Вот что припомнила Оса, проснувшись утром. Она поежилась, переживая вновь все случившееся. Ощущение сна не проходило: в действительности ничего подобного просто быть не могло... Вот сейчас она спустится вниз и спросит, нет ли новостей о здоровье Марины, а друзья посмеются над ней и расскажут, что после игры в «Монополии» они дружно улеглись спать... Хотя Оса, конечно, знала, что это не так.

Она встала, ощущая тяжесть в голове и тупую боль в мускулах, как после физических перегрузок. Эта боль убедительней всего доказала ей, что случившееся ночью вовсе не было сном.

Спустившись вниз, она застала всех друзей, кроме Саши, на ногах. Они пили горячее какао и нехотя перебрасывались незначительными фразами.

— Доброе утро! — приветствовала их Оса, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно бодрее и веселей.

— С добрым утром! — за всех приветливо отозвался Петя. — Бери какао и присоединяйся к нам. Мы начали обсуждать, что нам делать дальше, но решили подождать, пока все проснутся, чтобы устроить Большой Совет.

— Хау, я все сказал! — добавил Миша и поднял ладонь, изображая индейского вождя.

Оса взяла себе какао и поглядела на часы.

— Да, уже больше половины одиннадцатого, — кивнул Сережа, перехватив ее взгляд.

— Здорово мы заспались... — Оса оборвала фразу. Ее мысли путались и перескакивали с одного на другое. — Ну, прежде всего нам надо навестить Антоныча и рассказать ему, что он натворил. И изложить ему условия профессора.

— Довольно странные условия, надо сказать, — вставил Миша.

— Да... И нам надо докопаться до истины. Попасть в дом профессора...

— Прежде чем мы попытаемся проникнуть в его дом, — указал Сережа, — надо разложить по полочкам все, что нам известно, и постараться отделить правду от лжи. Более-менее понять, где врала Марина и где врал профессор. В дом профессора нам нельзя соваться вслепую.

— Совершенно согласен, — проговорил Петя, задумчиво глядевший в окно. — Бимбо здесь раздолье, — рассеянно добавил он. Видно, его мысли тоже блуждали. — В этом году вам не придется вскапывать огород. Бимбо старается вовсю.

— Надеюсь, он не откопает опять чего-нибудь ужасного, — сказала Оса.

— Конечно нет, если только у вас не спрятана среди грядок парочка симпатичных скелетиков, — шутливо заметил Миша. Когда за столом наступило молчание и Миша, оглядев друзей, понял, что от его шутки всем стало немного не по себе, он растерянно пробормотал. — Ну, ребята, вы вощ-ще! Вас что, совсем заклинило?

— Бимбо! — крикнул Петя, продолжавший глядеть в окно. Он встал. — Пойду подзову его. К нам гости. Как говорится, на ловца и зверь бежит.

— Антоныч? — спросила Оса.

— Он самый. Машет рукой из-за калитки.

Петя поспешил из дома, его друзья — за ним.

Вид у Антоныча был еще более помятый, чем вчера. Серое лицо казалось припухшим, а под глазами обозначились синяки. Складывалось впечатление, что он не спал всю ночь.

— Решил проведать, как у вас дела, — сообщил он. — Видел, что у вас полночи свет горел. Это я вам спать не дал?

Ребята смущенно переминались с ноги на ногу, не зная, как подступиться к теме и рассказать Антонычу, что он наделал.

Старик поглядел на них с подозрением.

— Чего вы такие кислые? Что-нибудь стряслось? Мне так и показалось, что этот... профессор... — Последнее слово он проговорил с издевкой и пренебрежением, скривив губы.

— Нет, дело не в профессоре... — Оса мучительно искала подходящие слова. — Дело в той девушке, которая залезла к вам. Мы ее подобрали...

— Ишь ты, она плакалась вам, что ли? — усмехнулся Антоныч. — А вы слезам не верьте! Получила по заслугам — и больше не полезет!

— Вы называете это «по заслугам»? — возмутился Миша.

— А как же еще это назвать? — Антоныч несколько растерялся.

— Вы же убить ее могли! — сказал Сережа.

— Это она вам наболтала? — пренебрежительно хмыкнул Антоныч. — Нет, убить я ее не мог. А что недельку сидеть не сможет — ей только на пользу!

Ребята с недоумением поглядели на старика. Он что, пытается их за нос водить? Или настолько не в себе, что, думая зарядить ружье солью, машинально зарядил его охотничьим патроном? Если так, то старик совсем ненормальный и с ним опасно иметь дело!

— Не уверяйте нас, что охотничий патрон не может причинить человеку вреда! — бухнул Петя.

— Охотничий патрон?.. — Старик, похоже, был искренне ошарашен.

— Ну да! — пояснила Оса. — Мы ведь подобрали девушку и видели, что у нее огнестрельное ранение в боку.

Старик побелел.

— Я клянусь... — пробормотал он, — я клянусь, что заряжал ружье солью!

— Вы... вы перепутать не могли? — осторожно спросил Сережа.

Вопрос был щепетильный и вполне мог вывести старика из себя. Сумасшедшие очень обижаются, когда им хотя бы намекают, что они сумасшедшие... «Мы со всех сторон окружены психами, — подумал Сережа. — Тут — Антоныч, там — профессор со своими учениками. И не знаешь, кому верить, потому что все они, похоже, верят в свои вымыслы. Кроме, пожалуй, профессора...»

Но старик не обиделся и не расшумелся — он был слишком изумлен и перепуган.

— Нет! — заверил он. — Я клянусь вам, что нет, повторяю!.. Конечно... — Он, видно, сам начал сомневаться. — Нет, я помню, как зарядил ружье, как пошел в засаду... И... нет, я его не перезаряжал! Разве что помутнение нашло... Но мне кажется, я так хорошо все помню... А где теперь эта девушка? — недоверчиво спросил он.

— В своем доме, — ответила Оса. — Профессор ее забрал после того, как ей сделали перевязку. Пуля прошла навылет, и они надеются, что все обойдется.

— Он, значит, не вызывал «скорую» и не обращался в милицию? — подсевшим голосом спросил старик.

— Нет. Он хотел сделать вам предложение. Если девушке не станет хуже, они никуда обращаться не будут. А вы больше не будете с ними скандалить и мирно договоритесь. Профессор говорит, эта девушка — та самая, которая несколько раз воровала кур, и ему очень жаль, что он не сумел ее удержать. Он говорит, что уже предлагал вам деньги в возмещение убытков...

— Нужны мне его деньги! — возмутился старик.

— Значит, деньги он вам все-таки предлагал? — спросил Петя.

— Ну да, было как-то, после того как я обвинил его хулиганов... Сказал, чтобы я цену назвал, если считаю, что виноваты они, и на том все будет кончено. Но ведь не в цене дело! Хоть завали меня деньгами, а ведь главное останется: что они считают себя вправе лазить на мой участок и делать все, что им вздумается, а я — и пикнуть не смей. Если бы я принял деньги, то получилось бы, что я это проглотил и что они и дальше могут захаживать ко мне как к себе домой! А я должен бегать к ним после каждого налета да канючить, что, мол, убытки мне возместите, словно попрошайка последний! Тут не в деньгах дело, а в принципе! Я не хочу, чтобы такое повторялось, и никакие деньги этого не искупят!

— Но сейчас, пожалуй, вам лучше договориться с профессором, — сказал Сережа.

— Нет! — твердо заявил Антоныч. — Я сделаю по-другому! Я пойду в милицию!

— Что-о? — У ребят дух перехватило от изумления.

— Ну да, в милицию! Сдаваться пойду! Если я преступник, застреливший человека, то пусть меня арестуют и судят! Если я сейчас испугаюсь и соглашусь мириться с профессором, то получается, меня потом сколько угодно можно шантажировать! И чего угодно потребовать! Пусть разберутся, осмотрят девушку... Если профессор, — он опять произнес это слово с непередаваемой издевкой, — не хочет обращаться в милицию, значит, он сам чего-то боится! Значит, ему самому есть что скрывать! Вот они заявятся к нему осматривать девушку — и, будьте покойны, там такое выяснится, что самому профессору не поздоровится! Это ж надо — скрывать раненого, не оказывая ему необходимой помощи! Темные, очень темные за этим дела! Нет, я сам сяду, но и профессора упеку!..

— Может, лучше все-таки подумать?.. — начал Петя.

Но старик, никого не слушая, резко повернулся и пошел прочь.

— Вот те на!.. — присвистнул Миша, глядя в спину удаляющегося старика.