Первое (prima facie) возражение против технологического подхода состоит в том, что "активистское" отношение к социальному строю (см. раздел 1) настраивает против невмешательства, или "пассивизма", — против той точки зрения, что неудовлетворенность социальными или экономическими условиями проистекает из непонимания того, как они действуют и по какой причине активное вмешательство только ухудшает положение дел.

Должен признаться, что я ничуть не симпатизирую "пассивизму" и считаю политику универсального невмешательства несостоятельной — в том числе по чисто логическим основаниям, поскольку в целях предотвращения вмешательства рекомендуется некое политическое вмешательство. Однако технологический подход как таковой в этом вопросе нейтрален и вполне совместим с невмешательством.

Более того, невмешательство связано именно с технологическим подходом. Ибо утверждать, что вмешательство служит ухудшению положения дел, — значит говорить, что какие-то политические действия не вызывают желаемых последствий; а в число наиболее характерных задач любой технологии входит указание на то, чего нельзя достигнуть.

На этом стоит остановиться более подробно. Как уже было показано, всякий природный закон можно выразить в утверждении, что такой-то и такой-то вещи случиться не может; например, с помощью предложения следующего типа: "Воду в решете не унесешь". Закон сохранения энергии можно выразить следующим образом: "Нельзя построить вечный двигатель", а закон энтропии — "Построить машину с КПД = 100 % невозможно". В формулировках природных законов их технологическая значимость становится очевидной, поэтому назовем их "технологической формой" природном закона.

Рассмотрим в этом свете невмешательство. Мы сразу увидим, что его можно выразить в предложениях следующего типа: "Вы не можете достигнуть таких-то и таких-то целей, не вызывая таких-то и таких-то последствий". Итак, невмешательство можно считать типично технологической концепцией.

Конечно, невмешательство — не единственная технологическая концепция в сфере социальных наук.

Значение нашем анализа в том, что он привлекает внимание к фундаментальному подобию, существующему между естественными и социальными науками.

Существуют социологические законы или гипотезы, аналогичные законам или гипотезам естествознания.

Часто ставится под сомнение, а существуют ли такие социологические законы или гипотезы (отличающиеся от так называемых "исторических законов"). Поэтому приведу несколько примеров. "Нельзя вводить тарифы на сельскохозяйственную продукцию и одновременно снижать уровень жизни". — "В индустриальном обществе группы давления, действующие в интересах потребителей, менее эффективны, чем группы давления, действующие в интересах производителей". — "В обществе с централизованным планированием система конкурентных цен невозможна". — "Полная занятость без инфляции невозможна". Можно привести примеры из сферы политики: "Политическая реформа невозможна без последствий, нежелательных с точки зрения поставленных реформаторами целей" (поэтому будьте начеку). — "Невозможно проводить политическую реформу, не укрепляя тем самым оппозиционные силы, которые растут пропорционально масштабу самой реформы". (Это — технологический вывод из того, что всегда есть интересы, связанные со "status quo".) "Невозможно совершить революции, не вызвав реакции".

К этим примерам можно добавить еще два, "платоновский "закон революции "" (из восьмой книги "Государства") и "закон коррупции лорда Эктона": "Революция не будет успешной, если правящий класс не ослаблен внутренними разногласиями или поражением в войне". — "Нельзя дать человеку власть над другими людьми, не искушая его злоупотребить этой властью.

Искушение тем сильнее, чем больше у него власти, и мало кто способен устоять". Конечно, формулировки этих гипотез оставляют желать лучшем. Это просто примеры утверждений, обсуждаемых и обосновываемых "поэлементной" технологией.

Несмотря на неприятные ассоциации, связанные с термином "инженерия", я буду использовать его для описания практического применения результатов поэлементной технологии. Термин "поэлементная инженерия" полезен, ибо существует потребность в термине, который бы обозначал социальные деятельности — как частного, так и общественного характера, — использующие для достижения той или иной цели все доступное технологическое знание. Поэлементная социальная инженерия похожа на физическую инженерию, полагая, что вопрос о целях выходит за сферу компетенции технологии. (Технология способна сказать только, совместимы ли данные цели друг с другом и можно ли их достичь.) Этим она отличается от историцизма, для которого цели человеческой деятельности обусловлены историческими силами, и, таким образом, они входят в сферу компетенции самого историцизма.

Подобно тому, как основной задачей инженера-физика является проектирование, усовершенствование и эксплуатация машин, задача социального инженера состоит в проектировании и реконструкции социальных институтов, а также в управлении ими. Термин "социальный институт" употребляется здесь в очень широком смысле, он включает организации (bodies) как приватного, так и публичного характера. Его можно использовать для описания сферы предпринимательства, от небольшого магазина до страховой компании, а также для описания школы, или "системы образования", полиции, церкви или суда. "Поэлементный" технолог или инженер знает, что спроектированным является лишь незначительное меньшинство социальных институтов, все остальные просто ""выросли", это непреднамеренные результаты человеческих действий. Но сколь бы сильное впечатление они на него ни произвели, технолог, или инженер, будет смотреть на эти социальные институты с "функциональной" или "инструментальной" точки зрения. Он будет видеть в них средства для достижения определенных целей или считать, что их можно обратить на службу таким целям; для нем это машины, а не организмы. Разумеется, он видит фундаментальные различия между институтами и физическими инструментами. Технолог изучает различия точно так же, как подобия, выражая полученные результаты в форме гипотез. В самом деле, сформулировать гипотезы об институтах в технологической форме нетрудно, что видно из следующем примера: "Вы не можете сконструировать надежных институтов, т. е. институтов, функционирование которых в малой степени зависит от личностей; в лучшем случае институты уменьшают ненадежность личностном фактора, оказывая помощь тем, кто работает на цели, ради которых спроектированы эти институты. От личной инициативы и знаний во многом зависит успех дела. (Институты — как крепости. Они должны быть хорошо спроектированы и укомплектованы надежным персоналом.)".

Подход "поэлементном" инженера состоит в следующем. Даже если он и лелеет некоторые идеалы, касающиеся общества как целого — например, его благосостояния, — он не верит в перестройку общества как целого. Какие бы цели он ни ставил, достигнуть их он надеется с помощью мелких исправлений и переделок, постоянно внося какие-то улучшения. Его цели могут быть самыми разными, например, это может быть аккумуляция богатства или власти индивидами или группами; или распределение богатства и власти; или — защита "прав" индивидов или групп и т. д. Таким образом, наклонности социальной инженерии могут быть весьма разнообразными — и тоталитарными, и либеральными (Примеры далеко идущих либеральных программ "поэлементной" реформы даются У. Липпманном под заголовком "Повестка дня либерализма".) "Поэлементный" инженер, подобно Сократу, знает, как мало он знает. Он знает, что мы учимся только на своих собственных ошибках. Соответственно этому, он будет прокладывать путь, делая один шаг за другим и беря на заметку последствия проводимой реформы; он будет избегать сложных и масштабных реформ, уже невозможно бывает разобраться, где причина, а где следствия, и понять, что же, собственно, он делает.