– Насколько я понял, леди Пенелопа Селборн, – бросил он и повернул голову к Чарлзу. В глазах светился легкий вопрос. Не дождавшись ответа, Далзил улыбнулся и отпустил ее руку.

Пенелопа подошла к Эмберли, а Далзил присоединился к Чарлзу.

– Получив сегодня ваше послание, я понял, что мое присутствие здесь не помешает.

Чарлз кивнул и выступил вперед, чтобы пожать руку Эмберли.

– Николас посылает вам привет и свою любовь. Эмберли было уже за восемьдесят. Годы сказались на нем:

волосы побелели, голубые глаза выцвели.

– Николас не приехал? – нахмурился он.

Чарлз и Пенни переглянулись. Пенни осторожно усадила родственника в кресло и сама села рядом.

– Николас неважно себя чувствует, но обязательно приедет, как только сумеет.

– Может, – предложил Далзил, – вы расскажете нам о последних событиях?

Чарлз придвинул еще один стул, пытаясь потянуть время, чтобы собраться с мыслями. Хотя ум Эмберли по-прежнему остер, физически он слаб, и ни к чему зря волновать старика. К тому же, как бы Чарлз ни старался избежать ненужных подробностей, Далзил прочтет между строк.

– Я уже объяснил маркизу, – пробормотал Далзил, – все, что случилось, до того места, как Арбри пострадал от нападения убийцы. Правда, раны оказались довольно легкими и уже заживают. Ну а теперь ваша очередь объяснить, что произошло дальше.

Чарлз так и сделал, изложив только голые факты и избегая излишних эмоций. Далзил, очевидно, заметил некоторые пропуски в его рассказе, но молча кивал.

Несмотря на все его усилия, Эмберли, по-видимому, расстроился. В отчаянии теребя пуговицы сюртука, он переводил взгляд с Чарлза на Далзила и наконец обратился к Пенни:

– Этого не должно было случиться. И никто не должен был пострадать.

Пенни погладила его по руке, пробормотав, что они все понимают, но он, казалось, не слышал.

– Я думал, что все кончено. Навсегда, – продолжал он, глядя на Чарлза. – На войне и в любви все средства хороши. Тогда была война, но теперь у нас мир.

На его глазах выступили слезы.

– Если им нужны эти табакерки и коробочки, пусть забирают. Они не стоят человеческой жизни. Этот бедняга Джимби… молодая девушка… а теперь еще и подросток… Почему? Они-то не имели ко всему этому никакого отношения.

Прерывисто вздохнув, он недоуменно уставился на мужчин.

– Да, – согласился Далзил, подходя ближе. – Но убийца не желает играть по честным правилам, поэтому мы с вашей помощью, милорд, должны как можно быстрее покончить с ним и его карьерой.

Эмберли беспомощно развел руками:

– Все, что смогу, мой мальчик. Все, что смогу.

Следующий час они обсуждали возможности. Чарлз был доволен, что не ошибся в Эмберли. Физически слабый и часто отвлекавшийся, он сохранил, однако, память, мужество и связь с реальностью.

Далзил был полностью согласен с Чарлзом в отношении того, как теперь поступит Фотергилл. Поэтому выработанный план был весьма прост: дать Фотергиллу то, чего он добивается. Маркиз должен перебраться в Эмберли-Грейндж.

– Нет смысла делать вид, будто вас не предупредили, – объяснял Далзил Эмберли. – Мужчина вашего возраста и положения при малейшей угрозе скорее всего должен укрыться в поместье, под надзор преданных слуг. Учитывая, что и табакерки тоже там, и Фотергилл считает, что вы ими одержимы и знаете, что он намеревается ими овладеть, такой ход, пожалуй, имеет смысл. Кстати, Чарлз, он не удивится, увидев вас в роли защитника.

Чарлз отметил, что Далзил не уточнил, кого ему придется защищать: только ли Эмберли или и Пенни тоже. Насколько он понял, Далзил предоставил определить роли ему.

– Однако Фотергилл не знает, что я тоже буду там, – продолжал Далзил. – Я останусь здесь до конца дня на всякий случай: нет смысла зря рисковать. Уезжаем завтра утром, и я сяду в вашу карету. Довольно легко проскользнуть в дом после нашего приезда.

Взгляд Далзила похолодел.

– Фотергилл знаком с Чарлзом. Он ожидает, что вас будут охранять. Требуется только отвлечь этого охранника, чтобы добраться до вас, и Чарлз – именно этот человек. Как только Чарлз уберется со сцены, настанет очередь Фотергилла, а насколько мы уже успели заметить, самоуверенности у него хоть отбавляй. И он совсем уж никак не ожидает встречи со мной.

Губы Далзила растянулись в жесткой слабой улыбке, и Пенни невольно вздрогнула.

– Вот так мы его и поймаем, – процедил он.

– И остановим, – добавил Чарлз. И эти два слова прозвучали приговором французскому агенту.

Городской экипаж Чарлза возвращался на Бедфорд-сквер. Пенни старалась не разговаривать. Думала о несчастных жертвах Фотергилла. Вспоминала выражение лица убийцы, собиравшегося перерезать горло Николасу. И не могла найти в себе жалости к этому человеку.

Только одно сбивало ее с толку.

Немного поерзав, она повернулась к Чарлзу.

– Далзил… удивительно, как человек его положения не погнушался… как это говорится? Вступить в бой.

Чарлз пожал плечами:

– Меня бы удивило куда больше, если бы Далзил просто остался за столом в Уайтхолле и оттуда отдавал приказы своим людям. Мы всегда знали, что так не было и не будет. Но не поверишь, мы до сих пор не смогли составить себе полного представления о нем. Мы считали его одним из нас: то же происхождение, та же школа, тот же опыт. Все это верно. Но больше нам ничего не известно.

– Поняла, – кивнула Пенни. – Кстати, ты так же хорошо натренирован, как Далзил.

– Именно, – подтвердил Чарлз, откидывая голову на подушки подголовника. Он не пояснил, что из всех таких, как он, готовых убивать по первому приказу во имя родины, никто не походил на него больше, чем Далзил.

В Лостуител-Хаусе уже успели собраться мать, сестры и невестки Чарлза, готовые закогтить добычу. Все, кроме матери.

Крутер проводил их в гостиную, где матушка Чарлза немедленно протянула руку, подзывая сына. Чарлз подошел, сжал ее пальцы и поцеловал в щеку.

Ее взгляд остановился на Пенни, которая подошла к Жаклин и Лидии. Вот они-то с визгом набросились на нее. Сидевшие поблизости Аннабел и Хелен жадно прислушивались к расспросам Жаклин и ответам Пенни.

Мать с улыбкой взглянула на сына.

– Дела?

Чарлз с трудом отвел глаза от женщин, гадая, как справляется Пенни, и кивнул:

– Мы только что вернулись из Эмберли-Хауса.

Мать едва заметно вскинула брови: отныне маркиз считался главой семьи Пенни. Но Чарлз поспешно пояснил:

– Это то дело, из-за которого я приехал в город. Кстати, Арбри был в Уоллингеме. – Поколебавшись, он понизил голос и добавил: – Я еще не говорил с Элайной… главное пока держать все в секрете, но…

Он наскоро рассказал о рискованной игре Селборнов и ответном ударе французов.

– Господи, – ахнула мать, глядя на Пенни. – Она, конечно, останется здесь.

Чарлз досадливо вздохнул и, хотя ощутил взгляд матери, продолжал смотреть на Пенни.

– Я бы, разумеется, предпочел, чтобы она осталась с вами и Элайной, но сомневаюсь, что она согласится.

– Хмм, – чуть помедлив, пробормотала мать, – понимаю. Когда он обернулся к ней, та изучала Пенни.

– Все же, – продолжала размышлять она, – надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Он знал. Но легче от этого не становилось.

– Итак, сколько ты пробудешь в городе? – допытывалась мать.

– Только эту ночь, и, нет, мы никуда сегодня не едем. Завтра с утра придется отбыть в Эмберли-Грейндж.

Он встал, намереваясь поговорить с сестрами и невестками, но глаза матери лукаво блеснули.

– Что? – настороженно осведомился он. Ответом была ослепительно самодовольная улыбка.

– Боюсь, сегодня тебе не удастся скрыться от людей.

Его осенила ужасная мысль.

– Почему?

– Потому что я даю обед и бал.

Чарлз вовремя прикусил язык, заглушив готовое сорваться ругательство. Но мать, очевидно, ни капли ему не сочувствовала.

– Видишь ли, твои сестры, лишенные возможности устроить твою судьбу, принялись устраивать свою. Вышло так, – она подала ему руку, позволяя поднять ее с кресла, – что капитан одного из полков пал к ногам Лидии, а некий повеса, если не сказать больше, трется возле юбок Жаклин: не то чтобы девочки поощряли эти ухаживания, но хорошо, что ты здесь.