Возможно, с точки зрения «чистой» педагогики поведение нашего тренера и заслуживало самых суровых упреков. Но его неистовость заражала нас и настраивала в трудных матчах так, что нам не страшен был никакой противник. И я смело могу сказать, что в каждой победе «Спартака» очень большая доля принадлежала Новокрещенову, а каждая неудача команды отнимала у него немало здоровья и, быть может даже, какой-то кусочек жизни.
И добр наш тренер тоже был неумеренно. Ни одна команда не избавлена от своих больших или мелких ЧП. Новокрещенов же просто не умел строго наказывать игроков. Узнав о чьем-то проступке, он распалялся, настраивал себя на самый суровый разговор, готовился быть бесстрастным и непримиримым. Но в последний момент ему становилось жаль нарушителя, и взыскание откладывалось до другого раза. Не то чтобы в «Спартаке» было очень много таких ЧП, скорее наоборот, — мы были дисциплинированней других. Но команда-чемпион всегда на виду, и каждый наш проступок становился предметом всеобщего обсуждения и осуждения, А доставалось в первую очередь тренеру. Влетало ему и из-за меня и моих партнеров по тройке. Наше поведение за пределами поля не вызывало нареканий — мы были известны спартанским отношением к режиму. Но на площадке мы то и дело вступали в перепалку с судьями, обязательно норовили дать сдачи обидчику, словом, едва ли не в каждом матче давали повод для разговора о том, что воспитательная работа поставлена в «Спартаке» плохо.
Доброта нашего тренера обернулась против него. Она послужила одной из причин его ухода. К тому же ему предъявили претензии в том, что он не пользуется наиболее современными методами тренировки. Верно, он не хотел заимствовать у других входивший тогда в моду так называемый поточный метод. Но он вывел команду в чемпионы, и уже одно это давало ему право отстаивать свои взгляды на методы подготовки команды. Никто, однако, не хотел с этим считаться. В следующем сезоне «Спартак» занял лишь третье место в чемпионате. Многочисленным руководителям и меценатам, которых появилось у нас великое множество, как только команда завоевала золотые медали, этого показалось мало, хотя уровень класса не позволял нам в ту пору рассчитывать на стабильные результаты, и судьба Новокрещенова была решена.
Я думаю, что право руководителей клубов в любую минуту уволить тренера — одно из самых странных и печальных явлений в нашем спорте. Судьба тренера, квалифицированного, серьезного, уважаемого специалиста, находится в руках людей, измеряющих качество работы тренера лишь местом, которое заняла его команда в чемпионате. Получается парадоксальная ситуация. Тренер приходит в команду, которая плетется где-то в хвосте или в середине турнирной таблицы. Поднимет ее новый наставник на одно-два места выше, он может быть доволен жизнью. Но не дай ему бог вывести своих питомцев в призеры или, того хуже, в чемпионы. С этой минуты от него будут требовать только побед и медалей. Всякое место за пределами призовой тройки будет расценено как катастрофа команды и творческий крах тренера. Никто не станет вспоминать, что именно он и вывел еще недавно команду наверх, никто не захочет принять во внимание, что в спорте сезон на сезон не приходится, что кризисы, связанные со сменой поколений, вещь неизбежная.
Вот и выходит, что, борясь за серьезные и стабильные успехи своих питомцев, тренер одновременно копает себе яму.
Тренеры отлично сознают двойственность своего положения. И это нередко останавливает их от серьезных преобразований в командах, от преобразований, которые могут дать плоды через несколько лет. Всякая реконструкция связана со временным отступлением. Но временным оно будет лишь для игроков. Для тренера оно будет постоянным — подъема он не увидит, его к тому времени уже уволят, плодами его начинаний воспользуется кто-то другой. И тренер не идет на революционные шаги, он думает только об одном: как бы залатать дыры, чтобы сохранить команду на ближайший сезон в нынешнем ее виде.
…В начале 50-х годов молодой ленинградский тренер Дмитрий Николаевич Богинов приехал в Горький и начал работать с командой «Торпедо», выступавшей по классу Б. Начинал он, по существу, почти на голом месте. Все будущие горьковские знаменитые хоккеисты во главе с Виктором Коноваленко ходили еще в коротких штанишках. Их-то, в ту пору 16—17-летних мальчишек, и собрал из разных клубов города в свою команду Богинов, с ними отправился в долгий и трудный путь за хоккейной славой.
«Торпедо» поднималось вверх по иерархической лестнице нашего хоккея медленно, но верно, ни разу не отступив на этом пути. Наконец в 1956 году горьковчане пробились в класс А. И тут начался стремительный взлет команды, завершившийся в 1961 году небывалым в истории нашего хоккея успехом. «Торпедо» — первая из немосковских команд, которой удалось подняться на всесоюзный пьедестал почета. Горьковчане заняли тогда второе место на чемпионате страны. С тех пор минуло почти десятилетие, но к своеобразному рекорду «Торпедо» лишь однажды вплотную подошел воскресенский «Химик», завоевавший в 1966 году бронзовые медали.
Удержаться на пьедестале почета еще на год горьковская команда практически не могла. Надо было подтянуть тылы для новой атаки на этот самый пьедестал. Но руководители горьковского спорта не хотели ждать. «Торпедо» продолжало сохранять репутацию сильной, хорошей команды, но это их не устраивало. Богинову пришлось уехать из города. С тех пор команда снова медленно, но верно движется по турнирной лестнице, но уже в обратном направлении. В сезоне 1969 года она и вообще едва не скатилась по наклонной плоскости за пределы высшей лиги.
А что же Богинов? Он переехал в Киев. В украинской столице была впервые создана хоккейная команда второй группы. Положение нового тренера было более чем незавидное: своего хоккея на Украине нет и где искать игроков для команды мастеров, неизвестно. Богинов кликнул клич по стране, и под его знамена собрались два десятка хоккеистов из тех, кто либо уже, либо еще не нужны были командам своих родных городов.
На первый раз киевскому «Динамо» удалось закрепиться во второй группе, в следующем сезоне — перебраться в первую. Через три года с этой командой вынужден был считаться уже любой противник — на ее счету появились победы над ЦСКА, «Спартаком», московским «Динамо». К титулу Богинова «заслуженный тренер РСФСР» прибавился другой — «заслуженный тренер УССР». Что же, переоценки тренерских заслуг тут не было. Все свои скромные, но очевидные достижения киевское «Динамо» завоевало в тяжких условиях: оно вело борьбу, не имея тылов в массовом хоккее Украины, поскольку его не существует и по сей день, значит не имея собственного резерва, а живя подачками от других команд.
Первенство СССР 1969 года проходило по новой системе. После трети турнирной дистанции шесть лучших команд отбирались в высшую лигу, остальные оставались за ее пределами. Разумеется, не нашлось места в шестерке и киевскому «Динамо», как не нашлось куда более опытным и мощным командам — московскому «Локомотиву», ленинградскому СКА, горьковскому «Торпедо». И тут же все сделанное Богиновым было забыто. В киевском «Динамо» появился новый тренер.
Я хорошо знаком с Дмитрием Николаевичем Богиновым и потому не сомневаюсь, что, придя в новую команду, он вновь возьмется за дело засучив рукава. Но и не стоило бы удивляться и осуждать тренера, если бы после всего этого он стал бы работать «от сих до сих», работать так, чтобы, с одной стороны, команда не упала в слишком глубокую пропасть, а с другой стороны — не оказалась бы слишком на виду.
Примерно то же, что у нас, происходит в футболе. И бродят из конца в конец страны десятки, а то и сотни вечных странников — футбольные и хоккейные тренеры, люди, не имеющие постоянного жилья, общающиеся со своими семьями в основном посредством писем и телефонных звонков, неуверенные в своем завтрашнем дне, не знающие, застанет ли их следующий сезон и не придется ли им «переквалифицироваться в управдомы».
Я был бы несправедлив, если бы сказал, что такова судьба всех без исключения хоккейных тренеров. Скажем, заслуги А. И. Чернышева и А. В. Тарасова настолько общеизвестны и общепризнаны, что никакие временные неудачи — а они изредка посещают и их команды — не могут поколебать положение этих авторитетнейших специалистов. А в Воскресенске спортивные руководители настолько разумны и дальновидны, что целиком и полностью доверили свою команду Н. С. Эпштейну, который трудится здесь уже полтора десятка лет. Но чаще бывает иначе. И главное даже не в том, что бывает, а что может быть. Тренер практически беззащитен, его не охраняет закон, с ним можно поступить так, как заблагорассудится администратору, и никакой управы на него тренер найти не может. Я совсем не компетентен в вопросах юриспруденции, но думаю, что профессия тренера — единственная «беззащитная» профессия в нашей стране, где закон стоит на страже интересов трудящегося человека.
