Совещание, запланированное неделю назад, постепенно теряло свой статус. Сначала важность проблемы требовала, чтобы его провел сам премьер-министр. Но потом оно было отложено на два дня. Причем появилась информация, что проведет его вице-премьер, но в итоге снова возникла заминка. Некоторая нервозность в этом вопросе просто витала в воздухе. Соответственно, стали появляться сомнения в возможности положительного решения. Если премьер самоустранился, значит, ему не по статусу заниматься этим вопросом, нехорошо при его положении зарубать проблему. В таком случае сделать это должен был кто-то, чье внимание к вопросу не будет выглядеть как внимание самого высокого уровня. Так, чисто ведомственный вопрос.

Олег Иванович уже знал – час назад было принято решение, что совещание пройдет в Минэнерго. И понял, что руки у «Газпрома» теперь развязаны. Убедился он в этом окончательно, когда в зал для совещания вошел замминистра. Стало понятно, что статус мероприятия упал «ниже плинтуса».

Начали с заявления позиций правительства и министерства в области развития нефтегазового комплекса страны, защелкали цифры, потекли километровые таблицы объемов добычи, реализации. Отдельно развернули графики с международными индексами и тенденциями, которые выявили аналитики. Олег Иванович сидел и ждал своего часа, время от времени подавляя зевоту.

– …и это напрямую касается наших ямальских месторождений, – неожиданно свернул разговор в иное русло замминистра. – Олег Иванович, вы у нас на совещании представляете «Газпром». Поясните, пожалуйста, в какие сроки вы намерены развернуть работы по новым месторождениям? Весной ваше руководство по необъяснимым причинам решило заморозить буровые работы и вернуться к ним в обозримом будущем – в течение 10–12 лет. Не так ли?

Олег Иванович не спешил с ответом, зная эту манеру министерских работников. Первая часть вопроса вопросом и не является вовсе. Это информация к размышлению, к тому, как следует понимать последующий вопрос, каким образом его интерпретировать и в каком ключе следует отвечать. Ишь, вспомнил про весеннее решение! Весной мы ждали, когда начнется и как будет протекать нефтегазовый кризис в Южной Америке. Вбухивать деньги в новые буровые работы, чтобы потом сливать содержимое по бросовым ценам в угоду политике правительства? Извините, господа, у нас другие планы, у нас своя политика. Начать буровые работы не долго, был бы потребитель.

– Да, – кивнул наконец Олег Иванович, когда заместитель министра закончил вступительную часть вопроса и сформулировал наконец его суть. – Да, мы определились с новыми месторождениями на Ямале и частью других восточных. Наиболее рациональным, на взгляд руководства «Газпрома», будет разработка и транспортировка нефти и газа в Юго-Восточную Азию и Южную Америку. Удалось достичь определенных договоренностей по объемам, ценовой политике. В целом речь идет об инвестировании в долгосрочные проекты, которые позволят использовать данный канал в обозримом будущем с максимальной выгодой для акционеров.

– А вам не кажется, Олег Иванович, что в данном вопросе «Газпром» ведет себя не совсем корректно? Работа отечественного нефтегазового комплекса запланирована в определенных объемах, от этого зависит слаженная работа всей энергосистемы страны. И тут вы объявляете, что у вас неожиданно изменились планы.

Олег Иванович хотел было сказать, что они «виноваты и больше так не будут», но сдержался. Замминистра реальной власти и влияния на «Газпром» не имел. Более того, ямальские месторождения вообще ни в какие планы не входили. В данном случае неудовольствие чиновника было необоснованным. Скорее всего, оно должно было просто продемонстрировать позицию министерства в этом вопросе. В первую очередь – нужды страны, в первую очередь – Дальний Восток, Север, Камчатка и Сахалин. Перебои с поставками туда нефти стали притчей во языцех, а у «Газпрома» интересы, видите ли, в Южной Америке. Иными словами, министерство обязано показать, что оно недовольно. И Олег Иванович, при всем своем депутатском статусе, занимая не последний пост в руководстве «Газпрома», и тот ничего изменить в этой ситуации не может. В том числе повлиять на планы совета директоров. Он тоже исполнитель, хотя и заинтересованный.

Совещание закончилось, рекомендации министерства были выслушаны и тщательно зафиксированы. Текст протокола отправили на доработку, с тем чтобы завтра разослать его ведомствам – участникам совещания. Все приличия вроде как соблюдены.

– Олег Иванович, – уже поднимаясь из-за стола, окликнул замминистра. – Задержитесь, пожалуйста, на минуту.

Увидев кивок в сторону комнаты отдыха, Олег Иванович неторопливо собрал свои документы на столе, сложил их в папку. Когда все участники исчезли за дверью, он вошел в комнату отдыха. Здесь стояли удобные кресла, на низком столике располагался приличный набор напитков. Замминистра в роли приглашающей стороны протянул руку к холодильнику и достал две бутылки холодного чая «Липтон» с лимоном. Собеседники неспешно откупорили бутылки и сделали по глотку в полном молчании. Это был тоже своего рода ритуал.

– Так что, все так серьезно с Южной Америкой? – наконец спросил замминистра.

– У нас очень хорошие перспективы. Сейчас ситуация складывается таким образом, что мы можем безболезненно для собственного нефтегазового комплекса сливать туда нефть и газ. Кое-кто утрется, но Парагвай сможет продержаться несколько лет на нашем сырье. А за несколько лет мы создадим там такую инфраструктуру, что с этим придется смириться и Венесуэле, и Уругваю, и Боливии, и даже США. Главное, что их нынешний кабинет согласен на инвестиции, а это решение всех проблем для страны.

– Это уже не экономика, это уже политика.

– Конечно. Наш флот вот уже несколько лет стоит в венесуэльских портах, а наши дальние бомбардировщики на их аэродромах – это политика ради экономики. Уго Чавес тогда показал американцам, в какую сторону он смотрит. Однако сейчас все решает не военная эскадра и ее присутствие, а наличие наших специалистов и нашего бурового оборудования. Все это должно идти туда нескончаемым потоком. Это убедит всех в том, что передел закончен. Это уже экономика ради политики.

Новороссийск. Штаб 184-й бригады охраны водного района Новороссийской базы Черноморского флота РФ

Андрей стоял вторым в строю из двенадцати офицеров. Первым, как всегда, был, конечно же, Сашка Ветер – он был выше своего школьного товарища на три сантиметра. Начальник штаба бригады строго оглядывал всех и излагал точно по уставу.

– В целях обеспечения безопасности государственных грузов на пути следования судов вплоть до пункта разгрузки принято направить для их охраны офицерскую группу из состава подразделения морского спецназа. Командиром группы приказом Главного штаба ВМФ назначен капитан второго ранга Ломашевский. Он и сформулирует вам задачу. Прошу вас, – коротким кивком он передал слово начштабу и сделал шаг в сторону.

С высоты своих метр девяносто Ломашевский обвел строй ледяным взглядом серых глаз. Был он сухощав, и казалось, что форменная рубашка висит на нем как на вешалке. Андрей сразу заметил, что ушные раковины капитана плотно прижаты к голове. Прямо как у хищника перед прыжком.

– Товарищи офицеры, – сиплым зловещим голосом произнес Ломашевский. – Я считаю необходимым познакомиться с каждым членом группы отдельно и с каждым побеседовать лично. Пока все свободны. Вызывать буду по одному. Разойдись!

Строй моментально развалился, и офицеры потянулись в коридор, переглядываясь и пересмеиваясь. Учений на своем веку они повидали много, столько же и командиров. И в горячих точках бывали, и в Аденском заливе «шорох» в прошлом году навели. Южная Америка? Мудрит что-то командование! Морской пехоты нет для охраны? На кой хрен боевых пловцов отправлять караульными на сухогрузы? Ну, двух-трех еще куда ни шло. Например, для проверки на предмет возможной установки подводных мин на бортах. Но гнать офицерскую группу…