– Спасибо, спасибо тебе девочка! Властью твоего наставника, возвращаю тебе право распоряжаться жизнью твоей, признавая равной.

Браслеты на руках на мгновение появились, подтверждая, что слова услышаны, и словно что-то почувствовав, Лейтис заворочалась. Но через несколько минут снова успокоилась и крепко уснула. А Ислуин нежно погладил её по волосам, поправил одеяло и отошёл к окну.

«Низкий поклон тебе Повелитель дорог Сарнэ-Туром. Низкий поклон тебе, Хозяин удачи Уртегэ. Что помните названого сына вашего, что указываете путь ему. Ханжары живы, и где бы они ни были – я найду их!»

И словно отвечая, из далёка пронзительного голубого неба раздался раскат грома. Хотя, может это только ему показалось…

Центральные провинции Империи. Июнь, год 490 от сошествия Единого.

Два всадника неторопливо ехали по тракту, обгоняя телеги и спешащих пешеходов. Покинув Бархед, Ислуин с удовольствием двинулся бы сразу на северо-запад, напрямик к побережью. Поскорее вытрясти из торговца рабами, откуда взялся пленник-ханжар, про которого рассказала Лейтис. Но только оправившаяся после болезни девочка после ночёвки под открытым небом могла слечь опять, и они вынуждено избрали маршрут по торным дорогам. Старались останавливаться под крышей постоялых дворов или, по крайней мере, договариваясь о ночлеге в деревнях. И потому всё дальше уходили на северо-восток, в сторону центральных провинций.

К тому же Лейтис, с рождения жившая в городе, довольно плохо держалась в седле даже по здешним меркам. Не говоря уж о Ислуине, среди ханжаров считавшимся одним из лучших наездников. Первые несколько дней девочка еле слезала с коня, ужинала лёжа и засыпала на животе. Но постепенно втянулась, и уже через неделю гордо не обращала внимания на слегка ноющие мышцы. Появилась привычка, к тому же пусть незаметно, но всё сильнее, разгорались способности к стихии Жизни. Внутренняя магия быстро залечивала синяки и ссадины хозяйки.

К удивлению девочки, сразу обучать её владеть оружием наставник отказался. Мол, после болезни надо полностью восстановиться, а уже потом нагружать организм. О главной причине Ислуин предпочёл умолчать: пусть сначала придёт в норму внутренний источник силы. Тогда он не даст интенсивным занятиям с луком и мечом превратить Лейтис в уродливое мужеподобное создание. И так в дорожной куртке и штанах только две косички девочку в ней и выдают. Да и успеет ещё железками намахаться…

С магией получилось намного проще. И намного сложнее. С одной стороны, даже далёкие от чародейства люди прекрасно знали, что своё первое заклятье ученик сумеет сотворить только к третьему, а иногда и к четвёртому году занятий. А перед этим должен узнать немало теории. Лейтис безропотно была готова вызубрить хоть целую библиотеку. Тем более что с учебниками проблем не было – Ислуин часто готовил лекции во время своих отлучек, и потому нужных книг в дорожной сумке хватало. А недостающее магистр легко мог дополнить из головы. Проверяя учебники, Ислуин даже нашёл несколько штук по школьной программе. И первый раз в жизни порадовался разгильдяям-студентам, которые из года в год считали, что всё вызубренное в школе после сдачи экзаменов в Академию помнить уже не обязательно. Проблема возникла в другом. Все труды были на эльфийском! Конечно первые два-три месяца, пока магический талант, особенно способности стихии Жизни, только разгорается – он ненадолго дарит своему хозяину немало удивительных способностей. Главное знать, как ими воспользоваться. И научить воспитанницу бегло читать на эльфийской языке – эрде – магистр рассчитывал не за три-четыре года, а за пять-шесть недель. Но удовольствия лишние трудности ему не доставили.

Лейтис обо всех сложностях не задумывалась, по незнанию принимая как должное. Или просто ошарашенная чудесами, которые для того же Ислуина были обыденными вещами. Например, дорожный мешок: переносных хранилищ здесь не знали. Когда перед отъездом из Бархеда, к удивлению девочки, из небольшой сумки появилась изрядная куча предметов, она от удивления села на кровать и ошеломлённо спросила:

– И что, туда можно запихнуть всё что угодно?

Мысленно уже представляя, как уговаривает учителя убрать туда оба увесистых дорожных мешка.

– Стал бы я тогда возиться, – усмехнулся Ислуин, отбирая вещи, которые могут понадобиться в дороге. Лишний раз демонстрировать перед чужими глазами возможности своей дорожной сумки очень не хотелось. – Туда можно запихнуть, – он задумался, а потом обвёл комнату рукой, – ну, примерно, как если здесь всё до потолка забить. К тому же…

Он положил сумку на пол и пригласил:

– Попробуй поднять.

– Ой, тяжёлая какая!

– Вот-вот. Сумка полностью гасит тяжесть, только если вес вещей меньше твоего собственного. Поэтому и припасы, и остальное грузим на лошадей. А где лошади не пройдут – тащим на себе. Это тебе, – он вытащил из общей кучи небольшую книжку с ладонь и кинул девочке.

– Это… – ахнула Лейтис, когда в её руках книжка превратилась в солидный том.

– Да, твой первый учебник. Заодно по нему будешь осваивать язык. Я потом покажу, как регулировать размеры.

С книжкой Лейтис не расставалась даже во сне. Изучала с таким рвением, что иногда Ислуину приходилось загонять девочку спать чуть не силой. Ведь назавтра им ехать дальше. Даже сейчас, пользуясь тем, что лошади без понукания сами вышагивают вровень с остальным потоком телег и пешеходов, Лейтис держала в руках несколько листков. Беззвучно шевелила губами и старательно зазубривала незнакомые слова и грамматику.

Дорога повернула за холм, и Ислуин остановился, одновременно придержав коня ничего не замечавшей Лейтис. Из-за расколовшей землю пропасти дальше приходилось ждать своей очереди на проход по одному из двух подвесных мостов. На площадке перед разломом образовалась изрядная толпа телег и пешеходов – шумная, раздражённая остановкой, и потому крикливая и скандальная.

Сам Ислуин к таким задержкам относился спокойно, не первая на дороге и не последняя. Великая степь равниной давно осталась только на картах географов. Два столетия назад здесь кипели жаркие сражения между легионами молодой Империи и ордами орков. Обе стороны тогда без колебаний использовали заклятия «А» – класса, которые сплетались друг с другом в причудливые узоры. Заставляли землю корчиться, вспучиваться горбами холмов и небольших гор, оседать глубокими пропастями и широкими долинами. Иногда в каких-то местах время даже ненадолго текло в сотни и тысячи раз быстрее. Десятилетия сражений оставили в наследство причудливое лоскутное одеяло от джунглей до каменистых пустынь. Например, как здесь: два дня торговый тракт шёл по ровным как стол полям, разделённым лишь защитными полосами деревьев да избами деревень и хуторов. А сразу через пропасть дорога прыгала с горки на горку через вековечный лес корабельных сосен и дубов.

Отъехав от моста на полчаса неспешного хода всадника, Ислуин заметил пограничный столб местного графа и мысленно выругался. Такие столбы нередко использовали, чтобы оповещать путников о каких-то распоряжениях правителя домена или каких-то требованиях к проезжающим. Вот и сейчас на нём красовалась свежая доска:

«Всем оружным, кто есть и окажется в пределах домена Ланкарти, прибыть по зову владетельного господина в замок его».

Старый закон изрядно подзабытой эпохи, когда предки нынешних баронов и герцогов были в первую очередь командирами дружин, а уже потом кичились «голубой кровью». Тогда нередко ради отражения очередного набега орков или налёта драккаров северян дворянин собирал всех способных сражаться, если понимал, что сил личной дружины ему не хватит. Но какого Шэта местный графчик вспомнил об этом здесь? Нынешние императоры к сборищам вооружённых людей не под командованием имперского легата относилось неодобрительно, будь во главе такой дружины хоть сам мормэр провинции. Да и накладно это для дворянской казны. Даже если дворянин не воспользуется помощью призванных наёмников, рассчитаться он должен до последнего семина. А комтур провинции ещё и добьется выплаты премиальных, чтобы другим дворянам неповадно было.