Винни задумчиво сказала:
— У меня так раз было…
— Что? Взвод?
— Нет. Групповуха.
— Давай-ка быстренько стряхнем крошки с постели, погасим верхний свет, и ты расскажешь про это своей сестричке. Тебя что, принудили?
— Ой, там такое… я уже краснею… Давай скорее выключим свет, я буду рассказывать тебе на ушко.
— Так хорошо?
— Да.
—Ну, давай. Мамочка слушает.
— Ну, мы отмечали окончание практики. Я была не девушка — да у нас вообще не было девушек в группе, — но такое было в первый раз. Молодые врачи устроили для нас вечеринку. И все было хорошо, но интерны — они же такие кобели… Мы пили шампанское, а еды не было никакой. А до этого я шампанского не пила…
— О-о! Ну, я представляю…
— Да, оно же такое легкое и некрепкое… кажется. И вот я выпила, потом еще… а потом вдруг оказалась в постели — и тут началось представление. Я, конечно, ничуть не удивляюсь и активно во всем участвую, но перед глазами у меня все как-то изменяется. Только что у парня были черные волосы — и тут же стали рыжими, как у меня. Потом смотрю — нет, темные, и усы вдруг выросли. Мигнула — а он стал лысый. Тут я поняла, что дело нечисто. Джоан, там было семь интернов, на той вечеринке. Я думаю, все они меня поимели. И главное — я ведь поняла… но мне хотелось, чтобы это продолжалось. И до сих пор… Я развратная, да?
— Ох, не знаю… наверное, я тоже. Мне хотелось, чтобы это случилось, чтобы не прекращалось, чтобы снова и снова… Рассказывай.
— Уже все. Почти все. Я вдруг проснулась от холода. Никого не было. Оказалось, что я голая. Хотела укрыться или одеться, но ничего не нашла. Вдруг вошел мужчина. Я сказала: «О, Тед! Иди ко мне». Он, конечно, не отказался… и мы выделывали такое, что и сказать нельзя. А потом я уснула опять и проснулась в жутком похмелье. Еле-еле смогла сесть — и вдруг вижу: аккуратно сложенная моя одежда, термос с кофе, полпачки датских крекеров, стакан — а на стакане записка: «Выпей это, а потом слегка закуси. Чабби». Чабби — это который лысый.
— Настоящий джентльмен. Если не считать склонности к групповому сексу.
— Да, он оказался очень милым. Раньше я на него и внимания не обращала…
— Так это имело продолжение?
— Ну конечно. Я оценила тот легкий завтрак — а особенно стаканчик с лекарством от похмелья. Оно просто вернуло меня к жизни. Я собралась, оделась, дошла до дому…
— И все было нормально? Ты ничего не подхватила?
— Ничего абсолютно! Ну, они же все врачи, можно было не опасаться… Слушай, мне было хорошо!Об этом, конечно, все потом трепались, из девчонок ведь не только я в той групповухе участвовала… но по-настоящему понравилось, наверное, только мне. По-настоящему, понимаешь? С тех пор я больше не пью — боюсь, что не смогу удержаться.
— Разве? Ты ведь как-то пила со мной, и не один раз.
— С тобой-то я в безопасности…
Много она понимает…
Юнис, мы просто нежимся, ты же видишь — ничего, кроме…
Но она же просто умоляет тебя: переступи черту!
Я что, отказываюсь? А, пропади все пропадом…
— Винни! Винни! Уже четверть первого!
— Что? О-о…
— Ты опоздала? Он не дождется?
—Дождется… он еще не приехал, он только в двенадцать уходит с дежурства… Но мне не хочется уходить от тебя! Теперь, после того, как мы… мне было так хорошо, а тебе?..
—Мне тоже, дорогая. Но я же всегда здесь. Не заставляй мужчину ждать. — Джоан неохотно выскользнула из ее объятий. — Подкрась губы, причешись. Можешь быстренько ополоснуться в моей ванне — на тот случай, если он уже в твоей комнате.
—Да. Хорошо. Мисс Джоан, вы так добры…
—Не смей мне говорить «мисс», когда нет посторонних! Поцелуй меня и беги. Я усну раньше, чем ты выйдешь из ванной. Да, и завтра — никаких упражнений.
—Но как же…
—Улыбнись, еще не все потеряно! Все классические позы ты сможешь перепробовать сейчас в постели. Дай ему каким-нибудь особым способом — только не говори, у кого научилась. И не красней… просто поцелуй меня покрепче, и я буду спать.
Горничная-любовница-медсестра поцеловала ее долгим и глубоким поцелуем и тихо отступила. Джоан закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока пару минут спустя Винни не выбралась из ванной и скрылась за дверью.
Ну, что, близняшка? Фортуна повернулась к нам задом?
В общем, да. Я не хотела сворачивать на розовую сторону, пока не… э-э… не окрепну на прямом пути. Это может вызвать сдвиг по фазе…
Я не об этом. Джейк опять сорвался с крючка.
Что да, то да. Страшное разочарование. Наверное, поэтому я и расслабилась сейчас…
С другой стороны, нельзя не признать, что нам крупно повезло. Потому что у нас сейчас опасные дни, а ты беспечна, как юная баскетбольная болельщица… Так что завтра с утра — бегом марш вставлять затычку! Если, конечно, не хочешь забеременеть… или хочешь?
Вообще-то… это было бы слишком. Слишком ново для меня.
Только не подумай, что я отговариваю. Можно, скажем, залететь от Джейка и тут же женить его на себе…
Бесполезно. Железный законник. Ни одного шага навстречу, пока не будут улажены все юридические формальности — а один бог знает, когда это произойдет. Могут пройти годы и годы…
Близняшка, ты наивна, как пингвин. Мужчины женятся лишь тогда, когда им ничего другого не остается… или когда нам удается их убедить, что именно этого они и хотят. И наш железный законник ничем не отличается от прочих. Так вот: чтобы не было никаких ненужных осложнений из-за невинных шалостей, скажем, с судьей и Алеком…
Все ясно. Чем ты пользовалась? Воздержанием?
Никогда не произноси при мне этого слова! О, есть много способов заниматься любовью, при которых залететь невозможно…
Ну, это я знаю не хуже тебя. В школе мы предпочитали именно их.
Но это крайние меры. Рано или поздно сорвешься, и все. Надо иметь лонжу. Я пользовалась диафрагмой.
Но это, кажется, не слишком надежно…
Надо просто в опасные дни носить ее не снимая. Впрочем, ненадежны и не слишком приятны любые контрацептивы. Я их никогда не любила. Во мне жил какой-то инстинкт — в глубине, — что я должна забеременеть. И, босс… есть одна-единственная вещь, о которой я жалела и жалею… что я не смогла забеременеть от тебя…
Дорогая! О, дорогая…
Нет, я счастлива тем, что есть. Омм мани пхадме хум. Карма есть карма. Я счастлива быть половинкой Джоан Юнис…
Юнис… а сейчас ты хотела бы иметь ребенка от меня?
Нельзя так шутить над бедной душой.
Я не шучу.
Но… самая необходимая часть тела мокнет сейчас где-то в спирту… или что они там используют?
Формалин. Но я говорю не о той мумии. Ты слышала про искусственное оплодотворение?
А при чем тут?..
Помнишь, мы субсидировали евгенический фонд имени моей мамочки?
Помню. Я выписывала чеки ежеквартально…
Так вот, главной целью его создания было вовсе не то, что записано в его уставе. После моего четвертого развода я решил, что обычным способом мне сына не получить. Короче, я создал этот фонд со всеми его онерами, сдал сперму — и теперь там хранятся несколько сот миллионов маленьких йоханнчиков… правда, замороженных. Вот что я имел в виду, затевая это дело. А на евгенику мне плевать.
……
Юнис?
Это я плачу. Может девушка поплакать от счастья? Я согласна.
Глава 17
Утром Джоан обнаружила, что Джейк ушел, не простившись. На подносе лежал конверт.
"Дорогая Джоан Юнис!
Я спал как ребенок и чувствую себя превосходно — спасибо тебе и Винни. В любое время с радостью присоединюсь к вашим молитвам. Если, конечно, пригласите.
Если я понадоблюсь, ищи меня через судью.
Биллингсу я дал указания принимать твои чеки со старой подписью и новым отпечатком пальца. Потом, задним числом, я их заверю. Он знал Юнис в лицо, так что проблем не будет. На расчетном счету у тебя четыреста тысяч. Если потребуются карманные наличные, не откажи принять у меня — негласно; я не хочу, чтобы даже брат Мак знал об этом, он весьма щепетилен. Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
