Птицы оказались единственной командой, которая провалила защиту, недобрав всего пару баллов. Проверяющий подошел к ним и искренне сказал:
– Вы молодцы! Мне очень понравилось!
– Ага, молодцы, – буркнула Кошка. – Это несправедливо! У нас не хуже был, чем у всех!
– И что теперь? – Инспектор почему-то чувствовал себя виноватым. – Снизят оценку за четверть?
– Да при чем тут оценки! – Юля мотнула головой так, что хвост чуть не хлестнул ее по щекам. – Опозорились же!
– Но проект переделаем… – вздохнул Женька. – Если захотим.
– А если не захотите?
Птицы посмотрели на проверяющего, как на человека с ограниченными умственными возможностями.
– Тогда не переделаем, – терпеливо объяснил лидер группы.
– Но мы переделаем! – пообещал Димка, протирая стекла очков, которые запотели во время бурных дебатов. – А то стыдно же…
Кошка глухо зарычала. Проверяющий растерялся и хотел погладить ее по голове, но в последний момент передумал и погладил Анечку. А потом зачем-то пожал руку мрачному Жене. Окончательно смутившись, толстячок пробормотал нечто невнятное и торопливо ушел…
А на следующий день пришла настоящая беда.
День не задался с самого начала, даже у вечно спокойной Настеньки (учительницы русского языка) все валилось из рук.
А когда она решила «посмотреть вдаль» – то есть заглянуть в словарь Даля – и потянула его с полки, то… все содержимое книжного шкафа вывалилось на нее.
– Говорили мы вам, давайте пользоваться интернет-словарями, – бурчала Кошка, откапывая из-под толстых томов учительницу.
– Интернет-словари у вас и дома есть. Они хороши, когда нужно срочно что-то глянуть. А мы с вами учимся, мы можем себе позволить… пока…
Настенька запнулась и опустила глаза.
– Что значит «пока»? – спросил Женя.
Учительница махнула рукой.
– Нет уж, – встала в позу Кошка, – раз уж начали говорить – договаривайте.
– У вас собрание после моего урока, там все и узнаете, – вздохнула Настенька и быстро надела очки на подозрительно влажные глаза.
От нехорошего предчувствия ни у кого даже слов не нашлось, чтобы друг друга подбодрить.
Школьный зал, битком набитый народом, молчал. Ученики школы № 34 пытались осознать то, что только что сообщил их любимый директор.
– Вы же знаете, как мне дорога наша школа. Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы ее сохранить. Но в данный момент обстоятельства складываются так, что…
– Что с нами будет? – не выдержала Кошка.
– Ничего страшного, – улыбнулся директор, – вы просто немного поучитесь в обычной школе. Точнее, в нескольких школах: сорок пятой, тридцать третьей и седьмой…
Зал опять замер. У кого-то тихо пиликнул телефон, приняв сообщение, и это показалось чуть ли не ревом музыки из колонок.
– Поймите, у меня просто нет другого выхода, – тихо сказал Михаил Александрович, – вы же знаете, наша программа не совсем согласуется… Если эта проверка несколько дней будет наблюдать наши занятия, то… А так мы тихо закроем школу на ремонт, я пообещаю им, что после ремонта мы начнем внедрять все ценные указания.
– Это вчерашний толстяк виноват? – хмуро спросил Дима.
Директор сделал неопределенный жест рукой.
– Но ведь ему понравилось! – воскликнула Анечка. – Он же улыбался! И подошел к нам после защиты.
– А может, он вас просто пожалел? Проект-то вы провалили! – ехидно поинтересовался Ворон.
Все как по команде обернулись на Молчуна-Артема, который сидел, уставившись в окно.
– Да нет, не может быть, – примирительно сказал Дима, – просто совпадение…
– Дорогие мои! – перебил его директор. – Давайте не будем искать виноватых! У вас впереди неделя каникул, а потом четверть в новой обстановке. Я очень надеюсь, что у вас хватит ума воспринять все происходящее правильно и по возможности вынести для себя как можно больше полезного из этой ситуации. Лично я верю в то, что Новый год мы будем встречать здесь. Все вместе.
– А на каникулах нам что делать? – спросил Дима.
– Отдыхать, – развел руками Михаил Александрович.
– От чего отдыхать?
– Как отдыхать?
– Да что мы дома не видели?!
– Тихо! – повысил голос директор. – С завтрашнего дня школа закрыта на ремонт! Постарайтесь за сегодня привыкнуть к этой мысли.
И собрание на этом и закончилось бы, если бы не истошный крик Ани.
– А фотографии с Эльбруса! Нам что, их теперь целую четверть ждать?!
Трехчасовой рассказ участников похода с подробным фотоотчетом немного скрасил всем минуты расставания.
А потом… Выгребали и паковали личные вещи, которые скопились в школе, обсуждали, делились планами. Настроение у всех было боевое.
– Подумаешь, чутка в обычной школе поучиться, – успокаивал себя и окружающих Дима. – Остальные там одиннадцать лет учатся – и ничего. Живы.
– Да! – подхватил оптимистичный тон разговора Женя (даже перетаскивая ящики, он умудрялся не помять и не испачкать неизменный черный пиджак). – Это может быть интересно. Зато мы точно будем знать, каково им там. А потом вернемся к себе…
– Да, а потом вернемся и будем ценить, как нам тут здорово! Да, Анечка? – бодро отрапортовала Кошка.
Аня не ответила. Она сидела на модели вечного двигателя и изо всех сил старалась не хлюпать носом.
– Ань, не плачь! Ведь ничего же страшного…
– Я буду по вам скуча-а-ать, – прорыдала Анюта.
Старшие Птицы потрясенно посмотрели друг на друга. Они даже не подумали о том, что их разлучат.
– Но мы же будем встречаться. Наверное. На переменах. Да? – предположил Дима.
Остальные неуверенно переглянулись. Они не очень представляли себе порядки в других школах.
– Надо у Ворона спросить, – сообразил Дима, – он к нам после третьего класса пришел, он должен помнить, как там все устроено.
Оказалось, что Ворон и еще шестеро таких же, как он, «перебежчиков» уже давно собрались в холле и рассказывали всем желающим о порядках в обычной школе. Их слушали с интересом. Старались не расстраиваться и не перебивать.
Осенние каникулы
Кошка не умела просыпаться по утрам. Ее поднимал будильник. И каждое утро его звон вызывал у Кошки одну и ту же цепочку чувств: «Не-е-ет! Сейчас как грохну о стену! Ой! Я же все пропущу!» Обычно вся цепочка занимала секунд тридцать, после чего Кошка с бодрым мявом подпрыгивала на кровати и принималась метаться по комнате, кидая вещи в рюкзак.
Но сегодня будильник не прозвенел. Кошка даже не сразу поняла, что произошло: она лежит с открытыми глазами и таращится в потолок, по которому шастают здоровенные солнечные зайцы. Даже, наверное, солнечные слоны. Это с балкона. Мама рамы моет. «Мама моет раму». Кошка такое видела однажды. В книге со смешным названием «Букварь». У них в школе букварей не было…
Кошка испуганно перекатилась на бок. Часы показывали половину десятого.
– Ма-а-ам! – завопила Кошка, и это очень напомнило клич боевого мартовского кота.
– Почему не разбудили? – продолжала она, по пути в ванную стягивая пижаму.
– Хотите, чтобы дочь осталась тупым неучем?! – это уже из ванной.
– Шатрапы и дешпоты! – сквозь зубную щетку.
– Я везде опоздала! – в улыбающееся мамино лицо.
– Куда ты опоздала? – Мама подхватила полотенце, которое дочь по обыкновению собиралась оставить на стиралке.
– Всюду! Где мои джинсы?
– Где вчера бросила.
Маме пришлось посторониться. Дочь у нее вышла мелкая, но юркая. Набрав скорость, Кошка могла проломить нетолстую стену – и однажды проломила, когда у нее не получалась заковыристая задачка по физике. Гипсокартон заменили за пару часов, ногу лечили месяц.