Если создавая первый аналитический компьютер Сергей, внося изменения в его конструкцию, ещё не очень-то понимал, что он делает, то прибыв на Стегию и обосновавшись на её единственной луне он стал действовать уже куда более осмысленно. Все нанотехнологические решения эйнерийцев были построены на базе использования нескольких видов «твёрдых жидкостей» — кремнийорганических полимеров. Они легко смешивались одна с другой и их можно было так же легко «разделить». Пронизанные силовыми полями, не смотря на свою исключительную плотность и твёрдость, эти полимеры обладали главными качествами любой жидкости — в них отлично «плавали» роботы-наносборщики. Наряду с этим космический корабль, изготовленный их «твёрдых жидкостей» хотя и мог изгибаться чуть ли не как угодно, всё же был при этом прочнее любого известного Сергею металла, сплава или иного конструкционного материала.

Его новый «мозг», имевший в диаметре полтора метра, состоял и триллионов крошечных жидких кристаллов и вместе с мозгом Лейруэл плавал в сфере десятиметрового диаметра, заполненной совершенно прозрачной «твёрдой жидкостью», которая одновременно являла собой миллионы портов ввода-вывода информации и обеспечивала его бесперебойное питание. Аналитический компьютер, выращенный Сергеем в считанные часы, был шаром точно такого же размера, только не фиолетовым, а синим, помещённым внутрь красной сферы модуля саморазвития — нанотехнологического комплекса, способного изменять его внутреннее строение под новые задачи.

В первый раз Сергей не слишком задумывался, зачем он снял «кальку» со своего сознания, вытряхнул из неё «содержимое» прямо относящееся к своей прежней жизни, но оставил эмоциональную составляющую и что самое главное, все свои убеждения и морально-нравственную их начинку, плюс то, что называется характером. Со своим характером он и сам путался. С одной стороны он всегда был весьма осторожным человеком, постоянно стремящимся «заглянуть» в будущее хотя бы на несколько часов, а с другой способным действовать очень быстро, причём не только в поединках на татами. Оставляя на Ратиане Наставника, он в принципе хотел только одного, чтобы тот был более человечным и не разговаривал с ратианцами «картонным» голосом Дейнуоба, способным напугать кого угодно.

На Стегии, зная лишь то, что этот мир барахтается где-то около эпохи эллинизма, он решил поступить иначе и создать практически искина, но таким образом, чтобы тот стал им сам, а потому вложил в личностную матрицу кое-что из своих воспоминаний. Как и в первом случае он также оснастил аналитический компьютер модулем саморазвития и решил, что с его стороны было бы неплохо дать ему ещё и имя. Немного подумав, он решил назвать второго Наставника Клодом в честь Клода Антуана Гельвеция. Производственный комплекс у него был даже мощнее, чем у первого Наставника, но что самое главное, он мог производить буквально всё, что угодно, включая почти разумных роботов и даже увеличивать размеры своего тела-космобота. И всё же самой отличительной чертой Клода стало то, что он яро ненавидел тиранов, диктаторов и любые формы насилия над личностью, да при этом ещё и не страдал избыточной сострадательностью.

Впрочем, всех последующих Наставников Стальной прогрессор собирался делать такими же, но при этом ещё и стремился к разнообразию. Ему, честно говоря, хотелось срочно вернуться на Ратиану и поработать над первым Наставником ещё немного, чтобы сделать его более гибким, но, встретившись с ним через свой год и его десять лет, убедился в том, что Вэйротанг и без него стал весьма незаурядной личностью. Правда, в этот момент он ещё не знал, какой именно «подарок» преподнёс Стегии. У Клода под рукой было три миллиона разведчиков и всего пять тысяч Хранителей, причём более мощных с хорошо «развитыми» мозгами, а к ним пять тысяч также более мощных «комплектов выживания» в куда более диком мире. Вместе они могли превратить человека чуть ли не в бога и Сергей, который не испытывал никакого пиетета по отношению ко всяким Аттилам и Александрам Македонским, нисколько не сожалел о том, что на Стегии могут появиться богоподобные личности, а попросту супермены.

Да, знал бы он, какую свинью тем самым подложил царю Булрату, который вот уже двадцать шесть лет вёл завоевательные войны и преуспел куда больше, чем Александр Филиппович. Стальной прогрессор ещё не покинул Стегию, а Клод уже возненавидел этого злобного царька, но сообщать об этом своему папаше не стал, так как хотел сначала хорошенько присмотреться к нему. Через семь часов после того, как Наставник Два начал свою работу, Сергей и Лера покинули пределы Стегии, а космобот направился Мелиндекарсинд и приземлился в кратере огромного вулкана, самой высокой горы Скалистого хребта. Вулкан давно уже не извергался, но не смотря на это был «горячим» и в нём роботам было гораздо легче добывать все необходимые Клоду химические элементы.

Не смотря на то, что «поставки» ещё не начались, Наставник Два уже приступил к работе и первым делом стал увеличивать объёмы всех имеющихся у него комплектов выживания в два с половиной раза, а также принялся с пулемётной скоростью изготавливать «жидкие мозги» для Хранителей, которые ещё только предстояло доукомплектовать защитными оболочками, оснащёнными к тому же мощными парализаторами, мускульными усилителями и «силовыми» манипуляторами, удлиняющие руки человека раз в двадцать. Эта спешка объяснялась всего лишь той яростью, которая охватила Клода после того, как первый же его разведчик прочитал мысли одного из небесных воинов, который две недели летал над Нуриданом, и захваченного им в плен здоровенного мордоворота, закованного в доспехи.

Уже одного этого Наставнику Два хватило, чтобы принять окончательное решение. Ему претила сама мысль о том, чтобы встать на сторону царя Булрата, зато он, как только были увеличены возможности прилагающегося к каждому Хранителю «комплекта выживания», немедленно направил первую же пару к королю Ларденашу. Для того, чтобы покончить с бесчинствами царя варваров, почему-то считавших себя просвещёнными, Клод был готов пойти даже на то, чтобы пустить в дело три четверти своего тела. Хотя в тот момент его создатель был ещё неподалёку, он даже не собирался докладывать ему о том, что творится в настоящий момент на Стегии. Поэтому Сергей, а он специально не хотел ни во что вникать, покинул эту планетарную систему оставаясь в полном неведении.

Королю Ларденашу вскоре должно было исполниться тридцать пять лет. Он происходил из княжеского рода и стал Небесным королём, а их избирали из числа самых сильных, смелых и отважных небесных воинов ещё и за быстрый ум и знания, и поднялся на самую высокую ступень в Мелиндекарсинде двенадцать лет назад, а спустя всего три года был избран Первым королём и перебрался в замок Ир-Мешад, стоящий на самой высокой горе Первого Каменного Гребня, узкого хребта высотой от двух до трёх с половиной километров над поверхностью плато. Гора Ир имела высоту в восемь тысяч девятьсот сорок метров над уровнем моря и потому условия жизни в замке оставляли желать лучшего.

Замком эту восьмигранную в плане каменную башню высотой в семьдесят метров и тридцати метров в поперечнике, окруженную двумя дюжинами стальных насестов с укрытиями от дождя и снега и полами из толстых дубовых досок, было трудно назвать. Она куда больше походила на коммуналкой для двенадцати семей людей и двадцати четырёх алдархов, но в точно таких же башнях жили не только короли, но и простые небесные воины и только глубокие старики и старухи спускались с гор в долины. Жить на вершине горы в каменной башне, где огонь разводили только на кухне, было тяжело, но король Ларденаш не знал другой жизни, да и знать не хотел, ведь смысл жизни он видел только в одном — летать по небу на алдархе. По сравнению с полётом всё остальное для него не имело никакого значения.

Он впервые поднялся в воздух на своё Ларденаре, который был всего на четыре месяца старше него, в семь лет и это был самостоятельный полёт. Если до этого полёта они были просто друзьями, младенчество которых прошло в одной люльке, то после него навсегда стали братьями. Ларденаш с удовольствием уступил бы свой королевский венец любому небесному воину, но их выбор пал именно на него. Прежний король Седьмого Каменного Гребня возложил стальной обруч с одним зубцом на его голову, а потом она была увенчана другим обручем, уже с девятью зубцами потому, что он был не только самым сильным, но ещё и на редкость изобретательным и хитроумным небесным воином. А вообще-то ему просто хотелось летать.