Конечно. Но это будет всего лишь первый ход…

О-ля-ля! Не собрался ли тут кто-то совратить Хьюго? Даже по моим понятиям, это слишком. Оставь Папу Хьюго в покое.

Это же для Джо, глупая. Впрочем, Хьюго я слишком многим обязана — так что не стоит выкручивать ему руки.

А зря. Это было бы поучительное зрелище. У него рука толще, чем у нас ляжка.

Я же в переносном смысле…

— Только Джо не должен говорить Хьюго, как будет называться картина. Тут уж он точно откажется. Скажет: святотатство. Но ты мне так и не рассказала, где Джо учился живописи.

— В четырнадцать лет его замели в полицейский участок и оставили до утра. И Джо от нечего делать стал делать наброски — и дежурный сержант их увидел. Тогда он взял Джо, вычеркнул его имя из списка задержанных, отвел к священнику — и потом вместе со священником они отвели его к местному художнику, который был довольно известен и довольно богат. Он посмотрел работы Джо, и они заключили сделку: Джо должен был позировать, а за это мог жить в студии, пользоваться всеми материалами, наблюдать, учиться — ну, и прочее. Вот так Джо выскользнул из рук своей мамочки… это была самая большая удача в его жизни. У художника была то ли жена, то ли любовница… одна из его натурщиц… и всего одна кровать в студии. Там они и спали втроем. И всем это очень нравилось. Но, кроме как спать, этот художник, мистер Тони, совершенно свирепо школил Джо, не позволял ему писать широкой кистью, небрежничать в рисунке — ну, и прочие модные вещи. Джо изучил всю академическую школу: анатомию, композицию, технику письма… И Джо поверил в себя — и стал тем, кто он есть…

— …если хочешь, можешь положиться на мой совет. Я кое-что знала о матери Джо, потому что Юнис была моей секретаршей…

Босс, ты врешь! Я ничего о ней не говорила.

Вру — но для пользы дела.

— …она была — и осталась — свиньей и живет как свинья. Эта студия не такая уж большая, и если ты будешь содержать ее в порядке, Джо никогда — слышишь: никогда! — тебя не бросит. Но грязный унитаз и посуда в раковине напоминают ему о матери… ты меня понимаешь?

— Да, но… где взять время? Я почти непрерывно позирую…

— Старайся, сладкая. За счет сна. Джо заслуживает любых усилий. Но мы заговорили о мытье посуды. Для тебя это каторга, а для меня — роскошь. Потому что — символ свободы. Смотри: я уйду, и вы останетесь вдвоем. Со мной же всегда как минимум четверо. А в доме, если сосчитать всех — то одних только взрослых шестьдесят человек.

— Бедная Джоан!

— Вот именно. И вроде бы все они нужны и незаменимы. Смешно. Они все должны, кажется, облегчать мне жизнь — а на самом деле я шагу не могу ступить сама, сплошные проблемы, никакой приватности…

— Но если тебе так тяжело — почему не бросить все, не начать сначала?

— Я не представляю, как это можно сделать — технически. Переехать, выйти из-под охраны — и меня похитят или убьют, двух дней не протяну. Избавиться от денег практически невозможно… но даже если бы я и смогла — никто бы не поверил, и исход был бы тот же. Наконец, как быть с теми людьми, которые работают на меня? Я просто не могу выбросить их за дверь… Короче, я в большом затруднении. Но наличие денег — это не только неудобства. Это и определенные преимущества в преодолении этих неудобств. Я думаю, мои проблемы все-таки разрешимы, надо только найти способ… и я его найду. Может быть, все просто. Скажем, сменить внешность, имя, переехать…

— О, нет! Нельзя менять такую внешность!

— Эту внешность… Ты права, сладкая: это лицо Юнис, и мне оно лишь доверено. Буду носить вуаль… Но способ должен быть!

— Я не понимаю, — зачарованно сказала Джоан. — Я не понимаю, как он это делает…

Она не могла оторвать глаз от картины. Две нимфы на лугу были чувственны, сладострастны, упоены друг дружкой — но в то же время Джоан знала, что это она и Гиги валяются на старой портьере и болтают о всякой всячине, начиная от алкоголизма и кончая мытьем посуды.

—…просто холст, краска — а у меня соски встают и внизу все сжимается…

—Обман зрения, — сказал Джо.

—Обман зрения?! — возмутилась Джоан. — Да что ты понимаешь, жалкий мазилка? Это настоящая эмпатия! Джо, я хочу купить эту картину.

—Нет.

—Почему? О, срань! Ты собирался продать это какой-нибудь старой бляди? Поверь, мне перевалило за сто — и я вполне подхожу под это определение…

—Твоя.

—Что? Нет, Джо. Так я не могу. Ты же писал ее на продажу… Гиги, ну, помоги же мне!..

Гиги промолчала.

—Твоя, Джоан, — покачал головой Джо. — Ты хочешь — ты берешь.

—Так, — сказала Джоан. — Или — или. Или ты даришь ее мне, и я тут же режу ее на куски…

—О, нет! — воскликнула Гиги.

—…или я покупаю ее и тут же дарю Джейку, чтобы он повесил ее над своей кроватью и просыпался счастливым…

Бомба точно в цель, сестренка! А теперь развернись… и с бреющего полета — по всему, что еще шевелится!

—Джо, не упрямься, — сказала Гиги. — Ты же хотел бы, чтобы она была у Джейка.

—Гиги, сколько Джо берет за такую картину обычно?

—Я сама назначаю цену — в зависимости от размера. За такую, как эта, — двести пятьдесят долларов.

—Невозможно!

—Но, Джоан! Ведь Джо работал целый день… это не считая нашего времени. И потом — сюда же входят комиссионные…

—Гиги! Это невозможно низкая цена! Я немного разбираюсь в покупке картин и знаю: получить такую картину за тысячу долларов — редчайшая удача. С аукциона она ушла бы… Впрочем, я никогда не назначаю цену. Ты сказала — двести пятьдесят. Я покупаю.

—Но, Джоан, я не договорила. Двести пятьдесят платит покупатель. Из них половина уходит владельцу магазина. Так что цена для тебя — сто двадцать пять.

—Нет.

—Что — нет?

—Просто нет, и все. Как у Джо. Пойми: в нормальном бизнесе производитель всегда важнее продавца. А эта сволочь вас просто грабит: комиссионные не бывают выше четверти стоимости. И еще: никогда не снижай цену, если уже назвала цифру. Никогда. Только в этом случае ты преуспеешь в бизнесе. В искусстве я почти не разбираюсь, но в этом чертовом бизнесе — более чем. Наличные или чек?

—Лучше наличные… если у тебя есть с собой столько… Но можешь заплатить и в другой раз.

—Нет, все сразу, сейчас, и под расписку — иначе твой упрямый муж может передумать…

—Не надо расписки. Есть сертификаты, я просто поставлю номер и подпишусь. Фирма!

—Прекрасно. И еще одно…

—Что, Джоан?

—Меня почему-то никто до сих пор не поцеловал. А я была паинькой: позировала целый день. Поэтому пусть Джо поцелует меня в искупление того, что был такой вонючкой противной, а я поцелую Гиги за то, что помогла мне с ним справиться. А, Джо?

—Да.

—Великолепно! Тогда, Джо, если ты проводишь двух милых дам до ближайшего магазина и если Гиги купит нам по бифштексу, я, ребята, покажу вам такой высший пилотаж…

—А какие бифштексы? Говяжьи или конские?

—Я справлюсь с любым — прочее на твое усмотрение.

—Ну… тогда лучше конский.

—Как скажешь, сладкая. Только смотри, чтобы нам не всучили уздечку.

В ООН бирманская делегация заявила, что деятельность так называемых Лунных колоний является всего лишь прикрытием для создания американо-китайских военных баз. Секретарь комиссии по охране природы заявил, что появившиеся сообщения о вымирании оленьего стада в Йоусемитском национальном парке не более чем вымысел. Разбалансировка экологического статуса имела место, но поводов для тревоги нет, сказал он; новое же оленье стадо будет более крепким, чем прежнее. Преподобный др. Монтгомери Чанг, Самый Смиренный Из Идущих Вверх, заявил на подкомиссии по неписаным законам Судебного комитета сената, что поддерживает законопроект, согласно которому все учителя дзен-буддизма должны получить федеральную лицензию. Чтобы сесть за руль бездушного автомобиля, надо сдать экзамен, а для постижения высших истин — нет? — это слова др-а Чанга; что же касается того, что новый закон якобы покушается на Первую поправку и нарушает священные свободы, то все обстоит с точностью до наоборот. Управление Внутренней Безопасности наложило запрет на публикацию сообщений о беспорядках. Агентства новостей и телевидение добровольно содействуют УВБ в обеспечении всеобщего благосостояния. В деле магната Й. С. Б. Смита, рассмотренном в Верховном суде, неожиданностей не произошло. Лишь судья Хэнди, внезапно проснувшись во время слушанья, ударил кулаком по столу и крикнул: «Считать разведенными!», после чего вновь уснул. Верховный суд оставил в силе приговор нижестоящего суда. В тот же день по делу «Штат Иллинойс против Сэма Дж. Робертса» суд отменил приговор на том основании, что умерший домовладелец не передал Робертсу своих прав до того, как на имущество был наложен гражданский арест. «Синяя птица»