Я отвел взгляд.

Прямо в яблочко.

Как она и сказала, я всегда жаловался на то, каким скучным выглядел для меня мир. Мое воображение всегда было тайным убежищем, где я отдыхал от скуки повседневной жизни.

Я поднял рецепт убийства и встал на ноги.

- Ты превзошел все мои ожидания. Разговаривать с тобой оказалось так увлекательно, Нономия-кун. Каждый день стал таким захватывающим, когда ты пришел в мою жизнь. Мое сердце билось чаще. Я сразу поняла, что ты мой «избранный судьбой». Потому было так легко помешаться на тебе.

Все происходило согласно ее плану, и я, глупец, с готовностью заглотил наживку.

С тяжелой походкой я зашагал к ограде, словно притягиваемый ею. По звуку шагов я заметил, что она побежала за мной.

- Ах!..

Ограда заскрипела. Цукимори с силой схватилась за нее и, склонившись, посмотрела на тьму рядом со мной. Она быстро поняла, что больше ничего не могла сделать, выпрямилась и повернулась ко мне.

- Ты не пожалеешь об этом?

Моя правая рука висела над пропастью.

Белый бумажный самолетик выписывал в воздухе круги, медленно погружаясь во тьму. Он, наверное, зацепится за какой-нибудь выступ и со временем превратится в пыль.

- Все хорошо. Он больше не нужен.

Я был таким же. Я не искал истины, лежавшей за рецептом убийства, из-за чувства справедливости.

- Так ты веришь в мою невиновность?

Я повернулся к ее улыбающемуся лицу и холодно заявил: «О чем ты? Конечно, я все еще подозреваю тебя!»

Она прищурила глаза.

- Ты нелогичен. Зачем тогда ты выбросил рецепт убийства?

- Кто поверит в такую абсурдную историю? Что мне сказать полиции, если они спросят о твоем мотиве? Думаешь, что «ох, похоже, ей так захотелось» пройдет?

Не зная ее, не понять и мотив. Увидев истинное лицо Ёко Цукимори, только я бы услышал такое заявление.

- Но разве у тебя нет другого выбора? Это ответ, который ты нашел. И не важно, поверят тебе или нет, - игриво сказала она.

- Ага. Я только опозорюсь, - ответил я, покачав головой.

Магия исчезла, как только я протянул рецепт убийства, свою козырную карту, ей и раскрыл его содержание.

Я понял, что, в конце концов, рецепт убийства был просто «клочком бумаги».

Она показала мне, что он был ценен не тем, что был рецептом убийства, хотя я лелеял его, как собственную жизнь, но тем, что был рецептом убийства Ёко Цукимори.

В тот момент, когда я оправился от шока от игры в кошки-мышки, на меня хлынуло другое чувство.

Это чувство, так не подходившее моему характеру, можно было описать, как защитную реакцию.

Как она и сказала, она доверила рецепт мне, потому что я очень скучал. Потому что она поняла, что я наверняка проявлю интерес к тому, что предлагал этот рецепт.

Я служил источником развлечения.

Она тоже искала чего-то захватывающего в своей скучной повседневной жизни. В этом плане наши интересы дополняли друг друга.

Однако я пришел к другому выводу.

По мне, груз рецепта убийства мог оказаться для нее слишком велик.

Она была потрясена. Находка рецепта убийства и совершенно неожиданной стороны своей матери беспокоило ей больше, чем она могла себе представить. Она неосознанно продолжала думать, что с этим делать, и, в конце концов, после долгих поисков доверила рецепт мне.

Этот сигнал нельзя было назвать просьбой о помощи. Возможно, она просто хотела поделиться информацией. Может быть, она всего лишь хотела, чтобы про него узнал кто-то еще.

Этот груз и вправду был чересчур велик, чтобы нести его одному.

Может быть, я слишком много воображал, но я ничего не мог с этим поделать, потому что именно такое впечатление у меня сложилось. Моя досада испарилась.

Мысль о том, что сама Ёко Цукимори, которая могла гордиться тем, что она единственный совершенный человек в мире, тряслась, как беспомощная девочка и полагалась на меня, заставила сердце забиться чаще.

«Как же чудесно», - говорило оно.

Мой взгляд упал на циферблат часовой башни.

- Уже за полночь?

Когда я прошептал это, она поспешно развернулась, подол ее платья крутанулся, как зонтик. Стрелка часов давно перевалила за полночь.

- Боже мой. Как я могла пропустить такое важное событие?

Какая редкость – она была обескуражена.

- Вообще-то, сегодня – мой день рождения. Ох, а как же мой план выклянчивать у тебя все, что на ум придет, как только пробьет двенадцать…

- Поздравляю, - сказал я до того, как она продолжила.

Поправив одежду и прическу, она повернулась ко мне, улыбаясь во все лицо.

– Знаешь, Нономия-кун, мой день рождения уже наступил…

- Я только что поздравил тебя. Ты не слушала?

- Слушала, так что запоздало благодарю. Но, видишь ли, я бы предпочла не только слова, но и…

- Нет.

- Я еще не закончила, Нономия-кун. Ты должен слушать, что говорят другие.

- Запомни кое-что, Цукимори. У меня не такие хорошие манеры, чтобы слушать предвестие беды.

- Не беспокойся! Я не стану просить никакого дорогого подарка. Что ж, это подарок, но скорее воспоминание, - сказала она, доставая мобильный телефон и вертя им перед моим носом. – Я хочу сделать сфотографировать нас.

- Ты же знаешь, что я не люблю фотографироваться.

- Не любишь?

Прикинулась, что не знает. Усами как-то раз в кафе попросила меня сфотографироваться. Цукимори точно это видела.

- Пожалуйста. Я больше ничего не попрошу. Этот день только раз в году, ну пожалуйста!

Несмотря на мольбу в голосе, она схватила меня за запястье обеими руками. Она собиралась заполучить то, что желала.

- Хорошо! Но только одну, поняла?

Я быстро сдался, потому что знал, что усилия, затраченные на преодоление ее упрямства, не стоили того.

- Спасибо огромное! – она возликовала, захлопав в ладоши. – Давай сфотографируемся у часовой башни! – сказала она и тут же зашагала, потянув меня за руку.

Башня была высотой в три наших роста и окрашена в белый цвет.

- М-м, где бы встать?.. – она не могла решить, где нам сфотографироваться. Когда я сказал, что это не имеет значения, она упрекнула меня, сказав, что у нее всего один шанс.

Когда она спросила меня, позволю ли я в таком случае сфотографировать нас несколько раз, мне пришлось захлопнуть рот, опереться о стену и ждать, пока она не выберет место.

Я никак не мог понять, чем одно место отличается от другого, но она удовлетворенно сказала: «Да, здесь. Похоже, тут будет лучше всего».

- Подойди сюда, - она помахала мне рукой. Я подошел к ней.

Она была ко мне так близко, как никогда раньше. Кроме ее тонкого платья, я чувствовал и кое-что иное, не имевшее никакого отношения к одежде.

- Мы не поместимся в кадре, если я так не сделаю, - заявила она, вытянув руку с мобильным телефоном, до того, как я мог возразить. Подумав, что лучше мне сфотографировать нас, потому что у меня руки длиннее, я взял у нее телефон. Когда я узнал, на какую клавишу мне нужно нажать, она попросила меня немного подождать и сняла шаль.

Я смотрел на нее с вытянутой рукой, думая о том, что она делает, пока она оборачивала шаль вокруг головы, закрепив ее белым цветком, который она использовала, как украшение.

- Хорошо, - сказала она и, возможно, из-за моего подозрительного взгляда добавила: - Разве это не мило и не в духе принцессы?

И правда, ей это очень шло.

Я нажал на кнопку по ее сигналу, раздался щелчок. Она нетерпеливо забрала у меня телефон, чтобы посмотреть на фото.

Разглядывая его, она слегка кивнула: «Да, прямо как я себе и представляла».

Время от времени она даже хихикала. Хорошо, что ей понравился этот подарок.

- Спасибо, что позволил сделать эту фотографию. Я буду дорожить ею.

- Да, дорожи ею так сильно, чтобы никто никогда ее не увидел, и я буду спокоен.

Мне даже не хочется представлять, что случится, когда парни из нашей школы узнают об этой фотографии. Компания Камогавы первой пришла на ум.