И чем ближе я к тебе нахожусь, тем сложнее тебе бороться с собой? — Эта досадная гипотеза вполне могла оказаться правдой, и я замер в ожидании ответа.

Эмми кивнула в знак согласия, и все мгновенно стало на свои места. Именно желанием защитить меня продиктовано ее странное поведение. Она еще не до конца владеет собой и просто-напросто опасается, что не сможет сдержаться и укусит меня, если я подойду слишком близко. Облегчение и горечь одновременно овладели мной, и я с ужасом поинтересовался:

Так будет всегда?

Надеюсь, что нет, — девушка округлила глаза от страха. — Раньше ведь так не было. Просто с Грэгори я привыкла к мысли, что люди созданы только для удовлетворения моих потребностей в еде. Сейчас я так не считаю, но тело все еще думает по-старому. Оно помнит уроки Грэга. Мне просто нужно немного времени, — с мольбой в голосе обратилась она ко мне. — Если любишь меня, подожди еще немного, и все наладится.

Я вздохнул, уже зная, что, конечно же, буду ждать ровно столько, сколько понадобится. Эмми поняла, что бастион пал, это было видно по довольному выражению ее лица. Но мне не давал покоя один вопрос, который я поторопился задать, пользуясь внезапной откровенностью девушки.

Почему ты мне сразу об этом не сказала? Все могло быть намного проще, по крайней мере, для меня.

Прости, — Амаранта выглядела искренне раскаявшейся, — я думала, если ты узнаешь, что я потенциально опасна для тебя и твоих близких, то прогонишь меня. Я надеялась, что мне удастся справиться с проблемой гораздо быстрее.

Как ты вообще могла такое подумать? — воскликнул я и тут же заверил: — Я уже однажды потерял тебя, больше я такой глупости не совершу. — Немного помолчав, я сменил тему: — Значит, проблемы с городом действительно существуют. И ты ничего не выдумыва-ла, чтобы отвлечь меня.

Я бы не стала этого делать. К тому же отвлечь тебя можно было и суккубом.

Это замечание показалось справедливым, и я наконец задумался над тем, что Эмми твердила уже несколько дней. Она неоднократно повторяла, что своим вампирским чутьем ощущает — в этом месте что-то не в порядке, и я попросил рассказать об этом подробнее.

Ты вряд ли поймешь, — начала она было, но, заметив мой скептический взгляд, осеклась. — Ну ладно. Я, как бы это точнее сказать, чувствую присутствие неких сущностей в городе.

Что за сущности?

В том-то и дело, я не могу точно определить, кто или что они такое. Но они совершенно точно есть. И их много, — немного подумав, добавила Эмми.

Насколько? — спросил, уже предчувствуя, что дело предстоит непростое.

Очень много, — разведя руки в стороны, ответила Эмми. — Колоссально много.

Я направился к окну, чтобы посмотреть на город, который отсюда выглядел вполне мирным. Если в нем и происходит что-то из ряда вон выходящее, то невооруженным взглядом этого было не определить.

Дело в людях? — задал я вопрос, наблюдая за неспешной поступью прохожих.

Нет, с ними все хорошо. Не считая легкой заторможенности, они абсолютно нормальны.

Значит, есть что-то еще?

Да, — кивнула Эмми. Она подошла ко мне, чтобы тоже взглянуть на улицу, — и оно повсюду. У меня не выходит определить источник. За исключением одного, — вскинув голову, произнесла девушка. Я молча ожидал продолжения, и она не стала тянуть. — Детская площадка.

С ней-то что не так? — изумился я.

Не знаю, — Эмми выглядела растерянной. — Помнишь день нашего приезда и девочку в песочнице? — Я кивнул. — Именно там я впервые почувствовала чье-то присутствие, но потом я ходила туда ночью, и ничего подобного уже не было. Это ощущение распространилось на весь город.

Прогуляемся?

Означает ли это, что ты мне веришь? — пытливо поинтересовалась Амаранта.

Конечно, верю.

Эмми внимательно посмотрела на меня, ее сапфировые глаза сияли благодарностью. Она тут же отправилась одеваться. На улице была середина дня, и Амаранта облачилась в свой «защитный костюм». Именно из-за времени суток я предложил выйти на улицу — захотелось повторить нашу первую прогулку. Кто знает, может, в этот раз Эмми снова сможет что-то уловить на площадке?

На улицу мы вышли минут через десять, когда Эмми окончательно убедилась, что ни единый луч не упадет на кожу (ее боязнь солнца доходила до паранойи). Прямо на пороге гостиницы нам встретился Дима. Брат, заметив нас, тут же передумал возвращаться в номер и напросился составить нам с Амарантой компанию. Мы не возражали, пришлось посвятить его в наши подозрения насчет детской площадки и рассказать о других странностях города. Это заняло нас на время пути.

Достигнув площадки, мы сразу же отправились в ту ее часть, где видели необычную девочку. Я обратил внимание, что и сегодня площадка по-прежнему делилась на две примерно одинаковые части, и дети на одной ее стороне были настолько же активны, насколько пассивными выглядели их сверстники на другой.

Эмми заприметила ту девочку, с которой познакомилась в прошлый раз, и мы направились к ней. Роль переговорщика вновь предоставили Амаранте, ведь ребенок уже знал ее. Дима и я притаились в тени деревьев; там мы могли оставаться незамеченными, но при этом прекрасно слышать весь разговор.

— Привет, — Эмми обратилась к девочке, сидящей все в той же песочнице. Возможно, это было ее любимое место на площадке. — Снова строишь камеру пыток?

— Нет, — не отрываясь от дела, ответил ребенок.

Ты что же, уже победила всех врагов? — с улыбкой поинтересовалась Амаранта — наш парламентер.

Я смогу их победить, только когда вырасту, — спокойно пояснила малышка. — А пока я леплю куличики. Хочешь помочь? — Ребенок сегодня выглядел совершенно нормальным, и я даже начал сомневаться, а не показалось ли нам, что с ней что-то неладно.

Эмми уже хотела согласиться на предложение девочки, когда к песочнице подошла молодая женщина, скорее всего, мать ребенка. Женщина не выглядела агрессивно настроенной, и я понял: у нас появился уникальный шанс узнать все из первых уст. Ведь если с девочкой что-то происходит, кто как не мама должен это знать? Поэтому я решил присоединиться к Амаранте, чтобы участвовать в их разговоре, а Диму попросил остаться в нашем убежище. Слишком большое скопление людей могло насторожить женщину.

— Добрый день, — осторожно поздоровалась мать девочки с Эмми. — Могу я вам чем-то помочь?

Я заметил, как настороженно она отнеслась к Амаранте. Но, учитывая вид девушки, по-другому и быть не могло.

Прекрасная сегодня погода, не правда ли? — вмешался я в еще толком не завязавшуюся беседу. Женщина перевела взгляд на меня, и я как можно дружелюбнее улыбнулся. — Жаль, у моей жены аллергия на солнце, и она не может насладиться прелестью лета, — сказал я, надеясь рассеять предубеждение женщины относительно вида Амаранты, и, кажется, не прогадал. Теперь она посмотрела в сторону Эмми с сочувствием.

У вас прелестная дочь, — внесла Эмми свою лепту в разговор, чем убила сразу двух зайцев. Во-первых, похвалив ребенка, она расположила к себе мать, и, во-вторых, услышав хрустальный голос, женщина расслабилась и перестала думать об Амаранте как о потенциальной опасности.

Спасибо, — приветливо улыбнувшись, поблагодарила она. — Дочь — все, что у меня есть. — Мать нежно коснулась затылка играющей девочки, но та неожиданно зло тряхнула головой, сбрасывая руку. — Она такая самостоятельная, — чувствуя неловкость, женщина попыталась оправдать поступок ребенка, но я-то видел: самостоятельность не имеет к поведению девочки никакого отношения. Уж слишком агрессивна была настроена дочь по отношения к матери.

Вы мне мешаете, — заявил ребенок, — шли бы вы отсюда.

Прости, милая, мы уже уходим, — безропотно согласилась мать.

Мы направились к лавке, где до начала разговора сидела женщина. Я пытался осмыслить произошедшее. Попустительство матери тревожило. Она словно заранее знала, что ничего изменить нельзя, и все ее слова порицания все равно не будут услышаны дочерью.

Вы уж ее простите. Она хорошая девочка, — извинилась за поведение дочери женщина. — Как вам город? — сменила она тему.