В памяти всплывали отдельные детали поездки вместе с Джеком вверх по тропе. Затем первая ночь…

«Не в первую ли ночь мы с Джеком подрались?» — молча спрашивала себя Алана.

Нахмурившись, она укладывала в печь дрова, чтобы утром разжечь их.

Три дня в госпитале, из которых она помнит только один. Остается еще три дня. Нет, два.

«Один день мы, должно быть, провели в пути, добираясь до Вайоминга, а ночь — в доме на ранчо, — думала Алана. — Итак, это произошло скорее всего, во время первой ночевки у озера на Разбитой Горе: Джек сбросил меня, мою одежду и мой спальный мешок в воду».

Тело Аланы напряглось, едва она вспомнила, что за этим последовало. Джек безжалостно избивал ее, когда она попыталась убежать. Эту ночь она провела, свернувшись калачиком на обломке гранита, ее била дрожь.

«Вот почему мне всегда так холодно во время видений, — поняла Алана. — Воспоминания и видения слились воедино».

Она медленно глубоко вздохнула, немного успокоившись. Не все ее страхи лишены смысла.

«Но тогда почему на меня наводят ужас звуки бури?» — спрашивала себя Алана.

Ветра в ту ночь не было. Не было ни грозы, ни молний, ни сотрясающих землю раскатов грома. В этом Алана была абсолютно уверена. Если бы в ту ночь была буря со снегом, подобная той, что преследует ее в кошмарах, она не дожила бы до утра, брошенная на произвол судьбы.

Тем не менее, ветер, гром, лед были яркой ужасающей частью ее ночных кошмаров.

— Наверное, буря разыгралась во вторую ночь на Разбитой Горе, — шептала Алана, для собственного утешения нуждаясь в чем-то большем, чем тишина охотничьего домика. — В ту ночь, когда я упала. В ту ночь, когда погиб Джек.

— Почему Джек развязал меня? Неужели я сдалась и пошла к нему?

Звук ее собственных вопросов заставил Алану содрогнуться. Она не была уверена, что хочет знать, не продала ли она чувство собственного достоинства за сухой спальный мешок и равнодушную близость с Джеком. Проституция, одним словом.

Алана ждала, прислушиваясь к собственному безмолвию и к тому, как реагирует тело на подобные мысли.

Никаких изменений. Никаких вновь возникающих кошмаров. Никакого страха. Никакого ощущения связи с затаившейся действительностью.

— Хорошо, — сдержанно произнесла Алана. — Возможно, это нечто другое. Не перебрал ли Джек, чтобы успокоиться? Может, он развязал меня, изнасиловал, избил?

Опять Алана ждала, затаив дыхание, предчувствуя возвращение ночных кошмаров, если пробудившиеся мысли уже вплотную приблизились к истине.

И вновь никакой реакции.

Когда Алана вспомнила побои Джека, внутри у нее все перевернулось, дыхание стало поверхностным.

Когда она думала о подчинении ему, то чувствовала… ничего, никаких ощущений. Когда думала о том, что ее изнасиловали, чувствовала… вновь никаких ощущений. Ни страха, ни желания закричать, ни тошноты в горле, ни озноба, ни учащенного сердцебиения. Ни одного из физиологических сигналов, которые бы предупреждали ее из прошлого, что она приближается к истине.

Если только ей вообще удастся добраться до истины.

Алана рывком сняла с себя фартук и отправилась на поиски Рафа, не в состоянии больше вынести ни вопросов, ни ответов, ни страха, ни тишины.

Тропинка, что вела к озеру, заросла травой, на которой выделялись примятые полосы, свидетельствующие о том, что здесь прошли по крайней мере двое. Алана шла быстро, едва замечая несущиеся по небу малиновые облака. Не видела она и горных склонов цвета темного аметиста, увенчанных светящимися громадами камней, не замечала ароматного полумрака раскинувшегося вокруг леса.

Тропинка приближалась к озеру под углом, огибая то место, что превращалось ранним летом в болото, а осенью — в заросший труднопроходимый луг. Извиваясь между деревьями, уступая дорогу лишь случайным лужицам воды, тропинка до самого последнего дюйма прижималась к лесу.

Алана услышала Рафа и Стэна до того, как увидела их. По крайней мере, она различала голос Стэна, который перекрывал рокочущий грохот водопада. Она могла лишь предположить, что он разговаривает с Рафом.

Затем голос Стэна стал доноситься, отчетливо, и Алана убедилась в правильности предположений. Он действительно беседовал с Рафом.

— Нет, ты для разнообразия послушай меня, капитан Уинтер, сэр, — язвительно произнес Стзн. — У меня мерзкое предчувствие в такого рода ситуациях. Меня обучали за версту чуять запах жареного.

Наступила пауза, но все, что ответил Раф, затерялось в грохоте водопада. Алана приостановилась, затем продолжила путь к озеру, ели и осины удачно скрывали ее от посторонних глаз.

— Давай прокрутим картину прошлого еще раз ради установления истины, — настаивал Стэн. — Существует женщина, о которой ты мечтаешь в течение многих лет. Жена другого человека. Это, бесспорно, сильно угнетает тебя. Итак, женщина, которая так нужна тебе, и мужчина, которого ты ненавидишь, предпринимают небольшую увеселительную поездку в рыбацкий лагерь.

Алана застыла на месте, внезапно охваченная ощущением холода.

Она не хотела больше ничего слушать, но не могла двинуться с места.

— Ты ждешь поблизости, используешь представившуюся возможность и швыряешь беднягу Джека с ближайшего утеса, — продолжал Стэн. — А затем идешь и забираешь добычу.

— …ослиные бредни психо… — Голос Рафа перекрывался хриплым ворчанием водопада. Голос Стэна звучал отчетливо, как гром.

— Но она не привыкла к такого рода обращению, — продолжал Стэн. — Она убегает прочь. Проводит ночь на открытом воздухе, замерзшая, брошенная на произвол судьбы. Затем просто отгораживается от всего, забывается.

— …позволь судить об этом людям, с которыми…

— Из-за ее потери памяти тебе пришлось столкнуться с настоящей проблемой, — гнул свою линию Стэн, не обращая внимания на то, что его прерывают. — Если она вспомнит, уже не будет иметь значения, чьим другом является шериф. Ты попал как кур в ощип.

Алана перевела дыхание и продолжила свой путь вниз по тропе. Она брела, подобно лунатику, спотыкаясь, отталкиваясь руками от шершавых стволов деревьев, которые, казалось, упрямо вырастали прямо у нее под ногами, будто сдерживая ее.

— …вранье… — Голос Рафа то замирал за грохотом водопада, то вспыхивал с новой силой.

— Я не закончил, — прервал Стэн, в вечерней тишине его четкий голос звучал как медный колокол. — Ты можешь спастись, лишь женившись на ней. Не будет же она болтать лишнее о собственном муже.

— О Боже, ты, видно, начитался дешевых романов.

— Конечно. Из всего рассказанного Бобом я сделал вывод, что милый старина Джек не такая уж большая потеря для человечества, поэтому не похоже, чтобы Алана год носила траур по этому сукину сыну. Кроме того, вполне очевидно, что ты нравишься ей.

— А ты заметил, — язвительно откликнулся Раф,

— Тем не менее, существует небольшая проблема. Если она вспомнит до твоей женитьбы на ней, ты по уши вляпаешься в дерьмо.

— Тогда зачем я помогаю… Алана наклонилась вперед, изо всех сил стараясь расслышать слова Рафа. Но не могла. В отличие от Стэна голос Рафа, когда он сердился, становился мягче и звучал приглушенно. Раф был в ярости.

— Ты действительно помогаешь ей вспомнить? — поинтересовался Стэн. — Тогда почему, черт возьми, ты держишь меня на привязи?

— …Джанис.

— Джанис ради тебя, Уинтер, горы свернет, и ты, черт побери, хорошо об этом знаешь.

— Я бы… то же самое о…

Алана вышла из-под сени деревьев и зашагала по валунам и бревнам, которые отделяли ее от озера. Каждый шаг приближал ее к мужчинам.

Приближал к их разговору.

— Мне предписано лишний раз не проявлять инициативу и действовать строго по разработанному плану, — обрубил Стэн.

— Вполне естественно. Твоя горячность может испортить все дело.

— Может испортить, а может и помочь. Ты же охотишься за чертовски милой женщиной, Уинтер. Но я не уверен, что она хочет попасться в расставленные сети. Думаю, будет лучше, если она вспомнит первой. Лишь в этом случае ее выбор будет иметь какое-то значение. Это для нее верный шанс уцелеть.