Первая о том, как Сид возжелал мотоциклетные ботинки фотографа Боба Груэна. Решив, что не может без них жить, он приставил к горлу спящего Боба нож. К счастью, Боб вовремя проснулся. Сделка состоялась незамедлительно, и ботинки перекочевали к новому владельцу. Следующая история про обед в придорожной закусочной. Сид уминал яичницу с ветчиной, когда к нему прицепился какой-то ковбой и стал опускать шуточки по поводу его внешности. Дабы показать парню, кто тут на самом деле крутой, Сид вытащил из кармана нож, располосовал себе руку и благополучно продолжил жевать ветчину уже вперемешку с собственной кровью. Парня как ветром сдуло. Финальная история из этой впечатляющей трилогии рассказывает, как однажды после выступления к Сиду подкатила семейная парочка и парень сообщил, что его жена мечтает с ним, Сидом, переспать. «Сделай так, чтобы она тебя надолго запомнила» — примерно так это звучало. За язык никто никого не тянул, и Сид в точности исполнил то, о чем его просили. Он пригласил даму в номер, стянул штаны и опорожнил кишечник точнехонько ей на грудь.

Годами позже, обсуждая этот случай в пабе с моим другом Миком О’Ши, мы сошлись на том, что после того тура барышня определенно запомнила Сида и, если это именно то, чего она добивалась, что ж… главное, чтобы женщина осталась довольна.

10 января 1978 года в Далласе (Техас) мозги Сида затуманились в тот момент, когда он был на сцене. Он резал себя на глазах у публики, размазывал кровь по лицу и груди, а потом наклонился со сцены в толпу, чтобы схлопотать удар головой от восторженной фанатки. Кто бы сомневался, что это была Хелен Киллер, та самая, которая потом попытается сделать ему минет посреди выступления. Роттен тем временем с хохотом скакал по сцене и призывал зрителей «внимательно следить за очередным выпуском передачи “В мире животных”».

Ранним утром 14 января Сид и Джон прибыли в Сан-Франциско. Стив и Пол появились там днем раньше. В компании верных почитателей Роттен и Вишес завалились в секс-шоп и на зарплату от Warner Brothers затарились разными необходимыми штуками, включая кожаные куртки. Выступать надо было в отеле Miyako, но никто и не подумал пойти и зарегистрироваться по прибытии. Вместо этого ребята двинули на радиостанцию K-San FM отвечать на вопросы (Джонс и Кук отделались днем раньше), а потом Сид слинял в район Хейт-Эшбери в компании фанаток. Это был единственный раз, когда Сиду посчастливилось достать в Америке героин, но случилось это именно за день до важнейшего и самого масштабного выступления Sex Pistols.

То, что происходило тем вечером в зале Winterland Ballroom, было далеко от грандиозного шоу, задуманного вначале. Без конца повторяемая шутка больше никого не веселила. Стив подхватил грипп. Аппаратура была в ужасном состоянии, и гитару не было слышно. Джон глумился над публикой как никогда раньше просто потому, что не хотел там находиться. Сид же витал так далеко, что на обратную дорогу ему потребовался бы билет на самолет. Пол был единственным членом группы, способным хоть как-то оживить происходящее, но ему было по барабану. Прозвучала только одна новая песня — «Belsen was a gas», притом что написана она была аж в 1976 году для The Flowers Of Romance, группы, которая в своем творчестве не пошла дальше совместных джемов по сквотам. В конце выступления Роттен подвел итог своим безумным смехом: «Ха, у вас когда-нибудь бывало чувство, что вас надули?»

Правда явилась миру, хотя никто из присутствующих на концерте в тот вечер, кажется, этого не понял. Группа Sex Pistols в составе четырех колючих ребят из Шепердс-Буш доживала последние дни.

За кулисами цвет молодежи Сан-Франциско жаждал зажечь в компании кумиров. Валяясь в объятиях молоденьких девчонок, Сид промычал нечто вроде «Ну, кто из вас хочет меня трахнуть?». К удивлению присутствующих, добровольцев было более чем достаточно, даже несмотря на то, что Сид вряд ли был в состоянии сам совершать какие-либо действия.

Следующим по списку пунктом в генеральном плане завоевания мира стояла поездка в Рио. Предстояло не только дать концерт, но еще пересечься с реально плохим парнем Рони Биггсом, участником Великого ограбления поезда 1963 года. Но все пошло наперекосяк. Роттен собрал Макларена, Джонса и Кука и объявил, что сыт по горло и уходит из группы. При этом никто не изъявил желания дать ему денег на обратный билет. В Warners, с которой был заключен контракт, на звонки не отвечали. Помог фотограф Джо Стивенс.

Стив и Пол, единственные, кто хотел остаться в группе, приняли решение не бросать своего менеджера и поддерживать миф Sex Pistols во что бы то ни стало. С этой целью они рванули в Рио, где закончили запись нового сингла без Сида и Джона, с новым вокалистом, которым был вышеупомянутый Рони Биггс. Сид же исчез из поля зрения сразу после концерта. Никто не имел ни малейшего понятия об его местонахождении, пока в один прекрасный момент не появилась зареванная фанатка. Передозировка. Услышав об этом, Буги бросился на помощь. Запихнув Сида в холодный душ, он вернул его к жизни, но в таком состоянии Вишес ни на что не годился. Любые разговоры о продолжении тура — с Роттеном или без — были бессмысленны.

Буги отвез Сида из Хейт-Эшбери к доктору в Марин-Каунти, где тот прошел курс иглоукалывания и был оставлен на ночь. Сам Буги вернулся в гостиницу, где узнал, что группа, на которую он работал, благополучно развалилась. На следующий день Буги поехал за Сидом. Своевременная медицинская помощь и нормальный ночной отдых сделали свое дело, и Сид выглядел более или менее по-человечески. Как будто распад Sex Pistols вернул всех бывших участников в их прошлые жизни.

Позже тем же утром Сид позвонил Джону и заявил, что тот ему омерзителен. Но в целом, если хотите, Сид был рад, что с группой покончено. София отвезла его в Лос-Анджелес и не спускала с него глаз, пока 18 января за ним не приехал Буги и не забрал домой. Дальше первым делом следовало посетить доктора и достать правильные наркотики, чтобы помочь Сиду пережить следующие несколько дней. Доктор выписал метадон, и компания первым классом вылетела в Нью-Йорк. Во время полета Сид отключился, и у Буги возникли подозрения, что тот принял вместе с метадоном что-то еще, хотя и находился все время под присмотром. Так, через три дня после передозировки Сид впал в состояние полукомы. По прилету ему было уже так плохо, что пришлось вызвать скорую, которая прямо из аэропорта увезла его в больницу Jamaica Hospital. Пока Сид лежал в больнице, в Нью-Йорке бушевала метель и все вылеты были отменены. Так Сид оказался полностью отрезанным от того, что считал своим миром. Он был в порядке, и он был один.

Единственная, с кем больному и одинокому двадцатилетнему еще в общем-то подростку, выпало пообщаться в те дни, была фотограф Роберта Бэйли. Она позвонила 20 января и сообщила, что непременно навестила бы его, если бы не ужасная метель. Тогда Сид признался: он думает, что ему осталось жить не больше полугода. В 20 лет он так и не понял, для чего жить дальше. На следующий день Буги посадил его на самолет в Лондон. Доктор прописал ему покой, усиленное питание и полную изоляцию от внешнего мира. Сид же сразу по приезду попал в жаркие объятия Нэнси, а с ней выполнять эти предписания не представлялось возможным — все равно что пытаться накормить вегетарианца обедом в «Макдоналдсе». Вдобавок стала давать о себе знать глубоко пустившая корни ненависть к бывшему другу Роттену.