Человек вытащил из кармана сигарету и направился к Толяну. Он показал ему на сигарету и сделал жест руками, как будто чиркает спичкой о коробок.

— Прикурить, что ли? — спросил Толян, доставая зажигалку.

Человек вздрогнул, выронив сигарету, и раскрыл руки для объятий.

— Земляк! Земеля! Откуда ты, родной?

— Из Москвы, — ответил Толян, неловко высвобождаясь из объятий.

— Как из Москвы? Не может быть! А в каком ты жил районе?

— В Краснопресненском.

— Тебя мне точно Бог послал. Я же тоже парень с Пресни. Я жил рядом с Ваганьковским рынком, а ты где?

— На Патриках.

— Ну, знаю, как же. Тихий центр. Счастливчик. А здесь ты как, давно живешь? Я тебя раньше не видел.

— Я не живу здесь. Завтра лечу в Москву. Дела уже все сделали.

— Счастливчик. А я застрял здесь… Сейчас вот шел, думаю, разбежаться бы и головой о причал, так все обрыдло.

— Здесь же такая красота. И народ хороший.

— Знаю, все знаю. А душа болит. И чего ей, болячке такой, не хватает?

— Ностальгия, что ли, замучила?

— Вот, вот, она самая. Раньше смеялся, плевался в ту сторону, а сейчас прижало… Сосет и сосет, хоть ложись помирай.

— А вернуться?

— Не-ет, мосты сожжены, концы оборваны. «Как говорится, инцидент исчерпан, любовная лодка разбилась о быт», — процитировал он Маяковского. Слушай, давай выпьем, здесь же ни одна собака не поймет твою душу, никому мы здесь не нужны.

— Если чуть-чуть, символически.

— А как же. Я, например, всегда пью символически.

Он достал из сумки бутылку с виски, два стакана и налил по половине в каждый.

— На, персиком закуси.

— За встречу!

Они чокнулись и выпили до дна.

— Ты мой спаситель. Давай еще выпьем.

— Нет, спасибо. А хочешь чайку с душицей?

— Ты меня еще спрашиваешь?! А далеко идти?

— Да здесь, на яхте у меня чай.

— У тебя своя яхта? Так ты богатый человек.

— Яхта не моя, а чай мой. Пей сколько хочешь.

Они спустились в каюту. Раф, а это был он, уселся на скамью, внимательно наблюдая за реакцией Толяна.

— Как же мне повезло, встретил земляка с Пресни. Расскажи, как там дела, что нового? Магазин на Трехпрудном не закрыли еще?

— Работает.

Толян налил чаю, сел за стол и, ощутив тяжесть в голове, привалился к перегородке. Мысли стали вязкими и через несколько мгновений провалились разом в черную зияющую дыру.

Раф спокойно встал, взял Толяна за подбородок, заглянул в глаз, отогнув веко. Увидев белок в красных прожилках, перетащил Толяна в последний отсек и прикрыл там дверь.

Достав из сумки веревку, он поднялся наверх и привязал один конец за кольцо на носу яхты, потом выбрался на причал, отнес второй конец веревки на самый край причала, закрепил его там. Вернувшись на пляж, он огляделся и подошел к стоявшему в кустах Слону.

— Все нормально. Лежит трупом. Через десять минут перекусишь все веревки и заберешься в каюту. Как только почувствуешь, что ты на буксире, берись за кормовое весло и держи его все время прямо, понял?

— Понял.

— Повтори.

— Все оторвать, весло прямо.

— Ну смотри, если что-нибудь перепутаешь, брошу тебя, живи как знаешь.

— Чего тут путать-то? — хмыкнул Слон.

Раф недоверчиво посмотрел на него и отправился к соседнему причалу за моторной лодкой, арендованной еще вчера.

Слон тяжело топтался в кустах, время от времени шумно вздыхая. На некоторое время он подошел к дереву по личной надобности и не заметил, как к яхте подошли и спустились в каюту ребята во главе с Тоником.

Он поднял с земли пакет с большими ножницами для резки металла и не спеша двинулся к яхте.

В каюте тем временем ребята уселись за стол, ожидая, что Толян сейчас появится. По всему было видно, что он только что отошел. Чай был еще горячий. Свет в каюте горел.

Сашка, как всегда, не смог усидеть на месте и заглянул во все помещения.

— Тоник, сюда, скорее, — взволнованно позвал он.

— Что с ним? — ужаснулась Алиса, увидев неподвижно лежащего Толяна.

— Кажется, он пьян, — принюхался Тоник. — Толян, ты меня слышишь? — потряс он его за грудки.

Толян на вопросы не реагировал, голова вяло перекатывалась из стороны в сторону.

— Хорошо мы покатались, — сказал Профи.

— Да ладно тебе, нужно человеку помочь, — деловито сказала Алиса. — Принеси лучше воды, будем приводить его в чувство.

Сашка бросился к выходу первым, но в это время яхта содрогнулась от тяжести шагнувшего на нее Слона.

Сашка замер и очень скоро увидел на ступеньках две массивные, толстые ноги. Сомнений больше не оставалось — это был Слон.

Быстро вернувшись к ребятам и прикрыв за собой дверь, он прижал палец к губам и выдохнул:

— Слон!

Ребята переглянулись, неужели уже началось? Им казалось, что бандиты не решатся угонять яхту, если они будут на борту. Но как бы то ни было, а наверху с чем-то возился Слон, а Толян лежал без сознания.

Внезапно яхту повело в сторону, на корме выругался Слон, раздался стук обшивки яхты о причал, потом все выровнялось, и ребята поняли, что яхту уводят в открытое море.

По пустынному пляжу медленно бредет спотыкающаяся нелепая фигура. Остановившись у причала, человек долго смотрит в море, покачиваясь в ритме набегающих волн.

— Не вижу яхты, — говорит он себе. — Надо еще добавить.

Повернувшись к морю спиной, он раскидывает в стороны руки и, балансируя, с песней продвигается к ему одному известной цели. «Самолет поднимается выше и выше, и над ними протяжно моторы ревут».

— Куда тебя занесло, Федорыч? — надрывно кричит он в черноту южной ночи. Ответа нет. Громко икая, он растворяется во мраке.

Мерно стучит двигатель моторной лодки. Волны бьются о борта яхты. И только звезды неподвижно застыли на небосводе, равнодушные к тому, что творится у них под ногами.

Через иллюминатор, расположенный над Толяном, выбирается на палубу Тоник, вслед за ним лезет Профи, а потом Алиса. Не вставая, они все прячутся от Слона за переборкой каюты и ждут. Дальше все зависит от Сашки.

Атаковать Слона напрямую было невозможно. Такую махину ничем не прошибешь. Тут даже коричневый пояс Тоника был бесполезен. Хотя бы из-за того, что в случае осечки каждый из них мог быть выброшен за борт в открытое море в считанные секунды. Цена риска была слишком велика. И Сашка предложил свой план.

Иллюминатор в самом маленьком отделении оказался не заперт. Сашка предложил всем выбраться по нему на палубу, а потом, когда он заманит Слона в каюту, запереть за ним главную дверь. Сам же он, по его замыслу, должен был успеть вылезти в иллюминатор вслед за ребятами и запереть его. После чего оставалось отрезать веревку, чтобы Раф ехал дальше один, и под парусом вернуться в Лутраки.

Алисе дали нож, чтобы потом с его помощью перерезать веревку, а Тоник с Профи распределились по разным бортам, чтобы с двух сторон бежать запирать главную дверь. Профи видел, что замок болтался на двери и достаточно вдеть его в дужки, чтобы изнутри уже нельзя было выбраться.

На Сашке лежала самая ответственная часть плана, и он размышлял сейчас, каким образом лучше всего заманить Слона в каюту. Хотя ответ ему подсказала сама поза Слона — он стоял, широко расставив ноги, лицом к каюте.

Отодвинув бесчувственного Толяна в сторону, чтобы можно было быстрее выбраться в иллюминатор, Сашка подошел ко входу в каюту. Слон как раз смотрел в небо, задрав голову вверх, и Сашка, взобравшись на верхнюю ступеньку, нанес Слону прицельный удар между ног.

Надо было видеть перекосившееся от ужаса лицо Слона. Наверное, он подумал, что в каюту пробралась мурена, но, увидев убегающего Сашку, он в такой же степени, как испугался, рассвирепел и, бросив кормовое весло, полез в каюту.

Дальше было все в точности по плану. Сашка, убегая, захлопнул за собой дверь, на чем выиграл еще несколько секунд, и, пока Слон добрался до носового отделения, успел вылезти на палубу и задраить люк.