Летописец, на свой лад интерпретируя легенды об Аскольде и Дире, конечно, не мог в данном случае опираться на византийские источники. Он почерпнул сведения об Аскольде и Дире из местных, славянских, преданий. Для того чтобы связать эти предания с легендой о призвании варягов руси, летописец ввел в свое повествование Аскольда и Дира, приписав им целый ряд вполне реальных исторических событий, начиная от набега русов на Константинополь и заканчивая войнами, которые разворачивались в южнорусских степях на протяжении IX–X веков.

После смерти Рюрика в 879 году правление в Новгороде перешло к его родичу Олегу, которому Рюрик оставил на попечение своего малолетнего сына Игоря.

Согласно ПВЛ, в 882 году Олег захватил Киев и в течение последующих трех лет подчинил своей власти полян, древлян, северян и радимичей, а с уличами и тиверцами воевал.

В войске, которое Олег собрал для своего похода, были варяги, словене, чудь, весь и кривичи.

Первоначально Олег овладел Смоленском и Любечем. П. П. Толочко на основании этого летописного сообщения замечает: «…из чего можно сделать вывод, что ранее эти центры управлялись из Киева»[17].

Далее Олег вместе со своей ратью незаметно подошел к Киеву.

«И пришел к горам Киевским, и узнал Олег, что Аскольд и Дир там княжат, и спрятал своих воинов в ладьях…»

Возникает интересный вопрос: летописец говорит, что Олег только тогда узнал о том, что в Киеве правят Аскольд и Дир, когда пришел «к горам Киевским». Странно, что новгородский князь, направляясь в Киев, так и не удосужился узнать имена его правителей.

С малолетним Игорем в сопровождении небольшого отряда воинов Олег отправился к Киеву. Здесь он велел своим слугам пойти к Аскольду и Диру и сказать им, что пришел гость (т. е. купец), который идет в Константинополь из Новгорода и просит киевских правителей пожаловать к нему.

С какой стати Аскольду и Диру понадобилось выходить навстречу простому купцу? Ни в одном другом письменном источнике не отмечен такой обычай.

В Никоновской летописи была предпринята попытка устранить это противоречие. Люди, посланные Олегом, говорят Аскольду и Диру о богатствах, которые привез с собой новгородский гость («много красивого и дорого бисера и всякого узорочья»), да вот незадача – сам гость болен и не может явиться во дворец.

Следующая фраза, которую Олег велел передать Аскольду и Диру, обрисовывает контуры затеваемой интриги.

«И еще хочу уста к устам (т. е. с глазу на глаз) говорить с вами».

После того как Аскольд и Дир приняли предложение Олега и прибыли в его лагерь, они были схвачены и предстали перед мнимым купцом. Олег выступил перед своими пленниками с короткой обвинительной речью:

«Вы не князья и не княжеского рода».

По сути, Олег выдвинул против Аскольда и Дира тяжкое обвинение: не имея на то законных прав, они захватили власть в Киеве и перестали признавать правившую в Новгороде княжескую династию. В обоснование правоты своих притязаний на владение Киевом новгородский правитель вынес к ним малолетнего Игоря.

«А это – сын Рюрика».

Участь Аскольда и Дира была предрешена. Вряд ли они успели что-то сказать в свою защиту, перед тем как были убиты по приказу Олега.

Итак, смысл летописного рассказа предельно ясен. Летописец стремился показать преемственность правившей в Киеве династии, ее происхождение от легендарного Рюрика, а заодно намекнуть всем «нерюриковичам», какая их ждет участь в случае, если они посмеют покуситься на киевский престол.

Завершает свое повествование о походе Олега на Киев летописец многозначительной фразой: «И сел Олег княжить в Киеве». Заметим, не Игорь, который, по словам летописца, был прямым потомком Рюрика, его сыном, а Олег, его родич. Причем степень этого родства летописцем даже не названа.

Сообщая о захвате Киева Олегом, летописец не говорит о той дани, которая была наложена варягами на полян. Исторический такт – вещь довольно тонкая. Как восприняли бы киевляне, современники летописца, известие о том, что их предки были силой покорены Олегом, который к тому же принудил их платить дань? Вероятно, их историческое самосознание было бы уязвлено.

Посему, чтобы не тревожить чувства киевлян, летописец повествует о расправе Олега над Аскольдом и Диром, но умалчивает о тех мерах, которые должны были последовать после взятия им Киева.

В летописном рассказе о захвате Киева Олегом есть еще один момент, который вызывает вопросы. Как говорит летописец, тела убитых Аскольда и Дира по распоряжению Олега были отнесены на Олмин двор.

Как было сказано выше, вероятно, этот двор был назван по имени мадьярского воеводы Алмуца (Олома). Г. В. Вернадским было высказано следующее предположение: «Возможно, Аскольд и Дир правили Киевом от имени Олома. Когда позднее Олег захватил Киев, он сказал Аскольду и Диру: «Вы не князья, и не княжеского рода», – и его слова следует понимать в том смысле, что Аскольд и Дир не считались независимыми правителями, а, скорее, чьими-то заместителями. Но если так, то чьими же? После того как они были убиты по приказу Олега, их тела принесли ко двору Олома на Угорской горе. Почему? Очевидно, потому, что они правили от имени Олома из его дворца, который служил резиденцией правителя»[18].

Вернадский допускал реальность существования Аскольда и Дира, исходя из своей гипотезы о нетождестве старой и новой Руси, о том, что было несколько волн норманнской колонизации Восточной Европы, но тогда все равно непонятно, почему мадьяры не пришли на помощь Аскольду и Диру и не помогли им отбить натиск Олега? Где они находились, когда по соседству с ними новгородская рать захватывала один город за другим? Версия Вернадского не дает ответа на эти вопросы и, признаться, еще более затемняет дело.

Казалось бы, поход Олега на Киев можно было считать завершенным. Он устранил своих соперников и захватил важнейший политический и торговый центр в Поднепровье. Но из дальнейшего текста летописи выясняется, что захват Киева был далеко не единственной целью Олега. Его планы были более обширными. После захвата Киева Олег обратил свое внимание на другие восточнославянские племена, обитавшие по соседству с полянами: древлян, северян и радимичей.

В течение 883–885 годов все эти племена подчинились Олегу и стали платить ему дань. Размер и состав этой дани был различными. Так, древляне платили по черной кунице от двора, а радимичи – всего лишь по щелягу (мелкой монете?). Относительно северян в летописи сказано, что Олег возложил на них легкую дань. С тиверцами и уличами Олегу пришлось повоевать.

В конце IX века в Восточной Европе вспыхнула война, положившая конец существованию в приднепровских степях страны Леведии и приведшая к образованию государства венгров, которое возникло в Паннонии. Все началось с противостояния хазар и печенегов. Около 889 года хазары объединились с гузами и напали на кочевавшую по соседству с их владениями орду печенегов. Кочевники были разгромлены и в спешном порядке отступили к берегам Черного моря. Здесь им пришлось вступить в еще одну схватку. На сей раз с мадьярами и, возможно, с некоторыми признававшими их власть восточнославянскими племенами. Возможно, в этой войне принимали участие и русы.

Печенеги оказались на краю катастрофы. Со всех сторон они были окружены врагами и прижаты к морю. Казалось, стоит хазарам и их союзникам приложить еще одно усилие, и печенежская орда перестанет существовать. Но тут за печенегов вступились дунайские болгары, которые пристально наблюдали за этой неравной схваткой и, естественно, не могли испытывать особой радости по поводу военных успехов своих давних противников – хазар. К тому же в непосредственной близости от своих границ. Болгары пришли на помощь печенегам и тем самым спасли последних от верной гибели. Печенеги получили долгожданную передышку. Справиться с болгарами и печенегами хазары в одиночку не могли.