– Ты где сейчас? – спросил Крис.

Мэгги ехала по шоссе № 80, которое пересекало южную часть Вайоминга и вело по территории Юты и Невады прямиком в Рено. Там уже до отцовского дома оставалась какая-нибудь сотня миль. Мэгги решила не торопиться. Поскольку она взяла на работе месячный отпуск, у нее было достаточно времени, чтобы поглазеть по сторонам и полюбоваться на американскую глубинку. По ее подсчетам, на путешествие должно было уйти три, а возможно, даже четыре дня.

– Я сейчас в мотеле где-то в районе Рок-Спрингс, штат Вайоминг. – Мэгги сверилась с картой и выяснила, что находится на расстоянии примерно 80 миль от города.

Крис подавил тяжелый вздох.

– Да не волнуйся ты так, в самом деле. Я уже ездила по этой дороге. – Мэгги терпеть не могла самолетов и предпочитала передвигаться по стране на машине. Бывала она и в этих краях, и не один раз.

– Я все понимаю, но учти – сейчас зима. А вдруг пойдет снег?

– Государственные дороги исправно очищают от заносов. Ничего со мной не случится.

– Обязательно позвони мне завтра вечером. Обещаешь?

– Хорошо. Да, Крис, чуть не забыла, можно попросить тебя об одолжении?

– Проси что хочешь. Привезти тебе что-нибудь? – На следующий уик-энд Крис намеревался прилететь в Калифорнию, встретиться там с Мэгги и познакомиться с ее отцом и сестрой. Мэгги была не по душе такая торопливость. Крис сделал ей предложение накануне отъезда. Она не сказала в ответ ничего определенного, по крайней мере пока. Вместо этого она попросила его подождать, пока не закончится история с Генри Коллинзом.

Она до сих пор не была уверена, что любит Криса. Разумеется, она питала к нему теплые чувства, но любовь ли это? Хотя, возможно, она все-таки его любила. Прошел всего день с тех пор, как они расстались, а она уже по нему скучала.

– Ничего привозить не надо. Узнай лучше, в Эллингтоне Генри или нет.

В ответ молчание. Потом Крис воскликнул:

– Бог мой, Мэгги! Неужели ты думаешь, что он отправился следом за тобой?

Она поморщилась и отвела трубку от уха: уж слишком громким показался ей голос Криса.

– Да нет. Я вовсе так не думаю, но отчего не подстраховаться?

– Вот дьявольщина! – сказал Крис уже тише. – Почему, спрашивается, нам это не пришло в голову раньше?

– Зря ты придаешь такое значение моим словам. Скорее всего он в Эллингтоне.

– Но у тебя есть на этот счет какие-то сомнения?

– Видишь ли, я на всякий случай позвонила к себе домой, но никаких сообщений на автоответчике не обнаружила.

– И что же это, по-твоему, значит? – В голосе Криса ясно слышалась несвойственная ему нервозность.

– Молчание Генри может означать все, что угодно. К примеру, его могли напугать полицейские, и он решил наконец оставить меня в покое.

– Мэгги, разворачивай машину и возвращайся домой. Немедленно! – По всей видимости, версия Мэгги не показалось Крису убедительной.

Мэгги знала, что Крис за нее переживает, а потому не стала обижаться на резкость тона.

– Знаешь что? Сделаем иначе! – с минуту помолчав, произнес Крис. – Лучше всего оставайся там, где ты сейчас находишься. Я немедленно к тебе выезжаю.

– Не смей!

– Что значит «не смей»? Ты можешь попасть в переделку, и весьма серьезную.

– Перестань. Я бы заметила его машину. Никто за мной не едет.

– Если бы ты была в этом уверена, не стала бы меня просить навести справки о Генри.

Снова повисла тяжелая пауза.

– Мэгги, послушайся меня хоть раз в жизни. Очень тебя прошу.

Мэгги покачала головой, давая понять – себе прежде всего, – что это дальнейшему обсуждению не подлежит.

– Успокойся, Крис. Ты делаешь из мухи слона.

– Но этот парень псих!

– Совершенно верно. И я не желаю, чтобы моя жизнь зависела от какого-то психа. – На самом деле Мэгги терзалась сомнениями. Что хуже: прибегнуть к защите Криса, расписавшись тем самым в собственной беспомощности, или продолжать бояться каждого куста на дороге? Нет, она поедет в Калифорнию в любом случае, иначе она просто перестанет себя уважать.

– Значит, ты ударилась в бега именно по этой причине?

– Я тебе уже говорила, что свой отъезд бегством не считаю. Мне просто нужно сменить обстановку.

– Мэгги, прошу тебя!

– Я не хочу больше разговаривать на эту тему.

Крис понимал, что его настойчивость ни к чему хорошему не приведет. В таких случаях Мэгги обыкновенно просто замыкалась в себе.

– Подожди, не вешай трубку.

– Я позвоню тебе завтра вечером.

Крис, совершенно потеряв над собой контроль, крикнул:

– Оставайся там, где сейчас находишься. Я сию же минуту выезжаю!

– Я позвоню тебе завтра вечером, – холодно повторила она и прервала связь.

Мэгги печально покачала головой. Все не слава Богу. Зачем, спрашивается, она сказала Крису, что на автоответчике нет новых сообщений? Она-то надеялась, что беседа с Крисом подбодрит ее и успокоит, но после разговора с любовником она еще больше разволновалась.

Вздохнув, Мэгги решила списать все на усталость и расшатанные нервы. Хотя она и не гнала, поездка по зимнему шоссе уже сама по себе представляла настоящее испытание.

Приняв ванну и завернувшись в теплый махровый халат, Мэгги растянулась на кровати и погрузилась в размышления.

Чего уж кривить душой – она боялась. Но по мере того, как она удалялась от Эллингтона и соответственно от Генри Коллинза, на душе становилось все спокойнее. Рассудок снова начинал брать верх. Теперь Мэгги получила возможность оценить ситуацию, в которую попала, более трезво и непредвзято.

Постоянное незримое присутствие в ее жизни Генри наложило отпечаток на ее восприятие действительности, и с некоторых пор она начала испытывать мрачные предчувствия. Да что там предчувствия – иногда она готова была выть от ужаса! Время, однако, шло, дни складывались в недели, а недели в месяцы. По прошествии года она стала все больше сомневаться в предсказаниях Сандры. Вопреки убеждению подруги Генри до сих пор не причинил ей вреда – если, конечно, не считать телефонных звонков, – а возможностей добраться до нее у него было предостаточно, уж в этом-то Мэгги не сомневалась. Если теория Сандры о людях, обремененных навязчивыми идеями, справедлива, то почему, спрашивается, ее преследователь не предпринял до сих пор никаких действий? Чего он ждет?

Чтобы успокоиться и обрести равновесие, Мэгги пару раз глубоко вздохнула. Хотя Генри и угрожал ей, но, похоже, и в самом деле по-своему любил. Несомненно, он хотел обладать ею. Это была своего рода болезнь, мания, которую он был не в силах преодолеть. Но способен ли он причинить ей физический вред? Прошел год, Генри продолжал ей названивать, но его угрозы так и оставались угрозами.

Похоже, Сандра ошиблась. По крайней мере Мэгги хотелось так думать, и она уцепилась за эту мысль как утопающий за соломинку. По-видимому, и научные теории часто дают сбой. Улыбнувшись, Мэгги потянулась к выключателю стоявшей на столике у кровати лампы. Она знала, что эту ночь проведет как никогда спокойно.

Генри не раз приходилось наблюдать за тем, как Крис вместе с Мэгги поднимался в ее квартиру, а утром от нее уходил. Когда это случилось впервые, он едва не сошел с ума от ревности. Похоже, крыша у него тогда все-таки поехала, поскольку после этого у него случился провал в памяти, а когда он пришел в себя, то обнаружил, что беспощадно колотит по окровавленному лицу какую-то проститутку. С отвращением оттолкнув от себя бесчувственное тело, Генри бросил его на тротуар в безлюдной аллее. Он едва не забил ее до смерти, эту женщину, – в своей же машине, среди бела дня. К тому же он не помнил, как это случилось, и осознал, что творит, когда дело было уже сделано. Это все Мэгги виновата, подумал он.

Генри в жизни не испытывал подобной ярости. Он ненавидел и Мэгги, и того человека, который поднимался в ее квартиру. И как только он с самого начала не раскусил ее, не понял, что она – шлюха? Женщины шлюхи все до единой – разве не так? И с чего это он решил, будто Мэгги отличается от других представительниц своего пола? Потому только, что она красива? Да, внешне она и в самом деле выделялась среди прочих, без сомнения, была такой же лживой и испорченной, как все остальные. Что ж, он устроит ей и ее приятелю веселую жизнь!