Медерик увидел «Леман Русса», всего в шрамах и выбоинах, и принял его за «Гром»; танк быстро пронесся, за ним — темные силуэты «Терры Вольты» и «Звезды Лаврентии». Он не представлял, куда это они направлялись, но пожелал им доброй охоты.

Слепящие брызги невозможно яркого света полетели с крыши ближайшего хранилища руды, и «Звезда Лаврентии» взорвалась. Танк качнулся, встал на правую гусеницу и перевернулся от мощного удара. Раскаленный воздух хлынул по траектории снарядов, Медерик поднял голову и увидел три мощных боевых скафандра в огне и дыму сражения.

Каждый был оснащен двумя огромными стволами типа уплощенных пушек, закрепленных у них на спине. Пушки вращались по какой-то сложной траектории, что могло означать лишь одно: они готовились к следующему выстрелу. Еще один такой залп — и они превратят еще два имперских танка в груду покореженного металла.

— Целься! — закричал Медерик. — Вырубай их!

Заряжающий передал ему пусковую установку, и он прижал прицел к глазу и увидел черно-белое изображение трех вражеских боевых единиц. Медерик нажал кнопку настройки и был вознагражден трелью в ухе.

— Целься!

Боевой скафандр в центре группы немедленно повернул к нему голову, его руки вскинулись вверх, и Медерик увидел, как в пусковых установках вращаются боеголовки.

— Вот зараза! — крикнул Кайнон. — Они нас уделали! Стреляй!

— Есть!

Снаряд вылетел из трубы и отлетел на безопасное расстояние, прежде чем сработал ракетный двигатель и поднял его вверх. За ним последовали два других и просвистели по воздуху в сторону боевых машин тау.

— Давай! — кричал Медерик.

Он не стал передавать свою пусковую установку Кайнону и просто рванул к ближайшему укрытию, какое заметил. Его люди опрометью метнулись за ним, убегая от возмездия тау. Землю под ногами сотрясали противопехотные ракеты, ударяющие в землю сериями гулких взрывов.

Медерика швырнуло наземь, вокруг посыпались дождем каменная пыль и земля. Он закашлялся от дыма и грязи и помотал головой, чтобы вытряхнуть из нее звенящее эхо близких взрывов, перекатился на спину и сбросил обломки камня. Он увидел, что позади пали двое его солдат — они лежали в кровавой каше, оставшейся от их нижних конечностей.

Он поднял взгляд и увидел, что один боевой скафандр исчез, но два еще стоят. Один потерял пушку с плеча, но другой, похоже, избежал серьезных повреждений. Оба нацеливали на них свое могучее оружие, закрепленное на плечах, что означало, что он и его люди обречены.

И тут словно проснулся давно дремавший вулкан — крыша хранилища руды исчезла в раскаленном огненном шаре, когда в нее врезались два снаряда, и над Медериком прокатилось безошибочно узнаваемое эхо канонады.

Он приподнялся на локте и увидел, как с грохотом удаляются «Гром» и «Терра Вольта», и стволы их могучих орудий приходят в обычное положение — угроза была нейтрализована.

— Если выберемся отсюда живыми, напомни, чтобы я угостил вон тех ребят выпивкой, — попросил Дукен, подползая к нему.

— Не думаю, что они вообще знали, что мы здесь, — сказал Медерик, забирая погнутые окровавленные знаки Псов у мертвых солдат. Каждый знак изображал голову оскалившейся собаки, и все скауты Сорок четвертого носили их с гордостью.

— Возможно, но от помощи я не откажусь.

— Ясное дело.

— Куда теперь? — спросил Кайнон и закинул ракеты за спину.

— Сваливаем. — Медерик поднял с земли пыльную пусковую установку. — Не за то нам платят, чтобы мы приносили снаряды назад.

Кровь текла по щеке Уинтерборна — он ударился головой о внутреннюю поверхность орудийной башни после особенно яростного залпа подразделения «Рыб-молотов». Три сверхскоростных снаряда ударили в боковую броню «Отца Времени», оторвали отсек второго стрелка и разбросали остальных членов экипажа внутри «Гибельного клинка».

Уинтерборн отключился на миг, а когда пришел в себя, все три танка тау погибли. «Терра Вольта» уничтожила первый, «Гордость Торума» — второй, и серия снарядов, выпущенная одним из разведотрядов Медерика, покончила с последним.

Разлетающиеся осколки порвали в клочья вокс-оператора и одного из заряжающих. Внутри танка воняло кровью, маслом и потом, и Йенко теперь одновременно прицеливался и заменял связиста.

— Что слышно от Уриила? — спросил Уинтерборн.

— Ничего, сэр, — ответил Йенко, прижимая к уху липкий от крови вокс.

Уинтерборн выругался вполголоса и вернулся к экрану.

Битва представляла собой жуткую мешанину развалин, орудийного огня, бронетехники и взрывов. Потери войск Империума быстро росли. Невозможно было определить, сколько именно танков уничтожено, но потеря каждого из них была тяжелым ударом. Уинтерборну вовсе не хотелось видеть список погибших в этой операции после ее окончания.

«Сокрушитель» проехал мимо, его пушка заревела — и впереди рухнула стена фрезеровочного цеха. Сначала Уинтерборн решил, что стрелок промахнулся, но потом верхние этажи здания с грохотом обрушились на танк «Небесный скат», укрывшийся за кучей разбитых бетонных блоков. «Гематрия» и «Гром» повернули башни и выпалили в группу надвигающихся танков тау, уничтожив двух «Рыбы-молотов» и одну «Каракатицу».

— Целься вправо! — закричал он, разворачивая башню «Гибельного клинка». — Стрелок, давай фугас, и пусть подойдут ближе.

— Есть фугас!

— Расстояние двести метров.

— Давай! Пли!

— Уже! — крикнул Уинтерборн, когда «Отец Время» содрогнулся — это была отдача от главного орудия. Лязг, с которым открылась и закрылась казенная часть, потонул в оглушительном реве, прорвавшемся сквозь брешь в броне, — это снесло боковой ствол, и Уинтерборн знал, что отголоски звенящего эха будут раздаваться в голове еще не один день.

Одна из «Рыб-молотов» была обездвижена и разодрана пополам тяжелым снарядом, башня сорвана и улетела неизвестно куда. Другая проигрывала бой с «Гематрией» и «Громом», ее двигатели горели, броню пробили орудийные очереди. «Каракатица» разумно удалилась в укрытие, и экипаж ее высадился, прежде чем убежать от мстительных пушек имперских танков.

Сотни огненных воинов неслись по руинам, и Уинтерборн не мог не признать их отвагу. Идти прямо на оснащенную орудиями бронетехнику — это требовало немалой доблести, а их ружья, пусть и безвредные для танков, страшно косили его оказавшихся на земле гвардейцев.

Стремительные дроны неслись сквозь бой, отмечая цели для танков огневой поддержки тау, и воздух наполнялся сверкающими лучами и снарядами, в то время как имперские солдаты пытались сбить их и дать хоть какой-то ответ, несмотря на непрекращающийся огненный дождь.

Часовые бродили по развалинам, сражаясь с подвижными боевыми скафандрами на руинах промышленных пригородов Брэндонских Врат. Невзирая на численное преимущество противника, они бились насмерть, их пушки взрывали землю и с каждым залпом пожирали врага. Это была неравная борьба, и боевые скафандры вместе со снарядами, направляемыми дронами, теснили их.

— Так дальше нельзя, — прошептал полковник, переводя внимание на экран. Данные с трудом поддавались чтению, но понятно было, что силы сторон примерно равны. Тау, кажется, не хватало воли пройти в брешь, в то время как силы Уинтерборна сдерживали их, будучи не в состоянии отбросить.

Это был тупик, из которого обе стороны могли выйти, лишь полностью уничтожив друг друга.

— Сэр? — позвал Йенко.

— Это неправильно, — сказал Уинтерборн. — Они не давят достаточно сильно, а мы просто позволяем им захватить нас.

Слепящий желтый свет полился в смотровую щель, и Уинтерборн увидел, что «Адская гончая» «Свет Императора» окатывает пламенем задымленные руины перерабатывающего завода. Из укрытия хлынули крууты, и Уинтерборн наслаждался тем, что они явно страдают. Только один воин-круут с ярким гребнем красных перьев избежал смертельного прометиевого купания, исчезнув в развалинах.

— Вот оно что. Навяжите им бой. Пока что мы только отвечаем им.

— Сэр?