– Нас что, поджигают?

– Нет, этот сукин сын добрался до сада, черт бы его побрал.

– И что?

– Соль, – коротко ответил Хантер.

– Боже мой! – воскликнул Морган.

Глаза Моргана полезли на лоб, когда он оглядел сад, покрытый белым налетом. Ругаясь, зажег фонарь, прихваченный с собой, и высоко поднял его.

Белые, блестящие во тьме полосы тропинок и борозд разбегались во все стороны.

Дождь усилился. Соль исчезала на глазах.

– Быстрее сюда с лопатами! – крикнул он, и рабочие тотчас устремились к нему.

– Хантер, – окликнула Элисса. – Где ты?

– Иди в дом, – велел Хантер. – А то простудишься под ливнем.

Но через несколько мгновений Элисса появилась на краю сада. Она перепрыгивала с борозды на борозду с грацией лани, и вот уже ворвалась в желтый круг света фонаря.

– Черт побери, Сэсси!..

Элисса не обратила внимания на протесты Хантера.

– Ты уверен, что ты в порядке? – задыхаясь, спросила она. – Столько выстрелов.

Спрашивая, Элисса внимательно оглядывала Хантера. В свете фонаря каждый мускул выделялся еще резче. Волосы на груди, черные, как ночь, при каждом вздохе вспыхивали искрами. Элисса перестала дышать. Никогда еще в ее представлении не соединялись понятия: мужчина и красота. Но при взгляде на Хантера она поняла, что вдохновило Микеланджело на создание Давида.

Умный. Сильный. Красивый.

Настоящий мужчина.

Хантер.

Восхищение во взгляде девушки заставило Хантера дышать быстрее. Он вдруг забеспокоился – полуголый, освещенный фонарем, скользкий от дождя… Если она так и будет на него пялиться, то смутит его перед всеми мужчинами.

– Со мной все прекрасно, – холодно заявил Хантер.

– Я слышала выстрелы, – проговорила Элисса. Хрипота в ее голосе заставила кровь Хантера забурлить, что было заметно по забившейся на шее жилке.

– Он стрелял не в меня, – сказал Хантер.

– А в кого же? Все остальные в порядке?

Хантер не ответил. Он не хотел и вспоминать о холоде, сковавшем его, когда понял: незнакомец целится в Элиссу.

– Хантер?

– Все нормально.

– В кого же он тогда стрелял? – не унималась Элисса.

– В тебя, – грубо бросил Хантер. Элисса изумленно раскрыла глаза и судорожно втянула воздух.

– Может, он принял ее за кого-то из рабочих? ѕ предположил Морган.

Хантер бросил на Элиссу откровенный взгляд. Какая изящная, как молодая осинка. Светлые волосы трепетали на ветру, тело окутано шелками. Платье затянуто в талии, отчего еще заметнее женственные изгибы фигуры. Ветер поднимал подол юбки, открывая молочно-белые щиколотки.

От дождя шелк покрылся темными пятнами, облепил грудь, соски откровенно торчали.

– Стрелявший должен быть слепым, чтобы принять Сэсси за мужчину, – хрипло сказал Хантер.

– Согласен, – почтительно из темноты произнес Сонни.

– Подтверждаю, – присоединился еще один голос.

– Я тоже, – еще один.

– И я.

– Ага.

– Да уж, мужики.

Рассвирепев, Хантер холодно оглядел всех этих самцов, сгрудившихся вокруг фонаря.

– Перестаньте торчать тут с вытянутыми мокрыми физиономиями, – прорычал Хантер. – Микки, тащи ручную тележку, всем остальным – собирать соль. Быстро.

Хор из голосов «да, сэр» и быстрые взмахи служили ответом.

– Я оставлю тебе свой фонарь, – сказал Морган.

Хантер кивнул.

Мужчины разбрелись в темноте, и фонари, как экзотические цветы, расцвели по всему саду-огороду. Они, презиравшие любую работу, которую нельзя делать, не слезая с лошади, собирали грязь и соль лопатами без всяких стенаний.

Они же не дураки – спорить с Хантером, когда у него такой взгляд.

Даже Микки.

С запозданием до Элиссы дошло, о чем говорил Хантер.

– Соль? – спросила она. – Какая соль?

– Соль, которую сукин сын насыпал во все борозды, – сердито пояснил Хантер.

У Элиссы вырвался тихий стон, как будто ее ударили. Наконец она отвела взгляд от Хантера и посмотрела на землю.

Неровные белые линии оплетали весь огород.

– Соль? – прошептала она.

Хантер кивнул. Потом поняв, что Элисса не разглядела его кивка, произнес:

– Да. Соль.

– Ты уверен?

Дрожь в ее голосе подействовала на Хантера, точно удар ножом. Он посмотрел на пальцы левой руки – как бы он хотел ошибиться.

Маленькие белые кристаллики подмигивали в свете фонаря. Он поднял руку и еще раз попробовал, чтобы снова убедиться.

Соль.

– Да, – сказал Хантер, – уверен.

Все еще не веря, Элисса схватила его руку и поднесла к губам. Лизнула. Вкус соли.

Соль.

Элисса уронила руку Хантера и отвернулась от его понимающих глаз, не в силах справиться со своими чувствами. «Мой сад… Мое убежище. О Боже, кто может быть таким жестоким?»

Невидящим взглядом Элисса смотрела в темноту, борясь со слезами. Хантеру она казалась сейчас девочкой. Мужественной девочкой, которая изо всех сил старалась не показаться слабой.

В горле Элиссы стоял ком, влага застилала глаза.

Шлепки грязи с солью раздавались со всех сторон, будто гигантские крысы грызли сад за пределами золотистых кругов фонарей.

Мужчины работали, а погода портилась. Они не успеют собрать всю соль, слишком сильный дождь, и большая часть сада погибнет.

– Сэсси? – окликнул немного погодя Хантер. – Ты как?

Она не ответила.

Хантеру хотелось обнять Элиссу, успокоить.

Но он не мог. Ведь стоит прикоснуться к ней…

Пальцы горели, точно опаленные пламенем, с каждым стуком сердца он все сильнее ощущал, как обжег ее язык его пальцы. Будто она повторяла это движение снова и снова.

Хантер безумно хотел Элиссу, он едва стоял на ногах.

«Мне нельзя даже смотреть на нее, – с горечью говорил он себе. – Шелка на ней исчезают под дождем так же быстро, как соль».

Чем дольше Элисса стояла под дождем, тем сильнее платье облепляло тело.

Соски, казалось, впитывали дождь, мокрая одежда четко обрисовывала их, и они гордо выпирали, точно под ласковыми губами Хантера.