Атлантика. Восточнее побережья Аргентины

С дурнотой бороться все труднее. Наверное, у него все же сотрясение мозга. Да еще и серьезная потеря крови, несмотря на тугую повязку на бедре. Кстати, сколько времени прошло с тех пор, как он ее наложил?

Берега уже не было видно. Разбитая яхта, дрожа всем телом, взбиралась на очередной вал и падала боком вниз. Каждый раз казалось, что это конец, но крепкая посудина, рассчитанная на долгие хождения по океану, выдерживала многотонные удары и снова выправлялась. Правда, делала она это все тяжелее и тяжелее. Пулевые пробоины в бортах находились где-то в носовой части, а вот дыра от снаряда гранатомета была в районе моторного отсека, куда Андрей добраться не мог. Вода прибывала с каждым часом и сейчас плескалась уже в кают-компании.

Сколько времени осталось: два часа, четыре, шесть? Течение неумолимо тащило судно на юг, все дальше от берега. Корабли, которые проходили Магелланов пролив и двигались на север, в Буэнос-Айрес и Монтевидео, держались западнее, чтобы не тратить лишнего топлива на борьбу с течением. Можно было бы надеяться на морской путь, который связывал материк с Фольклендами, но и он остался далеко к западу. Яхту несло уже не курсом «south» [1]. Насколько Андрей мог определить по солнцу, теперь она шла скорее курсом «south-south-east». А здесь прямых караванных путей не существовало.

Все? Конец? Тупая боль в онемевшей ноге мешала думать. Мысли путались, метались в голове. Они уже не искали выхода, сознание затуманилось. Андрей вдруг осознал, что снова вынырнул из беспамятства. Он сидел, свесив голову, в кресле перед приборами и бесполезным штурвалом на открытом мостике яхты. Спуститься в каюту к Марии, вынести ее наверх? А смысл? Пусть лучше так… Пусть она не узнает, что умрет, и не будет в этот момент в сознании.

Андрей оглянулся на палубу, где волны перекатывали мертвое тело. Со спины на бок и на живот. Потом назад. Руки убитого при этом безвольно, как тряпки, шлепали по палубе. Смотреть на это было неприятно и даже больно…

Все понятно, все давно передумано: ты военный, ты офицер, ты выбирал эту профессию сознательно. Ты знал, что всегда существует возможность умереть. В этом твоя работа – быть готовым умереть, если будет нужно. Спокойно, мужественно умереть… Но все равно до боли жаль, что произойдет это вдали от дома. И он не сможет проститься с отцом…

Парагвай. Асунсьон. Резиденция международной организации «Врачи без границ»

Николас Вудвин – румяный толстячок с веселыми добрыми глазами – внешностью как нельзя лучше подходил на роль помощника посла по связям с общественностью. Именно «на роль», потому как основные задачи, которые стояли перед полковником Вудвином, были несколько далеки от его официальной должности. Полковник Вудвин был сотрудником Информационно-аналитического департамента ЦРУ и экспертом по странам Южной Америки. В зависимости от любых осложнений или просто изменений во внутриполитической жизни той или иной страны, он выезжал на место событий, собирал материал, готовил доклад руководству, где излагал свои рекомендации по решению проблемы. Это если говорить языком документов. А по сути, рекомендации сводились к ответу на вопрос: чьими руками удобнее будет «таскать каштаны из огня». Разумеется, во время этих командировок мистер Вудвин получал в подчинение резидентуру той страны, в которой ему предстояло работать.

Белый «Мерседес» с посольскими номерами свернул с проспекта Республики на улицу Генерала Диаса. Небольшой особняк за кованым забором в старом испанском стиле принадлежал частному лицу, но вот уже пять лет, после последних напряженных событий в стране, как здесь обосновалась международная гуманитарная организация врачей. Правительство смотрело на существование этого учреждения сквозь пальцы, не понимая тем не менее, почему врачи так задержались в стране, где последствия последней гражданской войны почти полностью ликвидированы. Между тем в лабораториях организации занимались еще и разработкой вакцин, поставками дешевых лекарств для малоимущих. Врачи миссии частенько выезжали на север в пустынные районы, где оказывали необходимую помощь пастухам и земледельцам. И эти факты заставляли властей мириться с существованием организации. Хотя наверняка спецслужбы Парагвая подозревали, что в составе миссии врачей есть люди, откровенно занимающиеся шпионажем.

«Мерседес» въехал в ворота, обогнул здание, обрамленное декоративными араукариями, и остановился у заднего входа, скрытого от любопытных глаз со стороны улицы. Улыбчивый, буквально излучающий позитив Вудвин взбежал по лестнице на второй этаж, раскланиваясь со встречными. Чувствовалось, что он тут частый гость и многие знают его очень хорошо. Метисы, индусы, европейцы, африканцы – кто только не работал в этой организации, действующей на общественных началах. И немудрено, что внимание посольства США воспринималось здесь как важный факт признания их работы в этой стране.

Толкнув дверь, Вудвин буквально вкатился в просторную комнату, вытирая шею и лоб носовым платком. На улице было восемнадцать градусов выше нуля по Цельсию, но Вудвин все равно потел. Перевод с привычной в США шкалы Фаренгейта он сделал машинально и привычно. Сказался опыт работы в других странах.

– О-о! Мистер Вудвин! – Отложив в сторону какие-то графики, из-за стола поднялся высокий смуглый сухопарый мужчина с крючковатым носом и густыми бровями. – Какая честь для нас.

– Ну-ну, мой друг. – Вудвин поднес к губам толстый палец. – Откуда эти церемонии? Мы же вместе работали в Чили в 96-м, так что нам они ни к чему.

– Николас, – тут же поправился человек. – Давно приехал? Я слышал, ты засел за мемуары? Что-то связанное с анализом британо-аргентинского конфликта, не так ли?

– Это все вранье, Энтони, – заверил Вудвин хозяина кабинета. – На мемуары абсолютно нет времени, да и желания, честно говоря, тоже. А как тут у тебя?

Вопрос был задан самым невинным тоном, но толстый палец помощника посла многозначительно обвел помещение по кругу. Смуглый человек молча кивнул головой и снял со спинки кресла пиджак.

– Если ты не против, пойдем в бар и пропустим по стаканчику, – предложил он.

Продолжая вести ничего не значащий разговор, мужчины прошли по коридору, спустились на первый этаж и вышли к зимнему саду, устроенному в одной из частей здания. Помимо растений, часто встречающихся в Европе и Америке, здесь росли и довольно редкие тропические виды. Несмотря на сильный цветочный аромат и громкие звуки, издаваемые многочисленными птицами, мужчины не чувствовали дискомфорта и спокойно продолжали беседу.

– Так что у нас стряслось? – спросил Энтони Кларк, вот уже четыре года числившийся резидентом в Парагвае. – Почему ты так срочно приехал?

– Увы, виной всему открытие новых месторождений сланцевого газа. Президенту для выработки политических решений нужна полная достоверная информация.

– Ах вон оно что! Конгресс волнует то, что наши позиции в Южной Америке могут пошатнуться? В принципе правильно волнует, потому что ситуация складывается для нас не очень хорошо. Мои агенты подготовили оценку запасов новых месторождений. Картина не слишком утешительная. Они могут дать 243 миллиона баррелей нефти и около четырех с половиной миллиардов кубометров природного газа. Учитывая бедность страны природными ресурсами, и в частности углеводородами, это целое богатство, свалившееся с неба.

– Скорее уж подаренное дьяволом, – хмыкнул Вудвин. – А ты уверен в достоверности этой информации?

– Я же геолог по образованию.

– Это я знаю, – кивнул полковник. – А какого черта, на твой взгляд, Сенат взялся за президента Луго?

– Видишь ли, после того как эпоха диктатуры Стресснера закончилась, в Парагвае очень болезненно относятся к насильственным действиям властей. Формально парагвайский Сенат объявил импичмент президенту, обосновав его применением силы против населения. Ты помнишь, что в результате столкновения с полицией погибло семнадцать человек?