— Хорошо, — согласился Сашка. — А песню ты про кого пел?

— Про Чингисхана. Он ведь тоже был бесстенный и бескрышный, дитя степей. Кстати, мой дальний родственник. Правда, о-очень дальний, — протянул Толян, а затем сказал официальным голосом: — Песня основана на реальных фактах его биографии, — и строго посмотрел на Сашку.

— Сам сочинил? — улыбнулся тот.

— Сам, — ответил Толян, и они, довольные друг другом, захохотали.

Неподалеку от Палашевского рынка они свернули во двор и остановились перед старым трехэтажным домом, имеющим явно нежилой вид. На окнах не было ни штор, ни занавесок, а через второй этаж проходила широкая трещина.

— Вот здесь я и живу, — показал Толян на второй этаж. — В любой момент эти стены могут обрушиться, поэтому каждый день, который я живу на свете, я считаю подаренным судьбой. А для чего подаренным — пытаюсь разгадать. Ну, а как ты — будешь испытывать судьбу?

— Тоже мне испытание, — усмехнулся Сашка и вошел в подъезд.

Дверь в квартиру Толяна была обита жестью и казалась наглухо заколоченной. Но Толян спокойно вытащил пальцами два огромных гвоздя и дверь легко открылась.

— Прошу, — пригласил он Сашку. — Только не споткнись.

Весь пол был засыпан книгами, альбомами, справочниками, тетрадками.

— Здесь раньше художник жил, — объяснил Толян. — Уехал на Запад, а все это хозяйство бросил. Так что сегодня ты будешь спать на книгах.

На книгах, так на книгах.

Сашка вдруг почувствовал, что он страшно хочет спать. Он огляделся. В правом углу огромной комнаты, у окна, на подставках из книг стояла половинка дивана, на которой, вероятно, и спал Толян. Рядом располагался низенький стол, сооруженный из боковой стенки шкафа, положенной на деревянный ящик. На столе лежала недочитанная книга, чайник и открытая пачка печенья.

— Чай будешь? — спросил Толян.

— Нет, — категорически отказался Сашка. — Лучше завтра. Спать охота — сил никаких нет.

Толян расчистил противоположный угол комнаты от книг, сложил в четыре стопочки чье-то собрание сочинений в черных обложках и положил на них стенку от шкафа. Затем бросил на нее пару телогреек и жестом предложил Сашке ложиться спать.

— Постель готова, сударь. Отрубаемся.

Сашка лег на одну телогрейку, укрылся другой и почти сразу провалился в глубокий сон.

Свет они не зажигали. В комнате было светло от уличных фонарей. Толян, стараясь не шуметь, вскипятил чайник, выкурил сигарету, глядя в окно, и только потом лег спать. Завтрашний день обещал принести что-то новое…

В тот день начался для Тоника странно. Необычным было уже само пробуждение. Он проснулся внезапно, в один момент, от чувства беспричинной радости. Щенячий восторг — иронизируя, назвал бы он свое состояние раньше, но сегодня к нему примешивалось что-то еще. У него было чувство, что он как будто на сцене или на фотографии в рамочке. И словно кто-то этой фотографией любуется. Наверное, так себя чувствовал по утрам Аполлон.

Тоник вскочил с кровати и подбежал к зеркалу. Нет, до Аполлона ему еще далеко. Нужно подкачать бицепсы, а особенно трицепсы, пресс еще слабоват. Но зато у него сильная спина и резкий удар левой.

Тоник провел молниеносную серию ударов, а затем повернулся к зеркалу спиной, разглядывая уже хорошо сформировавшиеся крылышки — так они с отцом называли широчайшие мышцы спины. И удар у него что надо. А это самое главное для каратеки, ведь искусство ухода от нападений, так называемый танец юного Шивы, он освоил с помощью отца еще в далеком детстве.

А становиться качком с дутыми мышцами ему никогда не хотелось, потому что у качков сила никогда не соответствует мышечной массе, а реакция нулевая. К тому же в уличной драке всегда стараются первым выключить самого мощного на вид противника, да еще каким-нибудь подлым ударом сзади по голове.

И все-таки хорошо, если ты можешь защитить свою девчонку. Хотя такая, как Алиса, и одна не пропадет. Тоник вспомнил, как она два дня назад в Серебряном бору, не задумываясь, пустила в ход баллончик со слезоточивым газом.

— Послушайте, о чем вы говорите? — вмешалась Алиса. — Это же понятно, почему он сбежал. Мы обещали приходить в гости каждый день, а вчера о нем забыли. А ему там не сладко. Он обиделся и сбежал. И, конечно, ни за что теперь не позвонит.

— И куда же он, по-твоему, пойдет? — спросил Профи.

— Когда человек обижается, — стала развивать свою теорию Алиса, — то он старается поступать всем назло. Чем для себя хуже — тем лучше. Поэтому я думаю, что он вернулся на Белорусский вокзал к своим старым хозяевам. Искать его надо там.

— Логично, — сказал Профи. В его устах это было лучшей похвалой.

— Тогда поехали, — встал со скамейки Тоник. — Не будем терять времени.

Все они были на роликовых коньках и уже прекрасно обходились без налокотников и наколенников, не говоря уже о шлеме. В такую жару все это только бы мешало. Один за одним друзья стремительно пронеслись по асфальтированным дорожкам и вскоре выбрались на Пресненский вал. Здесь им пришлось сбавить скорость, чтобы не сбить с ног зазевавшегося прохожего, но тем не менее через пятнадцать минут они подъезжали к метро «Белорусская».

— Сашка говорил, что они в этом дворе живут, — показал Профи на дом, где находилась пиццерия.

— Они туда только ночевать приходили, — возразил Тоник, — а сейчас нужно на самом вокзале поискать. Может, он еще не уехал, а может, уже заработал себе денег и в буфете фанту пьет. Давайте и начнем с зала ожидания.

Но самые тщательные поиски в течение двух часов ничего не дали. Сашки не было нигде. Усталые и расстроенные ребята остановились около площади Белорусского вокзала. Здесь обычно дежурили таксисты, ожидая выгодных пассажиров. А сейчас вместо такси к стоянке подъехала шестая модель «Жигулей», с железным багажником на крыше.

За рулем сидел коротко стриженный парень крепкого телосложения, а на заднем сиденье располагались еще двое. Они обратили внимание на Алису, когда она всматривалась в толпу, пытаясь первой разглядеть Сашку. Тоник с Профи в это время стояли в стороне и обсуждали дальнейшие действия.

Переглянувшись, ребята в «Жигулях» сказали несколько фраз водителю, и тот, развернувшись, стал медленно подавать машину назад. Один из парней открыл заднюю дверцу и, когда машина поравнялась с Алисой, схватил ее за руку и одним рывком втащил в машину. Если бы она была не на роликах, то ему проделать этот трюк было бы гораздо труднее. А сейчас она сразу потеряла равновесие и не успела даже крикнуть.

К счастью, Тоник в это время обернулся и успел увидеть, как Алиса мгновенно оказалась в машине. Ему повезло, что водитель на несколько секунд замешкался, пока не закрылась задняя дверь. За это время он успел рвануться к машине и в последний момент прыгнуть на багажник, схватившись руками за металлические прутья, закрепленные на крыше.

Взревел двигатель, и автомобиль помчался к перекрестку. Тоник подтянулся и смог встать на ноги. Теперь главное не упасть, поэтому он держался за багажник изо всех сил. Со стороны он был похож на всадника, оседлавшего бегемота. Вся площадь замерла, пораженная невиданным зрелищем, и только Профи бежал за машиной с громким криком: «Пожар, пожар!»

Водитель резко ударил по тормозам, и Тоник завалился на багажник, но удержался. Машина снова рванулась вперед и перед перекрестком затормозила. Дальше ехать с пассажиром на крыше, да еще на красный свет, было опасно. Двое парней выскочили из кабины, но Тоник мгновенно перебрался в кузов стоявшего рядом грузовика.

— Я буду прыгать на вашу машину сверху, — кричал он. — Вы только сядьте в нее, только сядьте.

Ему нужно было протянуть время, чтобы они не успели отсюда уехать. Около метро он видел двоих милиционеров и теперь ждал, что они успеют прийти на помощь.

Один из парней полез на грузовик, но в это время хлопнула дверца машины и все увидели целую и невредимую Алису. Она стремительно проехала на роликах вперед и, выбравшись на тротуар, остановилась около милиционеров. Тоник слез с другой стороны кузова грузовика и подъехал к ней. Профи уже стоял рядом, закрывая собой Алису от дороги.