– В пустыне ладно, – решил он, – хоть согреемся.
– А вот и нет! – горячо заявила Анюта. – В пустыне ночью…
Дима потащил Аню в школу.
– Пойдем! Женька убьет, мы и так опаздываем.
Они влетели в кабинет и наткнулись на суровый взгляд руководителя группы.
– Жень, – Анечка изобразила свой коронный прием «брови домиком», – ты нас отругаешь?
Женя прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но демонстративно постучал ногтем по стеклу наручных часов.
– Там с Эльбруса вернулись! – сообщила Аня. – Фотки привезли! И Пал Иванович обещал меня в пустыню с собой взять…
Женя понял, что сейчас точно улыбнется, и перебил:
– У нас предзащита проекта. Сегодня мы должны выявить все слабые места нашей защиты. Понять, за что могут зацепиться наши оппоненты, предусмотреть их вопросы и приготовить свои ответы. Давайте посмотрим презентацию так, как будто видим ее первый раз.
Экран, который заменял доску, ожил, на нем появилось изображение Икара, летящего на зрителя. За Икаром тянулся ряд букв, которые выстроились в вопрос: «Почему человек произошел от птицы?»
– А вам не кажется, что вы сразу подставляетесь?
Группа «Птицы» как по команде повернулась к самой дальней парте. Там, подперев подбородок рукой, сидела Ольга Петровна, учительница биологии.
– Разве правильно начинать защиту с вопроса? Такое впечатление, что вы сами не уверены в правоте этого утверждения.
– Это правильный вопрос! – тут же отозвалась Кошка. – Мы же не спрашиваем, правда ли, что человек произошел от птицы, мы спрашиваем почему. То есть уверены в том, что правы, и хотим разъяснить это всем окружающим.
– Хорошо, убедила, – улыбнулась Ольга Петровна, – просто я не люблю вопросы в названиях. Потом вас каждый будет попрекать, что вы на него не ответили.
– Мы ответим! – уверенно сказал Женя. – Обещаю.
Презентация продолжалась, Ольга Петровна реагировала хорошо. Где-то смеялась, где-то хмурилась, что-то черкала у себя в блокнотике.
– В целом неплохая работа, – сказала она. – Дырки есть, конечно… Особенно все, что касается строения скелета, притянуто за уши. Я б на вашем месте вообще про это ничего не говорила, это ваше самое слабое звено.
– Но если совсем ничего не говорить, – вступил Дима, поправляя очки, – все поймут, что мы не хотим говорить на эту тему, и нас завалят.
– Зато теория о том, почему и как пропало оперение, – просто блеск! – продолжила Ольга Петровна.
Анечка счастливо покраснела.
– Она настолько остроумна, что ее не хочется критиковать, хочется сразу в нее поверить!
– Просто это правда! – радостно сообщила Аня, и все засмеялись.
– Ладно, я от всей души буду желать вам завтра победы, но не думайте, что будет легко.
– Да мы и не думаем! – отозвался Женя.
– Хотя лично мне гораздо приятнее поверить в то, что человек произошел от птицы, чем от рыбы или от растения, – добавила учительница. – Кстати, обычного голосования не будет.
– А что будет? – спросила Кошка.
– Вам будут начисляться баллы. Сначала за презентацию, потом за ответы на вопросы. Для зачета нужно не меньше пятидесяти баллов. А еще будут учитываться все ваши вопросы, которые вы зададите командам-противникам.
– Не противникам, – серьезно поправила Аня, – а командам, представляющим альтернативную точку зрения.
Ольга Петровна кивнула и продолжила:
– А за агрессию и переход на личности будут начисляться штрафные баллы.
Кошка потупилась и принялась разглядывать пол.
– Летите на обед, Птицы, – улыбнулась Ольга Петровна, – уже почти три часа. И постарайтесь не наиграться сегодня до полусмерти в футбол, как перед прошлой защитой.
Птицы захихикали и убежали.
Беда пришла откуда не ждали.
Ждали ее с задней парты, за которой расположился проверяющий из роно – лысоватый толстячок с заранее недовольным видом. По опыту и ученики «нашумевшей» школы № 34, и ее учителя знали, что люди со стороны очень тревожно относятся ко всему, что происходит в этих стенах. Чужих раздражало: отсутствие привычных «параллелей» и наличие вместо них странных разновозрастных групп; оценки, которые ставились только в качестве поощрения; вольное обращение с учебным планом и утвержденной министерством программой; даже то, что ученики обращаются к педагогам по имени, а то и по кличкам.
Но толстячок оказался безвредным. Когда он увидел тему дебатов – «От кого на самом деле произошел человек», – то замер, удивленно задрав брови к лысине. И чем больше слушал, тем выше поднимались брови, хотя это противоречило всем нормам физиологии и стандартам пластической хирургии.
К третьей защите («Человек разумный еще не произошел») брови гостя добрались почти до макушки и застряли там, зато за ними потянулись уголки губ. Птицы защищались последними. Их представитель роно встречал радостной улыбкой и нетерпеливым выражением лица: «Ну, удивите и вы меня чем-нибудь!» Похоже, толстячку в детстве очень не хватало вот таких сумасшедших посиделок, на которых пятиклашки с умным видом доказывают выпускникам, что направленные вниз ноздри – еще не доказательство водного происхождения человека. И что самое удивительное, выпускники не отвешивают наглой мелюзге «леща», а на полном серьезе отвечают: «При всем уважении к вашему ошибочному мнению…»
Словом, проверяющего оставалось только добить, и Птицы горели желанием это сделать. Они не ограничились иллюстрированным докладом и моделированием в 3D Max. Целый месяц они готовили механическую модель эволюции птицы в человека. Это должно было произвести сногсшибательное и зубодробительное впечатление: с размахивающей крыльями птицы сначала слетает все оперение (которое держится на тщательно рассчитанном слое клея), затем деформируются кости (Димка весь месяц колдовал над телескопическими трубами), выпрямляется походка (тут сработает металл с термопамятью) и преобразится череп (единственный этап, на котором вмешивался человек – Кошка, мгновенно меняющая одну черепушку на другую).
И все это произошло! Все перья облетели, ни одно не «примерзло»! Кости без единого скрипа преобразовались в человеческие! Термопамять сработала всего с двухсекундной задержкой! А маневр с заменой черепов вышел у Кошки прямо-таки виртуозно.
В этот момент, хотя это и не было принято на дебатах, все захлопали. Даже проверяющий. Или нет, он, кажется, и начал… Впрочем, неважно. Таких оваций школьный зал не слышал – разве что во время юбилея директора.
Только Молчун не хлопал. Он тихо подошел к макету и попытался что-то с ним сделать. Не получилось. Молчун исподлобья посмотрел на Птиц, но те сейчас мало что соображали, только краснели, пыхтели и с трудом сдерживали улыбки.
Тогда Молчун подошел к доске и принялся рисовать. Один за другим зрители переставали хлопать, удивленно уставившись на фигурку у доски. Когда Молчун закончил чертеж, в зале царила полная тишина.
– А что случилось, Михаил Александрович? – шепотом спросил проверяющий у сидевшего рядом директора.
Тот ответил громко, для всех:
– Артем только что нашел критическую нестыковку в вашей гипотезе. Большой палец…
Зал нестройно, но явственно ахнул.
– Я извиняюсь, – человек из роно чувствовал себя как Иван-дурак на съезде Эйнштейнов, – но при чем тут палец?
И Михаил Александрович растолковал – уже вполголоса, только для проверяющего, – что отстоящий большой палец есть определяющий атрибут Homo habilis и вообще всего отряда Homo. И что у птиц большой палец никак не мог стать отстоящим. А если мог, то в проекте этот момент упущен…
У доски тем временем кипела битва. На Птиц наседали. Птицы отбивались как звери, но силы были неравны. Дельфины разобрали скелет птицечеловека по косточкам (и в прямом смысле, и в переносном). Хомо Футурисы засомневались в скорости трансформации черепа. Динозавры требовали археологических доказательств… Молчун скромно уселся за парту и молчал, уткнувшись в свой планшет.