«Именно там я все вспомню, если это вообще где-нибудь произойдет, — твердила себе Алана. — Несомненно, там, где все наиболее точно напоминает картину, возникающую в моих видениях…»

Там всплывет она из унылого мрачного омута амнезии к яркому свету реальности. Там, если вообще где-либо на земле.

Если женщина не вспомнит все сразу, она просто останется там, будет спать на скале около озера, если это будет необходимо. Она будет делать все возможное, чтобы вспомнить. Затем поймет и примет любое из того, что вернется к ней.

По правде говоря, мало что было поставлено на карту. Вот почему она в конце концов вернулась на Разбитую Гору. Ей нечего было терять.

Алана упорно поднималась в гору. Хотя второе озеро находилось менее чем в двух милях от лагеря, Алане понадобилось три часа, чтобы совершить восхождение. Одной стороной проблемы была высота. Другой — неровность тропы.

Самой большой трудностью при восхождении был ее собственный страх. Каждый шаг на пути к первому озеру был сродни булыжнику, который подкладывали ей в рюкзак, тянувший вниз.

К тому времени как она вскарабкалась на седловину хребта, скрывавшего второе озеро, Алана обливалась потом и чувствовала головокружение. Она стояла и смотрела вниз на крошечный болотистый участок воды. Больше похожее на пруд, чем на настоящее озеро, в самые засушливые годы второе озеро существовало только на картах. В этом году, однако, зима была снежной, а лето — щедрым на грозы. Роскошным серебристым ковром сверкала вода на фоне густой луговой зелени и болотных растений.

Озеро было наполнено водой, и когда Алана была здесь в последний раз. Облака бурлили, осины гнулись под порывами ветра, грозовой ветер качал изящные нарядные деревья, его завывания разносились по горным склонам.

Дождя не было. Тогда не было. Лишь тучи и редкие крупные капли воды, которые ветер с силой швырял с высоты.

Гром гремел отдаленно, рассеянно. Остроконечная вершина, возвышающаяся рядом с Разбитой Горой, была окутана черно-синим туманом и молниями. Но не сама Разбитая Гора. Не тогда. Раскаты грома не раздавались над Разбитой Горой до следующей ночи.

Не замечая ничего, кроме прошлого, Алана невидящими глазами смотрела на ленту воды, уютно устроившуюся в зеленой ложбине между гранитными выступами.

И вспоминала.

Здесь они дали передохнуть лошадям. Она отошла к краю небольшого луга и прислонилась к дереву, прислушиваясь к далекой песне воды по ту сторону скалы.

Джек подошел к ней сзади, и ей захотелось зажать руками уши, не впускать его в чудесный мир звуков. Но тогда она не сделала этого.

Сейчас она вспоминала Джека, их спор и возвышающуюся над ними холодную строгую гору…

— Джилли, не глупи, выбрось дурь из головы. Иначе мы никогда не будем знамениты. Еще несколько лет — это все, о чем я прошу.

Ей хотелось кричать от отчаяния. Джек никогда не смирится с тем, что она не может продолжать комедию с «прекрасной провинциальной парой».

Она должна стать свободной.

— Джилли, лучше послушай меня.

— Я слушаю, — вяло откликнулась она. — Я просто не соглашаюсь.

— Тогда ты просто не понимаешь, — настойчиво произнес он. — Как только ты поймешь, ты

согласишься.

— Нет, это ты не понимаешь. На сей раз не будет по-твоему, Джек. Прежде всего, тебе не следовало ставить мне условия и требовать, чтобы я вышла за тебя замуж. А мне не надо было уступать.

Не глядя на Джека, она провела рукой по длинным черным косам, которые падали ей на грудь.

— Это было ошибкой, — наконец произнесла она. — Грубой ошибкой. Пора признаться себе в этом.

— Ты не права. Подумай об этом, Джилли. Ты ошибаешься.

— На протяжении нескольких лет я не думала ни о чем другом, и я решилась.

— Тогда ты просто будешь вынуждена изменить свое решение.

Она внезапно обернулась, уловив его злой взгляд. Он пожал плечами и очаровательно улыбнулся.

— Хватит, Алана. Давай прекратим спор и для разнообразия немного развлечемся. Вот для чего мы здесь, помнишь…

Да, Алана вспоминала. Слишком поздно. Раф ушел. Она вспоминала. И испугалась.

Женщина вздрогнула и поправила рюкзак, отголоски прошлого и воспоминания окружили ее, а она упорно продолжала подъем.

Сначала она вспомнила незначительные детали, отдельные мгновения, затем минуты неторопливо складывались в полноценные воспоминания. Чем ближе она подходила, чем выше взбиралась на Разбитую Гору, тем прозрачнее становилась завеса, затмившая память… и яростнее сопротивлялся разум тому, что она требовала от самой себя.

Алана больше не убеждала себя, что быстрое сердцебиение и затрудненное дыхание вызваны высотой и перенапряжением. Она боролась со страхом так же, как боролась с упорным отказом Джека смело взглянуть в лицо реальности ее решения оставить его.

Внезапно женщина осознала, что остановилась. Она стояла, прислонившись к скале, тело сотрясалось от дрожи, взгляд был сосредоточен на последнем, невероятно крутом участке подъема к верхнему озеру.

Разбитая Гора величественно возвышалась над озером: гранит, пронзающий небо. Она ждала ее: отвесная скала и склон, где завывал ветер, где вода падала в темноту и разбивалась далеко внизу о неподатливые камни. Гора ждала ее, и Алана была в ужасе. — Соберись с силами и иди дальше, Алана Бурдетт, — произнесла она сквозь полотно стиснутые зубы. — Как говорил всегда отец, нельзя заставлять горы ждать. Кроме того, что у тебя осталось, что ты еще не потеряла? Ничего. Абсолютно ничего.

Алана устремила взгляд на тропу прямо у себя под ногами и продолжила путь. Она не поднимала глаз, не останавливалась, не думала. Одно за другим возвращались воспоминания: беспорядочное скопление облаков над черным провалом памяти… облака и воспоминания белой густой бурлящей массой зависли над горными вершинами, над ней самой. Она стояла у края небольшой, словно висящей под угрюмым небом долины, на которой покоилось первое озеро. Слышались отдаленные раскаты грома, предвестника надвигающейся бури.

Но это происходило не сейчас. Облака не сталкивались, не закручивались одно вокруг другого, не окутывали горные вершины. Гроза начнется позже, принесет с собой темноту в самый разгар дня, черный дождь и белый лед, и гром, разрывающий горы на части.

Но не сейчас. Сейчас перед ней простиралось огромное пространство, поросшее причудливыми деревьями, что прятались в тени горы, неровные края которой смутно вырисовывались на фоне мрачного неба.

Разбитая Гора.

У подножия разрушенной серой махины лежало озеро: вода цвета ртути подступала к самому краю долины. Алана отвела взгляд от белой массы: вода переливалась через край, падала вниз, отскакивала от скалы к валуну, гремела, подобно грому.

Джек срывается вниз, переворачивается в воздухе и падает, падает… белая вода и крики.

Алана выскользнула из-под рюкзака и пошла, подобно лунатику, в самый конец тропы.

«Не, здесь ли упал Джек?» — спрашивала она себя.

Она заглянула через край, почувствовала приступ головокружения, но заставила себя взглянуть еще раз.

Нет, это произошло не здесь.

«Где тогда?» — нетерпеливо задавалась вопросом Алана.

Тропа повернула направо, прижимаясь к деревьям. Слева озеро заканчивалось и начинался водопад, озеро, скала и земля падали вниз с края висящей под небом долины.

Алана ощутила тошноту и страх, настолько сильный, что он, казалось, пригвоздил ее к месту.

Озеро. Озеро плещется у самого края огромного пространства, вода вспенивается, с грохотом срывается вниз, отскакивает от скалы… темнота, крики. Она кричит.

Нет, это кричит ветер. На рассвете поднялся ветер, она сотрясалась от дрожи, пока не пришел Джек.

— Ты изменила наконец решение, Джилли? — Она закрыла глаза, ничего не ответила, не сделала ни единого движения: беспомощная, привязанная к камню.