— И я спросил: «Не возражаете, если я приведу мальчика?», и он сказал: «Вовсе нет». И вот мы здесь.
Когда они достигли входа, охранник кивнул мистеру Пембертону и заговорил по рации. Секундами позже профессор Уилберфорс приветствовал его.
— А, мистер Пембертон! — сказал Уилберфорс. — А это, должно быть, Уоллес. Входите. Все готово к завтрашнему утру.
Caeruliflora Saturnalis этим вечером выглядит особенно блистательно, я должен сказать.
Уоллес и мистер Пембертон последовали за профессором в Кислородные Сады, вниз по темному и узкому металлическому коридору и вышли в саму главную комнату.
У Уоллеса не могло не перехватить дыхание от вида масштаба растений. Когда он слышал все эти разговоры о Цветочном Шоу, он представлял очень маленькие вещи вроде тех, которые выращивала в горшках за домом его мать, но не гигантское создание, которое возвышалось сейчас над ними.
— Ну, — сказал профессор Уилберфорс, улыбаясь Уоллесу, — что ты думаешь?
— Да, сэр, — сказал Уоллес, с воодушевлением кивая. — Очень впечатляет, сэр.
— Как видишь, — продолжил Уилберфорс, — они пришли во всех формах и размерах, от нашего самого большого образца и вплоть до маленьких кустов здесь.
Он указал жестом на клумбу, засаженную от начала до конца рядами таких же экзотических синих цветов.
— У них изысканный аромат, — сказал профессор Уилберфорс. — Может быть, ты захочешь его попробовать?
Уоллес перевел взгляд с профессора на Пембертона и нахмурился.
— Иди и понюхай его, мальчик, — сказал мистер Пембертон.
Уоллес нервно кивнул и шагнул немного ближе к клумбе. Он наклонился над ее наружным краем к одному из цветков и вдохнул. Он не был по-настоящему уверен, о чем говорил профессор; он ничего не чувствовал.
— Наклонись немного ближе, Уоллес, — сказал профессор Уилберфорс, — и медленно вдохни. Втяни аромат в себя и наслаждайся им, мальчик мой.
Уоллес сделал, как сказал профессор, но в то время, как он вдохнул, цветок сильно задрожал и выпустил мелкое зеленое облачко пыли. Уоллес закашлял, подавился и споткнулся, прежде чем упасть на землю с глухим стуком.
Когда он в страдании корчился у их ног, профессор Уилберфорс и мистер Пембертон улыбались ему.
— Ну-ну, — сказал мистер Пембертон, — через мгновение все закончится.
Вернувшись в свою комнату в «Гранд Отеле», Доктор расхаживал взад и вперед, время от времени стоя у окна, чтобы взглянуть на западные границы колонии. Он посещал Сатурн только лишь в немногих случаях, в первую очередь потому, что здесь немногое можно было увидеть, но то, что неизменно его впечатляло, был горизонт. В большинстве миров линия горизонта тонкая и почти незаметная. Она такая тонкая, что большинство существ даже не замечает ее, но она есть. Сатурн был такой необъятной планетой, что никакой подобной линии не было заметно даже Повелителю Времени. По-настоящему казалось, словно мир был плоским.
Единственной особенностью здесь, на чистом и безграничном полотне поверхности Сатурна был ураган, который называли Большим Белым Пятном. С этой высоты оно было почти плоским, гигантский серый диск, мчащийся с чудовищной грацией к темному вихрю. Более эффектным, чем бесконечная плоскость горизонта или даже Большое Белое Пятно был вид — к югу — колец Сатурна. Они поднимались арками оттуда, где облака планеты телесного цвета встречались с черной бесконечностью космоса, как лезвие невозможно большой кривой восточной сабли, перед тем, как сузиться в темноту.
Доктор нашел бы все это неописуемо красивым, если бы не был так обеспокоен.
Что-то на «Челси 426» было не так, хотя он не мог с уверенностью сказать, что. Он знал наверняка только одно: он это выяснит.
Глава пятая
«Где Джейк?» — подумала Вена, когда полировала последний из столов столовой. Они договорились встретиться в столовой, чтобы закончить свою работу по дому до завтрака, но его все еще здесь не было.
Вена могла лишь догадываться, что он по-прежнему храпел под своим одеялом, пока она была здесь, чистила и полировала. Когда двери в дальнем углу столовой открылись, она надеялась, что, может быть, это будет ее брат, все еще немного сонный, но готовый помочь закончить задание. К ее разочарованию, это была их мать.
— Здесь кое-кто хочет тебя увидеть, — холодно сказала миссис Карстейрс, — тот мальчик из скобяной лавки.
— Уоллес? — спросила Вена, улыбаясь и успокаивая себя, не желая, чтобы ее мама почувствовала воодушевление.
— Да, я думаю, его так зовут, — сказала миссис Карстейрс, держа дверь открытой, когда Вена выбежала.
Приблизившись к прихожей, она перешла на шаг. Уоллес ждал ее у конторки, неуклюже переминаясь с ноги на ногу с опущенными плечами, держа обеими руками конверт.
— Доброе утро, Вена, — сказал он, застенчиво глядя на нее.
— Доброе утро, Уоллес, — сказала Вена, — ты хотел меня видеть?
Уоллес кивнул.
— Да, — сказал он, протягивая конверт. — Я просто хотел дать тебе это.
Вена взяла у него конверт и разорвала, в момент открывая его. Она залезла внутрь своими указательным и большим пальцами и вытащила четыре глянцевых билета.
— Цветочное Шоу? — спросила она, ее лицо светилось ликованием. — Четыре билета на Цветочное Шоу?
Уоллес кивнул, прежде чем еще раз отвести взгляд на кафельный пол.
— О, ух ты! — сказала Вена. — Но как ты… Я имею в виду, это должно было стоить целое состояние!
— Мистер Пембертон выиграл их, — сказал Уоллес. — В лотерее.
— В лотерее? Но я не слышала ни о какой лотерее.
— Да… Это у владельцев магазинов. У них… у них была лотерея.
Рядом с Веной появилась миссис Карстейрс и посмотрела на билеты в руке своей дочери.
— Что это? — спросила она.
— Билеты на Цветочное Шоу! — сказала Вена, — Мистер Пембертон выиграл их в лотерее. Он подарил их Уоллесу, а Уоллес подарил их мне!
— Правда? — спросила миссис Карстейрс, не впечатленная. — А почему мистер Пембертон их не хочет?
Уоллес очень неожиданно снизу вверх посмотрел на миссис Карстейрс со злобным взглядом в глазах, который застал женщину врасплох. Он всегда казался таким робким и нервничающим мальчиком, но этот взгляд, этот проницательный пристальный взгляд леденил ее кровь.
Выражение Уоллеса смягчилось и сменилось кривой улыбкой.
— У него уже есть. И я с моей мамой иду на следующей неделе, так что я подумал, что вы могли бы взять их.
— Что ж, — сказала миссис Карстейрс, она была все еще немного потрясена, — это… это очень мило с твоей стороны, Уоллес. Скажи мальчику «спасибо», Вена.
— Спасибо! — сказала Вена, сияя.
— В любом случае, — сказал Уоллес, покусывая нижнюю губу, — мне бы лучше пойти. Много дел в магазине.
Он снова взглянул на миссис Карстейрс и сверкнул улыбкой, которую она по-прежнему находила странно суровой и угрожающей.
— Спасибо, Уоллес, — неловко сказала она. — Очень щедро с твоей стороны.
— Не стоит благодарности.
— И поблагодари мистера Пембертона от нас, — добавила миссис Карстейрс.
— О, поблагодарю, — сказал Уоллес, все еще улыбаясь, идя по направлению к выходу из гостиницы.
— Уоллес! — позвала Вена.
Он повернулся к ней лицом.
— Может быть, увидимся позже?
— Да, — сказал Уоллес. — Это было бы приемлемо.
И с этим он покинул гостиницу, раз обернувшись, чтобы взглянуть на Вену, когда он шел по улице Танбридж.
— Хмм, — неодобрительно сказала миссис Карстейрс. — Билеты на Цветочное Шоу, в самом деле. Наверно, украл их.
Вена посмотрела на свою мать сердитым взглядом из-под бровей.
— Когда в последний раз кто-нибудь что-нибудь здесь украл? — резко ответила она.
— Вена Карстейрс, очень вас попрошу не говорить таким тоном со мной, молодая девушка. Это приезжие. Они приходят сюда и приносят с собой свои земные манеры. Вот попомни мои слова.
Вена надулась и вновь взглянула на билеты.
