Читатель, возможно, ждет, что вот сейчас Майоров заговорит на модную тему: кто сильнее — канадские профессионалы или европейские любители и кто победит в матчах между ними. В этом споре готовы почему-то участвовать все, даже те, кто сроду профессионалов и не видел. Должен вас разочаровать: я в эту дискуссию втягиваться не намерен. К чему схоластика? К чему выяснять, кто лучше играет в хоккей — Бобров или Фирсов, мы или профессионалы, — если точного и бесспорного ответа все равно не получишь? А что огромного прогресса достиг наш, а вслед за ним и весь европейский хоккей — это бесспорный факт. Теперь, когда мы за явным преимуществом выиграли соревнование с заокеанскими любителями, когда мы сами постигли многое в этой игре, мы перестали обожествлять профессионалов. Они сошли на ту самую грешную землю, которую топчем и мы, простые смертные.
И ничего не меняется даже после того, как наша команда проиграла канадским профессионалам в 1970 году. Играй они, канадцы, с нами по нашим правилам, на нашем поле — уверен, проиграли бы нам с треском!
Меня иногда спрашивают, хотел ли бы я встретиться на иоле с одной из команд HXJI. Если говорить откровенно — нет, не хотел бы. Зачем? У нас свой хоккей, у них свой. У нас разные площадки, разное судейство, разное понимание игры, разная психология. Мне больше по душе та игра, в которую играем мы. Она изящнее, в ней больше мысли и меньше, что ли, грубой силы. Она больше сродни футболу, который я люблю не меньше, чем хоккей. Что нужно выяснять в таких встречах? Чей хоккей лучше? О вкусах не спорят. Может быть, любительскому хоккею угрожает опасность оказаться в тупике, задохнуться без свежего ветра, который принесет нам общение с профессионалами? Напрасные тревоги. Конкуренция, этот вернейший двигатель прогресса в спорте, становится с каждым годом все ожесточеннее, и стокгольмский чемпионат, где даже победитель не избежал двух поражений подряд, — лишнее тому подтверждение. Да, конкурентов маловато, в Европе — всего три. Но я уверен, что это пока. Вот-вот подойдут к уровню сильнейших команды Финляндии и ГДР, за ними последуют со временем остальные. Не хочу и не могу ставить крест и на канадцах. Если они не будут искать спасения в обращении к профессионалам, а поищут другие пути, то обязательно найдут их. И сегодня еще нет в мире страны, которая обладала бы такими хоккейными резервами, как Канада.
Возможно, кто-нибудь заподозрит меня в трусости. Профессиональный хоккей снискал себе славу игры злой и жестокой. Но, во-первых, я думаю не о себе: мне уже 32 года, и мне вряд ли, даже если я очень бы этого хотел, представится возможность сыграть против одной из команд HXJ1 — это ведь так быстро не решается. А во-вторых, поверьте моему слову; слухи о грубости и жестокости профессионалов высшей лиги сильно преувеличены. Второсортные профессионалы и канадские любители, с которыми мне приходилось встречаться на льду многократно, те действительно не мыслят хоккей без запрещенных приемов. Подножки, удар исподтишка, различного рода провокации и прочее мелкое шкодничество — для них обычная вещь. Идет это от недостатка мастерства — надо же чем-то его компенсировать.
Хоккеистам же высшей лиги мастерства не занимать, и нарушать правила не в их интересах. Верно, бывают время от времени у них драки стенка на стенку, когда игроки снимают перчатки, отбрасывают в сторону клюшки и устраивают импровизированные боксерские однораундовые бои на льду. Но как и в знаменитом кэтче, все это только выглядит страшно, а на деле сплошная бутафория. Публика любит острые ощущения, публика имеет право их требовать, поскольку платит деньги. Вот ей и преподносят цирк на хоккейной площадке. Уверен, что профессионалам эти спектакли так же отвратительны, как и нам, не привыкшим к зрелищам такого сорта. Они же мастера хоккея, а не бокса. Кроме того, как всякие мастера своего дела, они не могут не уважать друг друга. А кто же станет добровольно избивать уважаемого человека?
Нет, синяки и шишки, которые достались бы мне во встречах с профессионалами, меня не пугают. У каждого из нас за хоккейную жизнь их было так много, что еще десяток-другой никого устрашить не может…
Но вернемся к нашим взаимоотношениям с канадскими любителями. Эта тема еще не исчерпана, как не исчерпаны и сами взаимоотношения, хотя мы их ужедогнали и перегнали. Но вот странная, казалось бы, вещь: догнали, перегнали, но продолжаем исправно посылать свои команды за океан для стажировки и подготовки к важнейшим соревнованиям. Стоит ли игра свеч? И чему мы можем у них поучиться?
Уверен, что стоит. И совсем не потому, что хоккейный мир тесен и посылать, в общем-то, больше некуда. Раз некуда, то можно было бы и не посылать: у нас и дома хоккей достаточно мощный. Посылать необходимо по другой причине.
…Это было в I960 году в Москве, во время матча одной из наших клубных команд с «Чатам марунз». Я сидел на трибуне вместе с тренером воскресенского «Химика» Николаем Семеновичем Эпштейном, человеком, хорошо знающим и понимающим хоккей. «Чатам марунз» — довольно посредственная для канадского хоккея тех лет команда, куда более слабая, чем, скажем, приезжавшая незадолго перед тем «Келовна пеккерс», игра которой произвела на меня огромное впечатление. Матч был не очень интересным, и если я его и запомнил, то только из-за фразы, брошенной Эпштейном:
— Что, у них среди хоккеистов дураков нет совсем, что ли?
Вы даже не представляете себе, до чего это точная характеристика канадского хоккея и канадских хоккеистов. Пусть в канадском любительском хоккее не увидишь или почти не увидишь самородка — все лучшее забирают себе команды НХЛ, оставляя беднякам любителям лишь жалкие крохи с барского стола. Но и откровенно слабых хоккеистов там тоже нет. Точнее, не слабых, а малограмотных. У нас даже в очень сильных командах сколько угодно хоккеистов очень талантливых, способных сотворить на поле в самом необычайной положении чудо, но не знающих, как поступить в стандартной ситуации. У канадцев таких нет. Знание основных положений хоккейной науки у них четкое. Я не видел такого канадца, который не владел бы целым набором бросков по воротам, не знал бы основных приемов силового единоборства, имел неправильную конькобежную стойку, герялся бы при решении тактических задач. Неважно, что бросок у него не сверхмощный, что бежит он не со скоростью Гришина, что его тактическое решение не отличается хитроумием. Почти наверняка на пятерку он не сдал бы ни один предмет, зато и «засыпаться» он не может, эго исключено. К тому же бьют канадцы, особенно у бортов и у ворот, действительно здорово. И бьют тем чаще и больнее, чем меньше ты им даешь сдачи.
Не скажу, что мне по душе такие команды и такие игроки. Я предпочитаю не умеющего вести силовое единоборство, но блестящего дриблера Александрова или не имеющего сильного броска, но «непроходимого» Давыдова любому твердому троечнику. Однако в качестве спарринг-партнеров такие троечники очень хороши. Пройти через матчи с ними, проверить свой характер, свою смелость обязан всякий, кто рассчитывает на место в большом хоккее. Я бы даже сказал так: игры против канадцев позволяют хоккеисту раскрыть себя, обнаружить в себе достоинства и недостатки, о которых прежде не знал ни он сам, ни его тренеры. А, согласитесь, не знать себя опасно. Во всяком случае, чемпионат мира не место для такого знакомства.
Вероятно, многие наши хоккейные тренеры завидуют своим канадским коллегам. Не потому, что их воспитанники не такие умные. В выражении Эпштейна, как во всякой шутке, содержится лишь доля правды. Он имел в виду не ум в буквальном смысле этого слова, а, если можно так выразиться, хоккейную образованность. И тут преимущество в большинстве случаев на стороне канадцев. У наших слишком много пробелов в образовании. Есть среди них и невосполнимые, поскольку исправить их можно было только в детстве. Но в одних случаях тренеры не обратили на это внимания, в других тренера вообще не было, в-третьих, парень слишком поздно встал на коньки и взял в руки клюшку.
