– Вам нужно еще что-нибудь? – спросила Эдит.

– Нет.

– Тогда колдуйте дальше в одиночестве.

Мэг нетерпеливо кивнула.

– Если я не приду на ваш зов, свистните этой собаке в холле.

Джеймсон всегда находился поблизости от Мэг, когда Доминику нужно было отлучиться.

"Неужели Доминик так не доверяет мне?

Да. Наш брак существует только на бумаге. Но почему? Ведь он не больной старик, а здоровый мужчина. Только любовь может родить в нем доверие. Но ее нет".

Постепенно теплая вода растворила горькие мысли. Мэг закрыла глаза, расслабилась и принялась напевать старинные глендруидские слова очищения и возрождения. Мягкими ударами она изгоняла из своего тела следы былых ошибок и сожалений.

Покончив с обрядом, Мэг открыла глаза и вздрогнула. Доминик со сверкающими глазами стоял совсем рядом и смотрел прямо на нее.

– Я… я не знала, что вы здесь, – пробормотала Мэг. – Ты давно меня ждешь?

– Целую вечность, – ответил Доминик.

Сердце Мэг забилось, она смотрела на мужа со смешанным чувством страха и надежды. Доминик держал в руках полотенце.

– Вылезай из ванны, соколенок.

Мэг робко улыбнулась, собралась с духом и выпорхнула из ванны грациозным прыжком. Доминик обнял Мэг поверх полотенца. Неожиданно он понял, что соскучился. Ей очень идет такой наряд – ничего, кроме золотых колокольчиков. Ведь все это принадлежало ему по праву! Он мог в любой момент взять и колокольчики, и женщину.

«Когда она прекратит играть со мной? В конце концов Саймон прав: мне надо отвлечься. И есть Мари, которая сопротивляться не будет».

Но Доминик постарался тут же отбросить эту мысль: ему нужнее любовь Мэг, чем удовлетворение плотских желаний. Доминик видел, как малейший знак внимания к норманнке с его стороны приводил Мэг в ярость. Характер у его жены огневой. Как ее волосы.

«Главное – терпение. Никогда мне не приходилось так трудно. Что со мной происходит? Я уже давно не в том возрасте, когда сходят с ума по женщине».

– Ты говоришь ласковые слова, а сам выглядишь так сурово.

Доминик закутал Мэг в полотенце.

– Я суров внутри, милая.

Доминик совсем потерял голову. Он хотел повернуться и выйти из комнаты, но словно прирос к полу. Он начал медленно растирать Мэг полотенцем.

– Что-нибудь случилось в замке?

– Нет. – Доминик рукой смахнул капли воды на шее Мэг. – Но что-то случилось с хозяином замка.

– Что такое?

– Я хочу взять тебя на охоту, – вдруг переменил он тему.

– На охоту?!

Мэг была так рада, что начала танцевать на месте.

– Давай пойдем на охоту! Пошли за Эдит, я оденусь как можно скорее!

Доминик рассмеялся, наблюдая за Мэг.

– Зачем нам нужна Эдит? – сказал он. – Я помогу тебе одеться.

– Эдит сделает это быстрее.

– Ты действительно так хочешь пойти на охоту?

– Я тренировала охотничьих соколов, но на охоту лорд Джон меня почти никогда не брал.

Где-то вдалеке прогремел гром. Мэг с беспокойством глянула в окно. По небу плыли темные тучи.

– Давай быстрее, – торопила она Доминика. – Гроза приближается.

– Правда, меня уже пронзила молния.

Вдруг Доминик сжал ее тело.

– Во мне огонь – это ты, Мэг.

Мэг вскрикнула от неожиданности, потом задрожала.

– Теперь мы будем гореть вместе, Мэг, – сказал Доминик, все сильнее сжимая ее в своих объятиях.

Это был такой поцелуй, который на некоторое время заставил Мэг забыть о своих страхах. «Значит, любовь может прийти… Значит…»

Вскоре Мэг стала вырываться из рук Доминика.

– Что ты хочешь? – ласково спросил он.

– Мне мешает полотенце.

Доминик совсем не заметил, что запеленал Мэг в полотенце, как младенца.

– Ты хочешь приласкать меня, как Черного Тома? – тихо произнес Доминик.

– Как кота? – прошептала Мэг.

– Каждое утро ты возишься с ним по несколько часов подряд. Я уже ревную тебя к нему.

За окном прогремел гром, затем хлынул дождь, неся земле очищение и обновление.

Любит ее Доминик или нет, но сейчас он думает только о ней. А вдруг он забыл на время о том, что их брак – всего лишь условие для получения земли? «Я стану для этого мотылька огнем, и он будет делать все, что я захочу».

– Ты умеешь мурлыкать? – лукаво поинтересовалась Мэг у Доминика.

– Никогда не пробовал, но думаю, что смогу. А ты будешь мурлыкать, если я тебя поглажу?

Мэг ничего не ответила: она наблюдала за Домиником. Он смотрел на нее так, как будто видел впервые.

Наконец Доминик восхищенно воскликнул:

– Ты красивее майской розы!

За окном бушевала гроза. Мэг бросало то в жар, то в холод.

– Ты замерзла? – спросил Доминик.

– Да, то есть нет, – невпопад ответила Мэг. – Я не знаю. Что ты на меня так смотришь?

– Как?

– Как на турецкую конфетку, которую никогда раньше не пробовал!

– Так вот ты кто!

– К-кто?

– Конфетка!

Доминик поцеловал ее. «Сейчас я замурлыкаю. Ах, Доминик!»

Мэг представляла себя лежащей на лугу под летним солнцем: мягкие лучи ласкали ее тело.

Полотенце упало на пол. Ласки Доминика становились все настойчивее и откровеннее. И он, и Мэг окончательно потеряли голову.

– Что ты делаешь? – простонала Мэг.

– Я хочу поближе познакомиться с тобой.

– Я не могу стоять, у меня подгибаются колени.

– Тогда держись за меня.

– Я держусь.

– Да, и очень крепко. А ты не можешь держаться пальцами, а не ногтями?

– Ой, извини меня, пожалуйста, я не хотела сделать тебе больно.

Доминик запустил пальцы в ее роскошные волосы.

– Сейчас ты так близка ко мне, Мэг. И этот дурманящий запах!

– Это травы.

– Это не травы, Мэг. Это твоя страсть.

– Черт бы побрал тебя, Джеймсон, – закричала Эдит. – Не мешайся! Мне надо спросить у… Ой!

Хотя Доминик накинул на себя и на Мэг полотенце, Эдит тут же догадалась, чему она помешала.

– Прошу прощения, хозяин… миледи… – пробормотала она и быстренько убралась из комнаты.

– Это судьба, – мрачно произнес Доминик. – Я должен дождаться своей победы над тобой.

Раздался раскат грома, последние капли упали на обновленную землю.

Все слова, которые Мэг хотела сказать мужу, замерли у нее на губах.

Два дня в Блэкторне свирепствовал ветер и лил дождь. На третий день солнце наконец-то вышло из-за туч. Но на душе у Мэг оставалось все так же неспокойно. Какая-то другая женщина, которую Мэг никогда раньше не знала, жила теперь в ее теле. Один взгляд на Доминика заставлял сердце Мэг биться быстрее, чем обычно. Звук его голоса заставал ее врасплох, и непонятное возбуждение охватывало ее, когда Мэг вспоминала ласки Доминика в ванной. Тогда он спросил: «Ты сдаешь мне крепость?» И она ответила: «Нет!» «Тогда я еще подожду», – сказал Доминик. Теперь Мэг не без удовольствия думала о том, что и Доминик чувствовал что-то похожее и боялся утратить свое былое спокойствие.

И все же Мэг злилась на Доминика. Подумать только – ему взбрело в голову, что она беременна и что отец ребенка – Дункан! Больше всего на свете Мэг угнетало недоверие мужа. Она интересует его только как мать будущих законных наследников! Доминику совсем не нужны ни ее ум, ни та нежность и привязанность, которую Мэг испытывала к нему. А Мэг чувствовала, что их с Домиником связывает нечто гораздо большее, чем возможные общие дети.

Мэг знала, что она в силах соблазнить Доминика. Но что будет, если он не захочет признать ребенка своим? По округе кто-то распускает злые слухи, что Дункан и леди Маргарет были бы любовниками, если бы неожиданно не появился Доминик. В маленькой домашней церкви Мэг горячо молилась, чтобы эти слухи не дошли до Доминика, но в то же время она была почти уверена, что кто-то уже постарался осведомить его.

Мэг посмотрела на подарок Доминика – золотую брошь с изумрудами. Стилизованный лист волшебного растения скреплял алую накидку на ее плече. Каждый раз, когда взгляд Мэг падал на это украшение, она вспоминала слова Доминика: «Соколенок с изумрудными глазами и золотыми путами на лапках, носи это и помни обо мне, о мире и о будущих сыновьях».